Давай возьмем паузу (СИ)

- Да! – он протянул руку Магнусу и тот ответил на рукопожатие. – Я сейчас на что угодно подпишусь, лишь бы этот гад ответил за то, что сделал.
- Спасибо, инспектор! – Крис также подал Мартинссону руку. – Признаться, я думал, что ты эдакий бравый поборник законности. Человек-инструкция… А ты дьявол, Мартинссон!
- Если бы я всегда действовал строго по инструкции, я бы половину преступлений просто не раскрыл, – теперь уже Магнус улыбался искренне — его глаза улыбались тоже.
- Я ничего не понял, – признался Лиам, – но чувствую, что намечается какой-то замес. Так что если что — пара лишних кулаков у вас будет, ребята!
- Я объясню тебе позже, солнце, – пообещал ему Мартинссон, – когда мы избавимся от наших гостей.
И он подмигнул Крису и Тому, намекая на то, что им уже пора.
- Будьте осторожны, – напутствовал он напоследок, – хотя не думаю, что вас нужно предупреждать об осторожности. Крис, надеюсь, ваши телохранители…
- Телохранители? – удивление Криса было вполне искренним. – Да за кого вы меня принимаете? Иногда студии нанимают бодигарда, чтобы он сопровождал меня там, где предполагается большое скопление фанатов… Но я не принц Уэльский, чтобы меня охраняли даже в сортире…
- Правда? – изобразил удивление Мартинссон. – А я видел фотки… Ну, те, где вы с Тейлор и с кучей охраны…
- О, черт! – выругался Крис. Похоже, те прогулки с телохранителями Тейлор ему будут вспоминать до седых волос. – Это было давно и неправда, так что забудьте.
- Просто будьте осторожны, Хемсворт! – еще раз предупредил его на прощание Магнус.
Они с Томом вышли из его бывшей квартиры молча. Также молча спустились вниз и сели в машину Криса. И до дома Хиддлстона доехали, не нарушая благословенной тишины.
Хемсворт только изредка посматривал на Томаса. Тот выглядел почти что счастливым.
- Знаешь, мне стало легче, – тихо произнес он только тогда, когда Крис заглушил двигатель. – я никогда не был в церкви… Нет, правда, с тех самых пор, когда мама, еще в детстве, перестала таскать меня в церковь каждое воскресенье… Я никогда не был на исповеди. Наверное, это оно — мне стало легче после того, как я рассказал все тебе и отдал запись Магнусу.
Хемсворт повнимательнее присмотрелся к собеседнику — он как будто бы даже помолодел на несколько лет — или же это казалось Крису после того, как он вспомнил, что на самом деле этот Том и тот, из его далекого и радостного прошлого — один и тот же человек.
- Я рад, – просто ответил Крис и растрепал Томовы кудряшки. – Я правда рад, совенок! Я чертовский боюсь за тебя и до усрачки боюсь твоего бывшего любовника. Но сейчас я боюсь чуточку меньше.
- Спасибо, что поехал со мной. – Том повернулся к нему и серьезно посмотрел своими невозможными, огромными глазами. Крис поймал себя на мысли, что никогда не перестанет поражаться тому, какие все-таки у Тома глаза.
- Почему ты не сказал мне? – вдруг спросил он совершенно не в тему.
- Не сказал о чем? – не понял Томас.
- Ты же меня узнал. Ведь узнал же? Мы были вместе. Один раз. Давно. Квартира Мартинссона — она твоя, Том!
- Да, я сразу тебя узнал, – не стал отпираться Хиддлстон. – Как только мне сказали, кто будет играть в моем спектакле.
- Почему ты не сказал мне? – не понимал Хемсворт. – Почему молчал?
- Мне было… – Том на секунду замялся, отвел глаза, – мне было неприятно, что ты не узнал, понимаешь? А ты еще начал выделываться и вообще вел себя так, словно ты один плод страстной любви, а мы все — я, Зоуи и Чарли — пальцем деланные, так что…
- Я был таким мудаком, – покачал головой Крис. – Прости меня, совенок!
- Я тоже не подарок, – улыбнулся ему Томас. – Ты сейчас все вспомнил, да? Когда мы были у Магнуса?
- Ага, – закивал головой Хемсворт, – знаешь, меня как обухом ударило! Я даже немного разозлился на тебя. Столько времени потеряли, тихушник ты!
- Тогда я тем более рад, что не стал тянуть с визитом к господину инспектору, – глаза Тома мягко сияли, на губах его блуждала совершенно счастливая улыбка. Он весь как будто светился изнутри мягким, теплым светом. И Крис не удержался. Полез с поцелуями. Не целовать такого Тома — счастливого, легкого — совсем как тот мальчишка из их далекого прошлого — было просто невозможно.
 
- Знаешь, больше никогда! – пообещал Крис после того, как разорвал поцелуй. – Больше никогда я не позволю себе забыть тебя. И тебе забывать обо мне тоже не позволю.
Они были очень осторожны. По крайней мере, они пытались быть осторожными. Очень тихими. Как мышки.
- Разуйся! – зашипел на Криса Хиддлстон, когда его каблуки застучали по плитке пола.
- Твою мать! – тихим шепотом выматерился Хемсворт, когда поскользнулся на этой самой плитке, оставшись в одних носках.
- Бобби, сидеть! – едва слышно приказал Том своему адскому псу, когда тот выбежал встречать их с Крисом.
- Не дай бог разбудим Фрэнки! – он отталкивал от себя Хемсворта, когда тот попытался зажать его прямо тут же, в прихожей. – Очень тихо! По лестнице и в мою спальню! – скомандовал он, и сам, ступая совершенно неслышно, как, бывало, ступала Индия Роуз, начал подниматься наверх.
Оказавшись, наконец, в Томовой спальне, они принялись избавляться от одежды. Торопливо. Как будто кто их подгонял. Как будто бы этой ночи им было мало.
- Вау! – восхитился Крис, когда увидел Хиддлстона, полностью обнаженного. И было, от чего прийти в восхищение: широкие плечи, подтянутый живот, узкие бедра и бесконечно-длинные стройные ноги. Чертово совершенство — Томас Уильям Хиддлстон.
- На кровать! – похоже, Томас Уильям любил покомандовать в постели. Но Крис и не думал сопротивляться.
Он сел на краешек кровати и притянул Тома к себе на колени. Тот оседлал его бедра и позволил рукам Криса исследовать свое тело, ласкать, нежить, трогать. Везде, где Крису хотелось. Так, как ему хотелось.
Губы не отставали от рук. Дотронуться пальцами до нежной кожи на ключицах — тут же коснуться её губами, пересчитать языком веснушки. Скользнуть ладонями по груди, и следом губами втянуть сосок, языком покатать горошинку, стараясь не задеть зубами — никакой боли, никакого дискомфорта для его совенка. Только нежность. Только ласка.
Дотронуться пальцами до пупка, задеть большим сочную, налитую желанием головку, размазать по ней капельку выступившей смазки — и губами поймать стон Тома: сладкий, нежный.
Томас выгибался, плавился в его руках, сам ласкал и нежил в ответ: шея Криса, плечи, грудь — ничего не осталось не поцелованным, не заласканным.
- Хочу тебя! – только эти два слова, шепотом произнесенные Томасом — и Хемсворт почти что беспомощно оглянулся в поисках…
- Смазка? Что-нибудь есть у тебя? – спросил он Тома. – Я дурак, надо было купить по дороге…
- Сиди, я быстро! – Хиддлстон встал с его колен, метнулся тенью в ванную, чтобы тот час же вернуться, держа в руках ленту презервативов и тюбик смазки.
Хемсворт чуть не зарычал от внезапно нахлынувшей ревности — почему? Для кого Том держит в ванной такое богатство?
Но в следующий миг вся ревность прошла, стоило только Хиддлстону вновь оседлать его колени и, наклонившись, вломиться в его рот сильным, почти что болезненным поцелуем.
- Подготовь меня хорошенько! – прошептал он в самые губы Криса, и просьба эта вынесла мозг напрочь.
- Сейчас, сейчас, мой нежный! – Хемсворт щедро смазал один палец и осторожно, так, чтобы не причинить ни малейшего дискомфорта, аккуратно ввел его в тесное отверстие. – Приподнимись чуть! Вот таааак!
Том поднял бедра, позволяя пальцу Криса скользнуть внутрь, опустился до конца, зажмурился, принимая.
 
- Еще! – потребовал он, и Крис добавил еще один палец.
Том ахнул, почувствовав в себе сразу два пальца, чуть повел бедрами вкруговую, позволяя Хемсворту ладонью ощутить гладкую кожу промежности.
- Еще! – и вот уже его попка свободно принимает три пальца, а Крис едва сдерживается, чтобы не убрать пальцы и не дать Тому попробовать кое-что другое.