Тоннель без света в конце (СИ)

Комментарий к Часть 2
¹ Я точно не знаю, кто автор этих строчек. В интернете они выложены на разных сайтах под разными никами/псевдонимами. Судя по всему, они принадлежат Владимиру Шейнину. Текст взят отсюда: https://webkind.ru/text/94411928_m54341583p945812135_text_pesni_deti-podzemelya-live-in-mg-17102010.html
========== Часть 3 ==========
На следующий день я снова собрался в пещеры, причем с решительным намерением задержаться там. А разве что-то держало меня на поверхности? Я съездил в торговый центр, купил спальник, котелок и даже несколько свечей. Романтика, блять. Ну а почему бы и нет? Скажу Марку, мол, взял их, чтобы экономить батарейки в фонарях.
Накануне мы бродили с Марком по Системе несколько часов. Слушали ритмичное стучание капель по камням и водной глади озера, лепили из глины всякую хрень. Он укрывал меня плащом и клал руку на плечо, когда мне становилось холодно. Собственно, симулировать это и дрожать я принимался при первой удобной возможности.
Но остаться в Системе на ночь он мне не разрешил. Аргументировал тем, что у меня нет спальника. Довёл до выхода, похлопал по плечу и сказал: «Не забудь попрощаться с близкими».
Когда я вылез на поверхность, у меня снова дико разболелась голова, снова захотелось вернуться под землю. Обезбол помог, но не до конца. Домой я ехал на автобусе, потом на электричке и снова на автобусе в общей сложности около двух часов. И решил, что на следующий день непременно вернусь. Со спальником.
А ночью снова дрочил под одеялом, представляя, как целую синие губы, глажу бледную холодную кожу под свитером и вдыхаю запах сырой земли. Мысли о том, что это всё, блять, немного странно, и сам Марк странный, упорно отгонял.
В пещеры я поехал сразу из магазина. Сидя в электричке, всё-таки снова зашёл к Марку на страницу и кликнул «Добавить в друзья». Но в сети его не было больше двух недель.
Электричка, снова автобус, километр по грязи под противным мартовским дождём и промозглым ветром. Ноги ватные, перед глазами плывёт. Мимо деревенского кладбища с покосившимися крестами. Я посмотрел на них и торопливо отвёл взгляд. Почувствовал, что меня тошнит, но вместо того, чтобы остановиться и отдохнуть, только ускорил шаг, рискуя в любой момент потерять равновесие и упасть в грязь. Мерзкое по-весеннему яркое солнце до боли, до слёз резало глаза. Мне стало легче, только когда взялся за верёвку и скатился вниз, под землю.
На четвереньках, потом на животе через узкий тоннель, пометка в журнале. Можно было бы обойтись и без неё, но вдруг Марка не найду, а он потом увидит в тетради моё имя и поймёт, что я был здесь — вот такую логическую цепочку провёл мой больной мозг.
— Марк!
Мой голос эхом разнёсся по гроту с дорожными знаками.
— Марк, ты тут?
Может, он бродит где-то в нескольких километрах отсюда и не слышит меня? Тогда стоит подождать его здесь. Этот грот — своеобразное место стоянки местных спелеологов. Марк рано или поздно должен вернуться сюда.
Я ждал его час, другой, третий. Успел за это время выпить весь чай из термоса. Где же ты, Марк?
Оба прошлых раза я встретил его случайно, заплутав в коридорах. Но вероятность, что так может произойти снова, казалась очень маловероятной. Я всё же прошёлся по ближайшим тоннелям, стараясь не отходить далеко. Окинул взглядом могилу Литвина и двух обнимающихся человечков из глины, которых слепил в прошлый раз. Я разве в самый центр их тогда поставил? Мне казалось, что они были где-то с краю.
Всё же не рискнув идти дальше, я вернулся на место стоянки, достал из транса спальник. Пристроился в углу на широкой ровной каменной плите, зажёг пару свечей, сунул их в консервные банки. Лёг и без особого успеха попытался устроиться поудобнее. Было дико холодно и, что уж говорить, стрёмно. Вспоминался обвал, чья-то странная фигура в темноте. Может, это плод моего воображения? Или это был Марк? Но фигура стояла прямо там, где падали камни, они бы его прибили к чёртовой матери. Но он ведь потом появился передо мной живой и здоровый.
 
Забавно, ведь вышло так, что это непонятное видение косвенно спасло меня. Заставило броситься прочь в другую сторону, иначе плиты и камни непременно рухнули бы мне на голову.
А ещё в прошлый раз я не спросил у Марка, какого хрена так получилось, что мы пробыли под землёй две недели.
Поверх спальника я накинул ещё и куртку, но согреться всё равно не получалось. Нужно было, наверное, не жмотиться и купить подороже и получше. Руки дрожали. Радовало лишь, что голова не болела. Удивительно.
— Это ты так подготовился к ночёвке?
Я вздрогнул, забегал глазами по гроту и наконец увидел Марка, причём неожиданно близко — он сидел в моих ногах, прислонившись спиной к выступающим из стены камням.
Моё сердце забилось быстрее от волнения и радости, что он, наконец, пришёл.
— Привет, Марк. Я же говорил, что вернусь. Мне здесь нравится. Понимаю, почему ты не хочешь выходить на поверхность.
— Правда? Почему же?
— Я не знаю, как объяснить… Это место тянет к себе. Мне тут хорошо, — хорошо, когда ты рядом, ну да неважно. — Я почему-то не чувствую боли. И вот как в детстве — спрятался под одеялом, и никто тебя не найдёт. Здесь меня тоже никто не найдёт, все проблемы остались наверху.
Он слушал мой чуть дрожащий голос и внимательно смотрел в глаза. Кажется, у меня даже щёки гореть начали.
— И здесь ты, — добавил я совсем тихо и замолчал.
Его бледные губы тронула улыбка, но она была печальной.
— Ты так ничего и не рассказал своим близким, — он не спрашивал, а утверждал.
— Нет. Я вообще не хочу возвращаться.
— Зря ты так. У тебя ещё есть немного времени. Если закончишь все дела, уходить будет проще и спокойнее. Но выбор за тобой.
Выбор… Был ли он у меня вообще когда-нибудь? Просто происходил какой-то пиздец, а мне приходилось как-то выгребать, жить, карабкаться.
Марк сел ещё ближе ко мне на каменную плиту, а я уткнулся ему в плечо. Слушал, как громко колотится моё сердце. Оно словно заглушило все остальные звуки, я даже не слышал сердцебиения Марка, хотя его грудная клетка была в каких-то нескольких сантиметрах от моего уха.
Я совсем забыл о том, что, когда находился в пещере в одиночестве, она казалась мне жутким и стрёмным местом со странными и подозрительными тенями на стенах. С Марком было уютно, спокойно… И не больно.
— Вчера ты сказал, что перед смертью нужно представить место, где мне хорошо. Я буду представлять это место. И тебя, — сказал, заглянув ему в глаза.
Ласковый тёплый взгляд на контрасте с холодной ладонью, приобнявшей меня за талию, действовал гипнотически. Я просто подался вперёд и коснулся его губ. Они и правда были ледяными, как и руки.
К моему удивлению, он не оттолкнул меня. Только чуть улыбнулся, не отодвинулся и не ответил на поцелуй. Интересно, как это понимать? Мне дали зелёный свет? Я решил продолжить проверять границы дозволенного. Провёл языком по его нижней губе — она была сухой и шершавой, на вкус какой-то сладковатой.
Я тяжело, как-то судорожно выдохнул, почувствовал, как дрожат мои руки, сжимающие его свитер. Когда я успел перебраться к нему на колени? И почему он позволил мне? Он тоже меня хочет?
Марк стянул перчатки, его ладонь коснулась моей спины под одеждой, вызвав мурашки по всему телу. Я вздрогнул и вцепился в Марка, подрастеряв всю решимость. С парнем из клуба было проще — мы оба были пьяными и обдолбанными, и никаких чувств, кроме животного желания трахаться, тогда не было. С Марком по-другому — хочется его близости, хочется слышать его голос, чтобы, когда придёт моё время, прокручивать это воспоминание в сожранном опухолью мозгу. До тех пор, пока буду в состоянии о чём-то думать.
 
Я целовал его шею, такую же бледную, как и лицо, даже в тёплом свете свечей. Водил руками по груди, животу под комбезом, но в глаза не смотрел — почему-то боялся. Когда опустил ладони ещё ниже, Марк вдруг перехватил их и дотронулся губами до каждой.