Тоннель без света в конце (СИ)

Я записал в журнал своё имя, перекинул через плечо транс и пополз вперёд. По прямой несколько метров, миновав развилку, и вот грот с дорожными знаками.
— Марк? — нерешительно позвал я.
Разумеется, мне никто не ответил. Камни отбрасывали на стены пещеры причудливые и пугающие тени. Мне казалось, что кто-то наблюдает за мной, вот-вот приблизится, сломает фонарь и утащит в темноту.
— Марк… — снова позвал я. На этот раз шёпотом.
Набрался решимости и посветил в каждый угол. Никого нет.
Я стянул шапку, на всякий случай набрал в неё несколько камней. Двинулся вперёд, решив найти грот, где проснулся неделю назад в одиночестве, без Марка.
Кажется, туда можно пройти через грот Литвина. Я дошел до могилы, бросая за собой камешки. Мельком оглядел её, свернул направо, полез через узкий тоннель. Кажется, здесь.
— Марк?
Тишина. Глупо было надеяться, что встречусь с ним здесь. Даже если он в Системе, то, скорее всего, бродит хрен знает где. Этих подземных лабиринтов — десятки километров.
В сети он так и не появлялся. По крайней мере, до сегодняшнего утра.
Я вернулся в грот Литвина и сел перед могилой. Отщипнул от неё кусок глины, вылепил двух человечков. Поставил их рядом, лицами друг к другу, так, что они будто бы обнимали друг друга.
Придурок ты, Матвей.
Я с психу ударил по стене и побрёл обратно. Вернулся в грот с дорожными знаками, подхватил оставленный там транс с вещами и пополз к выходу. Выписался из журнала, вылез из дыры, а после стянул перчатки, достал телефон и зашёл во «ВКонтакте». Марка по-прежнему в сети не было.
— Зациклился на нём, как ебанутый, — со злостью сказал сам себе.
Ну, а что мне ещё делать? Какой смысл в моей жизни? Нужно просто лечь и ждать смерти?
Я бросил транс на землю и пнул ногой. Потом ещё раз и ещё раз, пока он не закатился в дыру.
Отчаянно матерясь, я снова полез вниз. Скатился на заднице, стараясь не задевать головой потолок, затем встал на четвереньки и осмотрелся. Транса нигде не было.
— Просто заебись.
Я посветил фонарём в каждый угол, за каждый камень, но ничего не нашёл.
А может, ебись оно всё ракоходом? Что у меня было в трансе? Еда, свитер, термос и запасные фонари — да и хрен с ними. Паспорт, ключи от квартиры… Твою мать!
Кажется, в тот момент я спятил окончательно. Психуя, пополз вперёд, проигнорировав журнал, в который нужно было бы снова записаться. Добрался до грота с дорожными знаками. Пнул какую-то плиту, свернул в тоннель, другой, третий. А как обратно? Направо или налево?
— Найди меня теперь, блять, Марк, найди. Пожалуйста, блять, найди, — шептал, едва сдерживаясь от желания стянуть с головы единственный оставшийся фонарь и разъебать его об стену.
— Ну-ну. Не надо так злиться, — послышался откуда-то сбоку насмешливый хриплый голос. — Береги источник света, друг мой чайник.
— Марк! — я повернулся на голос и увидел в метре от себя бледное, почти белое лицо с синеватыми губами и весёлыми карими глазами.
— Ну да. Ты, кажется, звал меня? — усмехнулся он, протягивая мне ледяную ладонь.
Радость от встречи с ним вмиг сменилась стыдом и нерешительностью. И что теперь сказать? Зачем я ходил здесь в одиночестве и орал его имя?
— Хочешь прогуляться, а? Понравилось в прошлый раз? — он подмигнул мне и кивнул в темноту.
— Ага, хочу. Только я свои вещи проебал.
— Эти, что ли? — Марк дёрнул плечом, и я только сейчас заметил, что у него за спиной висит мой транс.
— Да. Капец, это ты его спрятал?
Марк снова усмехнулся и протянул мне транс.
— Бери фонари и самое необходимое, и пошли. Куртку и всё остальное тут спрячь, потом заберёшь.
Я шагал вслед за ним, смотрел на его спину и думал, что больше всего на свете мне сейчас хочется прижаться к нему. Пофигу, что вижу его во второй раз в жизни. Слишком мало времени у меня осталось, третьего раза может не быть, поэтому нужно наслаждаться каждой секундой.
— Куда мы идём?
— Музыку послушаем. Или ты хочешь в какое-то определённое место?
Ага. К тебе в трусы.
— Нет. Мне всё равно.
 
Главное, что с тобой.
Я шёл за ним, полз по шкурникам, стараясь не отставать. Было тяжело, но говорить ему об этом не собирался. Но он словно чувствовал, притормаживал в нужный момент и оглядывался на меня.
Наконец тишину Системы нарушило громкое и настойчивое стучание капель по твёрдой поверхности. Мы вышли в зал с высоким потолком, в дальнем конце которого я рассмотрел маленькое подземное озеро шириной не больше пяти метров. С потолка во многих местах срывались капли, они гулко ударялись о воду в озере и камни вокруг него, создавая странную мелодию со своим сложным ритмом.
Марк уселся на каменную плиту, я примостился рядом, с наслаждением вдохнул его запах. Глина и сырая земля, как и в прошлый раз. Идеально.
— Что за место? — спросил я, вытягивая ноги и стараясь незаметно и ненавязчиво подсесть ещё ближе.
— Грот пьяного музыканта. Над нами подземная речка. Ты только вслушайся. Пропой мысленно какую-нибудь песню, и капли сами подстроятся под её ритм.
Я задумался, но, как назло, в этот момент абсолютно все песни вылетели у меня из головы. Не петь же теперь «Миллион алых роз» или «Цвет настроения синий».
К счастью, на ум пришли строчки из Numb. Я закрыл глаза, настроился на ритм, и в звуке капель, кажется, и правда услышал что-то похожее.
— I’ve become so numb
I can’t feel you there
Become so tired
So much more aware…
— Это ещё что за песня? — фыркнул Марк.
— Это же Линкин Парк. Не узнал? Я так ужасно пою, что ли?
— Да нет, хорошо ты поёшь. Но я не знаю такого артиста.
— Это не артист, а группа! Да ты гонишь, как можно не знать Линкин Парк? Какие песни ты вообще слушаешь?
— Ну… — Марк задумался. — Военные, например. Или Утёсова, Михайлова…
— Стаса?
— Что? — он непонимающе посмотрел на меня.
— Стаса Михайлова?
— Нет. Павла.
— Ладно, — я задумался. — Вот Цоя ты точно должен знать. Давай споём «Звезду по имени Солнце»?
— Я её тоже не знаю, — снова весело заявил Марк, поднимаясь на ноги.
— Да ладно, группу «Кино» не знаешь? — я поднялся вслед за ним. — Прикалываешься же. Ты сколько в этих пещерах сидишь вообще, со времён динозавров, что ли?
— Уже долго, — Марк уже открыто смеялся. — Даты по журналу на входе иногда отслеживаю, но в целом мне на них плевать.
— Да ты хиккан девяностого уровня, — я в шутку пихнул его в бок, но не удержал равновесие на скользкой глине и начал падать.
Марк подхватил меня, сжал ледяные пальцы на моём локте. Я вцепился в его свитер, а потом уткнулся в складки носом, как отчаянно хотел последние несколько дней.
— Совсем одиноко, да? — Марк скользнул рукой по моей спине и осторожно провёл вдоль позвоночника.
— Пиздец как. Ты вообще первый человек, которому я рассказал про болезнь.
— А почему ты больше никому не рассказывал?
— Да не вижу смысла. Никого особо не волнует моя жизнь.
— Ну-ну. А как же твои друзья? Они переживали, когда ты пропал. А тётя?
— Не знаю. Мне кажется, им тоже особо не до меня, и не хочется их грузить.
— Тебе кажется, — Марк взял меня за плечи, отстранил и заглянул в глаза. — Будет некрасиво уйти, не попрощавшись. Ты имеешь такую возможность, в отличие от тех, кто погибает внезапно. Скажи близким всё, что не успел сказать. Поблагодари тётю за то, что приютила. Она ведь любит тебя. Поблагодари Соню и Максима за то, что помогали тебе в университете. Они действительно считают тебя другом.
Я смотрел ему в глаза, ловил каждое слово. Не задумывался даже, откуда Марк всё это знал. Он говорил так уверенно, словно мы знакомы всю жизнь, словно он в курсе всех моих проблем, страхов и переживаний.
 
Он отпустил меня, стянул перчатки и зачерпнул воды из озера. Я наблюдал за ним и думал, что никогда ещё ни с кем не чувствовал такой душевной близости. Разумом понимал, конечно, что всё это фигня, что просто мне отчаянно нужен кто-то надёжный и понимающий рядом, а Марк меня спас, поэтому я так быстро к нему прикипел. Но сердце стремилось к нему, желало, чтобы он снова меня обнял и погладил по плечу.