Даже если я упаду

Больше никаких заминок, так что отступать некуда.

– Он в порядке, мам, Джейсон в порядке.

Она все так же зверски сжимает папину руку, и костяшки пальцев по-прежнему белые.

– И Брук тоже, – доносится голос Лоры справа от меня.

Только, и только тогда, мама ослабляет хватку. Наблюдая за ее реакцией, я чувствую, как вокруг моего сердца разжимаются невидимые тиски, которые – до меня лишь сейчас это доходит – медленно и все туже стягивали его со дня ареста Джейсона. Я сглатываю внезапно подступивший к горлу ком. Я всегда знала, что мама любит меня, и понимала, что беда с Джейсоном потребует от нее большего внимания, поглотит ее сердце, и без того наполненное болью. Я никогда не думала, что меня это возмущает или слегка обижает, но, оказывается, так оно и было. Мне приходилось быть сильной, держаться стойко, когда все остальные давали слабину. Я не могла себе позволить ни упасть, ни дрогнуть, ни спрятаться в свою скорлупу. Это я должна была подниматься по утрам в субботу и ездить в тюрьму – не всегда потому, что хотела увидеть брата, просто потому, что не могла отпустить маму одну. Сегодня я возвращалась домой, думая, что ее волнует лишь Джейсон – все ли с ним в порядке, собираюсь ли я и дальше навещать его, чтобы, по ее мнению, ему по-прежнему было хорошо.

Я никак не думала, что в ее сердце осталось место для заботы обо мне.

Мама резко отодвигает стул, выбегает из-за стола и бросается ко мне. Я рассыпаюсь, когда она обвивает меня руками.

И я обнимаю ее в ответ, осознавая, что, хотя ее любовь и внимание, возможно, чересчур устремлены к Джейсону, меня они никогда не обходили стороной и я никогда не буду обделена ими. Никто не умеет рыдать так, как моя мама, но сегодня я обыгрываю ее вчистую. Чудовищная правда заставляла маму прятаться в гараже, чтобы дать волю слезам, рыдать в душевой кабинке и плакать в подушку по ночам в постели с мужем. И это не только то, что сделал Джейсон. Это то, что в результате мы все делали в этом году – прятались, игнорировали и притворялись. Впрочем, сейчас мне так хорошо в маминых объятиях, и я почти готова к тому, что произойдет дальше. Потому что все должно измениться. Мы с Лорой уже встали на путь перемен, и боль куда более терпима, когда мы несем ее вместе.

– Я хочу вам кое о чем рассказать, – говорю я родителям, когда мама занимает свое место рядом с папой. – Вернее, о ком-то. И, пожалуйста, выслушайте меня, прежде чем реагировать.

Они оба болезненно замирают, и Лора ободряюще кивает мне.

– Я вам лгала. – От этого признания мне хочется съежиться на стуле, но я знаю, что не могу себе этого позволить. – Я встречаюсь с Хитом Гейнсом.

Мамина рука дергается в папиных руках, а он, кажется, перестает дышать.

– Зачем? – спрашивает она. – Зачем ты это сделала?

– Не для того, чтобы вас обидеть. – Мой взгляд обнимает их обоих. – Никого из вас. Мне нужно было с кем-то поговорить о том, что происходит, а в последний раз, когда я пыталась поговорить с вами… ты, мама, сидя на этом же стуле, велела мне больше никогда не упоминать о семье Кэлвина. – Мама морщится, но я вынуждена продолжить. – Я никогда не могла притворяться, как вы все ожидали этого от меня. – Я смотрю на маму. – Будто он уехал на время. – Я перевожу взгляд на папу. – Или ушел навсегда. – И, наконец, я поворачиваюсь к Лоре и сжимаю ее руку под столом. – Или что его вообще никогда не было. Я знаю, мы все делали то, что считали единственно возможным в нашей ситуации, и понимаю, почему, но я так не могла. И Хит… – Мама уже не так сильно морщится, когда я произношу его имя, но все-таки. – Он переживал собственные проблемы со своей семьей, и поначалу мы даже не думали, что в конечном итоге поможем друг другу, но это получилось само собой.

– Он… – Мама откашливается и пытается снова. – Он позволил тебе говорить с ним о своем брате?

– Сначала я и не пыталась. Мы больше говорили о том, как нам живется теперь. – Во время нашей последней семейной сессии с пастором Хэмилтоном я вкратце рассказала о своих ночных кошмарах, но сейчас мне не хочется заставлять маму плакать, поэтому я упоминаю лишь о том, что и у Хита проблемы со сном. – Ему тоже нелегко общаться с людьми в городе, только к нему проявляют жалость, а не… – Я не хочу распространяться о том, как чаще всего обращаются в городе со мной. – В любом случае, это другое, но по сути то же самое.

Чем дольше я говорю, тем легче мне становится – не потому, что мама или папа выглядят более расслабленными, но потому, что Лора все время держит меня за руку. А еще потому, что разговор о Хите – даже с теми, кто давно связывает его имя с болью, – наполняет меня такой надеждой и счастьем, что я едва могу держать это в себе. Да и не хочу.

Я вижу приближение кульминации в моей истории, когда изумление на мамином лице сменяется плохо замаскированным ужасом, и у меня перехватывает дыхание, прежде чем она успевает меня перебить.

– Брук. Нет. Ты не можешь всерьез… только не с ним… детка, ты же знаешь, это невозможно… – Она переводит ошеломленный взгляд на папу, но тот не отворачивается от меня.

– Тебе нравится этот парень?

Когда папа смотрит на меня таким взглядом, что кажется, будто вся моя судьба висит на волоске, я чувствую себя зверьком, попавшимся в ловушку. Не потому, что он может запретить мне встречаться с Хитом, но потому, что даже попытка запрета опустошит меня. – Да, сэр. Он мне больше чем нравится.

Рядом с папой всхлипывает мама.

– Мне он тоже нравится, – говорит Лора тихим голосом, и все взгляды устремляются на нее. – Я познакомилась с ним сегодня после… – Тут она резко замолкает, смотрит на меня, словно спрашивая, не сболтнула ли лишнего. Несправедливо так скоро обрушивать на них еще одну новость, но я считаю маленькой победой то, что до сих пор никто не вылетел из комнаты. Я не собираюсь отказываться от Хита. Потребуется время, чтобы они это увидели, чтобы все это увидели. Но он того стоит. Он стоит гораздо большего. И не только от него я не собираюсь отказываться.

Я еле заметно киваю Лоре, давая понять, что все в порядке, но от мамы не укрывается наш молчаливый диалог.

– Что? – настораживается она. – Что еще? – Я вижу знакомую вспышку паники в уголках ее глаз и понимаю, что тянуть больше нельзя.

– Мы с Лорой сегодня не просто катались на коньках, – начинаю я. – Она помогала мне снимать ролик для кастинга «Историй на льду». Да, я говорила, что решила поступать в местный колледж, но это только потому, что думала… что не смогу уехать и оставить всех вас в таком раздрае. – Я чувствую, как под столом Лора прижимается ко мне ногой, предлагая тихую поддержку. – И с Джейсоном там, где он находится. – У мамы дрожат губы, но она не возражает. – Джейсон там, где должен быть, но я – нет.

– Вы так давно не видели ее на льду, – вступает Лора, перехватывая тяжелый взгляд мамы. – Она должна попытаться… я хочу, чтобы она попыталась. – Она собирается по привычке опустить глаза, но вместо этого поднимает взгляд. – Думаю, Джейсон тоже хотел бы этого.

Пожалуй, впервые за год Лора произносит его имя вслух, и это производит эффект внезапно выросшего на столе дерева. Три пары изумленных глаз устремляются на нее.

Еще пару месяцев назад мы вчетвером сидели за этим столом, и она едва могла оторвать взгляд от тарелки, не говоря уже о том, чтобы произнести хоть слово. С той ночи, когда на ее глазах произошло убийство Кэла, она стала не более чем оболочкой себя прежней, и мы все беспомощно смотрели, как она усыхает день ото дня, пока от нее почти ничего не осталось. Теперь, хотя ее голос все еще робок и голова норовит поникнуть, мы видим перед собой человека, который возвращается к жизни, поборов долгую, смертельно опасную болезнь.

Раньше она не боролась.

Разумеется, поддержка Лоры весома и много значит для родителей и для меня тоже – и это относится не только к кастингу, но и к Хиту. Я не говорила Джейсону о своих планах, но обязательно скажу. И я думаю, Лора права. Он будет рад за меня.

Я не спускаю с сестры удивленного взгляда, даже когда продолжаю говорить, обращаясь к родителям.

– Я все равно буду навещать Джейсона, если меня возьмут в шоу. Конечно, не каждую неделю, как сейчас, но я обещала ему, что буду приезжать. И я никогда не нарушу этого обещания.

Я слышу вздох облегчения, вырывающийся у мамы, и ее глаза снова блестят, когда она тянется к моей руке, а я тянусь к ней навстречу.

– Он у тебя с собой? – спрашивает папа. – Твой ролик?

– Нет, – отвечаю я. – Мэгги его еще редактирует, но я обязательно покажу вам, когда он будет готов.

Папина борода дергается, и я знаю, что под этой копной расцветает улыбка.


– Думаю, нам всем не помешает снова увидеть тебя на льду.





Глава 48





Четыре месяца спустя


Когда я возвращаюсь с работы, на крыльце – никого. В декабре за пределами катка холоднее, чем на льду, поэтому я не снимаю куртку в машине – печка у Дафны… скажем так, с характером. Мэгги просматривает бесконечные видеоролики о том, как ее починить. Я близка к тому, чтобы сдаться и согласиться на попытки исправить это самостоятельно, прежде чем у нас обеих снова начнется учеба – онлайн у меня, очная у нее, – но могу подождать, пока на траве не появится настоящий иней. Впрочем, мне нравится согревающий блеск для губ, который она подарила мне на день рождения месяцем раньше.

Выйдя из машины, я плотнее прижимаю воротник куртки к подбородку, ожидая, что от ветра по спине пробежит холодок. Вместо этого теплые руки и еще более теплое дыхание обволакивают меня сзади.

– Я не видела твой грузовик, – говорю я, поворачиваясь в руках Хита и прижимаясь губами к его гораздо более холодным губам. Я дрожу по многим причинам. Он должен отвезти нас с Лорой в кино.

– Он в мастерской. – Он находит самое теплое местечко у меня под ухом, чтобы отогреть свой замерзший нос.

Я нерешительно пытаюсь отпрыгнуть назад.

– Опять? – Он не отпускает меня. Честно говоря, я не очень-то и стараюсь вырваться. – Судя по тому, какой ты теплый, вряд ли ты добирался сюда пешком. – Словно желая убедиться в этом, я теснее прижимаюсь к нему, и жар, исходящий от его груди, подтверждает мою правоту.

Он перестает выискивать самые теплые участки моего тела для обогрева своих продрогших конечностей и слегка отстраняется, чтобы поймать мой взгляд.

– Меня Гвен подбросила.

– Вот как? – Порыв сильного ветра уносит мои слова, но я не могу винить ветер за то, что так щиплет глаза.

Кроме Лоры, наши семьи медленно оттаивают в своем отношении к тому, что мы вместе. Пока достаточно первоначальных признаний; мы не хотим подталкивать друг друга к знакомству с близкими – в этом смысле больше проблем с его семьей, – потому что рана еще очень свежа. Но это не значит, что мы стали реже встречаться, так что неизбежно его мама и сестра видят меня возле их дома, как и моя семья видит его. Даже если просто выглядывают в окно, когда мы выпрыгиваем из машин или заезжаем друг за другом – обычно я забираю его, потому что грузовик частенько ломается.

Мэгги начала поиски видеоинструкций и для его починки. Правда, Хит сказал ей, что это безнадежно.

Но чтобы его сестра привезла его ко мне домой… у меня нет слов.

– Она заставила меня тащиться пешком по подъездной дороге, но…

Я снова целую его, улыбаясь прямо в его раскрытые губы. Она могла бы высадить его хоть за милю, и все равно я бы торжествовала. То, что Гвен по своей воле приблизилась к моему дому или моей семье, – уже большое дело, и Хит это знает.

Когда я наконец позволяю Хиту глотнуть воздуха, он тоже ухмыляется, и не только от нашего поцелуя. Я обвиваю его шею руками.

– Думаю, сейчас я счастлива.

– Неужели?

Я киваю.

– А ты?

– Ты всегда делаешь меня счастливым. – Он притягивает меня ближе. – Хочешь быть еще счастливее?

Я смеюсь и начинаю его отталкивать, не ожидая, что он отпустит меня так легко, но получается именно так. Когда я бросаю на него несколько удивленный взгляд, его щеки пылают ярче, чем если бы только от холода.

– Я только что уложился в дедлайн. Теперь я официально зачислен в колледж Говарда. Занятия начнутся на следующей неделе и… Эй. Эй. – Он берет мои щеки в ладони, успевая поймать скатившуюся слезу. – Это же просто общественный колледж. Они были просто обязаны принять меня.

– Но для этого ты должен был захотеть туда попасть. – У меня вырывается булькающий смешок. – И ты захотел.

– У меня нет специальности. Я до сих пор не знаю, чем хочу заниматься.

– Но теперь ты очнулся, не так ли? – Я мысленно возвращаюсь к тому разговору, что мы вели несколько месяцев назад у пруда Хэкмена.

– Да, – говорит он. – Думаю, что да.

Я обнимаю его, и он скользит руками к моей талии, отрывая меня от земли, чтобы поцеловать. У меня кружится голова, но это не имеет ничего общего со страхом высоты. Еще мгновение – и он опускает меня на землю.

– Официально мое время истекло. – Он кивает на мой дом. – Лора последние пятнадцать минут торчит у окна, высматривая тебя. Думаю, может, пришло по почте то, чего ты ждешь? – Я округляю глаза. – Беги. – Хит улыбается, пряча руки в карманы. – Пока она не послала за тобой ту птицу.

Я шагаю к крыльцу и оборачиваюсь.

– Пошли со мной?