Адрес ветра (СИ)
Пробуждения более скверного Норт не смог бы себе представить. Если поначалу у него еще был шанс списать всё на недоразумение, то, очнувшись связанным и наполовину раздетым, он был вынужден принять реальность во всей ее отвратительной форме. Джим просто не оставил ему другого выхода. Джим, в котором не осталось ничего от того собранного сдержанного мужчины, с которым Норт работал на протяжении почти пяти лет. Теперь это было ненормальное агрессивное создание, имевшее к нему нездоровый алчный интерес совсем не платонического характера.
Норт быстро оценил ситуацию, быстро осознал плачевность своего положения и даже в таких обстоятельствах сумел взять под контроль эмоции, подавить дикую ярость и страх, забушевавшие в нем сразу после первого шока, и попытался спокойно воззвать к разуму Джима, надавить на банальный страх перед последствиями, пробудить хоть какие-то признаки адекватности! Но вскоре он осознал, что пытался воззвать к тому, чего просто не было.
Джим не слушал ни его холодных угроз, ни убедительных предупреждений, он только жадно разглядывал его, то и дело сглатывая слюну, а иногда даже вытирая ее со рта рукой, и не переставал твердить, что никогда его не отпустит, и что ему следует смириться с этим как можно скорее, потому что он, Джим, любит его до безумия и не намерен больше с кем-либо делить. Норт настойчиво требовал, чтобы он освободил его, предлагал обсудить всё по-человечески, но человеческого в Джиме, по-видимому, ничего не осталось. Его расфокусированный собственнический взгляд действительно пугал, а когда он надвинулся на него, прикоснулся к его обнаженной груди, начал наклоняться к губам, Норта чуть не стошнило от омерзения, и он отбросил все попытки сохранить хладнокровие, забился, как сумасшедший, не обращая внимания на сдираемую наручниками кожу, на жуткую ломоту в скованных запястьях. Однако толку от этого не было ни малейшего. Он был прикован прочно, а Джим отступать не собирался.
Впервые Норт ощутил по-настоящему сильный страх. Страх, граничивший с паникой, и в этот момент в комнату ворвался Кроули…
Это было совершенно неожиданно и еще более страшно. Страшно, потому что Норт знал, на что он способен, знал, как мало для него значила человеческая жизнь, которую даже сейчас обрывать не следовало. Норт ненавидел Джима до дрожи, и тем меньше ему хотелось, чтобы Кроули убил его: запачкал свои руки кровью этой отвратительной скотины.
- Стой на месте! – Джим уверенно контролировал ситуацию; бледное, смертельно напряженное лицо Тео ничуть его не напугало. – Это очень хорошо, что ты пришел. Сразу всё проясним. В общем-то, всё просто. Норт теперь мой. Ты больше не будешь пытаться увидеть его, иначе, - он неторопливо вытащил из внутреннего кармана пиджака тонкий черный пистолет и резко направил его на Кроули, - мне придется убрать тебя. Разворачивайся и выметайся отсюда.
- Серьезно? – Кроули жутковато усмехнулся, спокойно приближаясь к кровати. – Ты правда думаешь, что я испугаюсь такой ерунды?
Подобного поворота Джим явно не ожидал, что ясно отразилось на его лице. Может быть, он и застрелил бы Кроули, но точно не в собственном доме, тогда, когда у него и без того оставалось мало времени. Пусть он и был одержим Нортом, здравого рассудка это его не лишало. В растерянности он пребывал недолго.
- Не двигайся! – бешено выпалил он, подходя к кровати, хватая Норта за волосы и с силой втыкая дуло пистолета ему в горло. – Я тебе его не отдам. Не достанется мне, значит, и тебе тоже! Я не дрогну, мать твою! Убирайся, если не хочешь, чтобы это сокровище, которое мы с тобой так любим, исчезло навсегда!
Кроули побледнел так, что на него стало жутко смотреть, однако, несмотря на объявший его страх, он даже не шелохнулся. С трудом, преодолевая давление, Норт повернул голову в его сторону и тихо выдавил сквозь сомкнутые зубы:
- Просто уйди, Тео. Он не сможет прятать меня вечно.
- Тешь себя этой мыслью, Норт, - осклабился Джим, глядя на него с непередаваемым выражением злости и всепоглощающей нежности, - пока можешь. – Он сильнее потянул его за волосы, глубже вдавил сталь в кожу. – И еще кое-что! – Это уже относилось к Кроули. – Ты никому не расскажешь об этом. Мне все равно, что со мной будет. Ты его не получишь. Поэтому ты будешь молчать, понял?! Иначе эти прекрасные глаза станут стеклянными по твоей вине! А теперь вон отсюда!
Кроули все еще смотрел застывшим взглядом на Норта, на его искаженное болью лицо, на разливающийся вокруг левого глаза синяк, на алые кровоподтеки там, куда его бил Джим, и тихо умирал от беспомощности, от невозможности вызволить его прямо здесь и сейчас, прямо в эту секунду.
- Тео, - выдохнул Норт сквозь боль в сдавленных связках, - я буду в порядке. Не надо ничего делать. Меня вытащат.
Кроули больше не смотрел на него, теперь его взгляд был сосредоточен на Джиме, они оба впились друг в друга глазами, оценивая, примеряясь, предупреждая и ненавидя. А потом Кроули резко развернулся и вылетел из комнаты. Грохот его шагов казался особенно громким в большом просторном доме, но очень скоро они затихли, вернув особняку его привычное спокойное безмолвие.
Джим спрятал пистолет в карман, а другой рукой начал неторопливо гладить Норта по волосам.
- Ты видишь? – спросил он, настойчиво вглядываясь ему в лицо. – Он бросил тебя. Он поверил в эту чушь. Поверил, что я могу убить тебя. Какой же дурак! Хотя нет… не дурак. Просто трус. Ему не нужны такие проблемы. Ему не нужен ты, Норт. Поверь, во всем этом мире только я тебе по-настоящему предан.
- И поэтому ты избил меня, связал и собираешься изнасиловать? – выпалил Норт со злобой: он больше не видел смысла сохранять хладнокровие. – В этом выражается твоя преданность?
- Это временно, - Джим нисколько не смутился. – Пока ты сам не поймешь, что для тебя лучше.
- Я и так это понимаю!
- В том-то и дело, что нет!!! - Джима снова захлестнула ярость, несогласие Норта сводило его с ума. – Ты не умеешь принимать правильные решения! Ты глупый! Наивный. Чистый… - он медленно провел ладонью по щеке Норта, огладил большим пальцем его подбородок. – Поэтому я буду защищать тебя от всех. И со временем ты поймешь, что для тебя действительно лучше.
Вскоре Джим освободил Норта: развязал ему ноги, отцепил наручники от столбцов кровати, чтобы тут же сковать ими запястья на расстоянии несколько сантиметров в очень тугой посадке, так что Норту было больно просто шевелить руками.
- Я залечу все твои раны, - заверил его Джим, улыбаясь. – Но сначала нам нужно уехать отсюда. Не вздумай сопротивляться. Иначе я снова выбью из тебя сознание. Мне придется это сделать, Норт, ради твоего же блага.
Норт не сопротивлялся: угроза Джима не оставляла места сомнениям, а ему нужно было знать хотя бы примерно, куда тот повезет его. Дорога шла сквозь густой темный лес, отсвечивавший золотом в преддверии заката, и поначалу уцепиться было совершенно не за что. Норт не переставал думать о Кроули и боялся одновременно всего сразу: и того, что тот действительно бросил его, и того, что это было лишь временным отступлением, готовым в любой момент разразиться адской бойней.
- Меня это поражает, - Джим с усмешкой смотрел в ветровое стекло, явно пребывая в отличном расположении духа. – Они все просто мусор! От соплячки Эшли я и не ждал другого, но что и этот так легко свалит, я даже не рассчитывал. И ты говоришь что-то о правильных решениях! Да тебя ни на секунду нельзя из виду выпускать! Позволяешь всякому сброду втираться в свою жизнь и пользоваться собой, сколько душе угодно! Черта с два я еще это позволю!
- Эшли? – переспросил Норт, недоверчиво уставившись на него. – При чем здесь она?
- При том, что ей было не место рядом с тобой, - жестко отчеканил Джим, не отрывая взгляда от дороги. – Она сдалась очень легко. Мне стоило лишь намекнуть ей, что у тебя таких, как она, по пять штук каждую неделю, и у нее даже сомнений не возникло. Она тут же поверила, ты слышишь?! И бросила тебя на следующий же день! И из-за этой бесхарактерной суки ты страдал целый год! Она даже не дала тебе объясниться! Хотя даже если бы вы тогда разобрались, я бы все равно отвадил ее от тебя. Потому что ты мой, черт возьми! Только я могу нормально о тебе позаботиться.