Давай возьмем паузу (СИ)

- Я не могу, Том! – признался он, легко целуя любовника в краешек губ. – Пожалуйста, позволь мне…
Том муркнул, возвращая Крису поцелуй, проворно разорвал упаковку презерватива и раскатал резинку по его стволу. Капнул смазкой, растер по всей длине.
- Готов? – спросил Томаса Хемсворт. И тот, кивнув, еще сильнее приподнял бедра и, держась за плечи Криса, начал насаживаться на колом стоящий крупный член.
Крис хорошенько растянул его, потому что его немалых размеров орган вошел плавно и, казалось, почти что безболезненно для Тома — тот только задышал часто, прерывисто, и замер, привыкая к распирающим ощущениям внутри себя.
- Потерпи, мой хороший, – попросил его Крис, поцелуями отвлекая от дискомфорта. – Сейчас станет легче.
Он обхватил пальцами член Тома и начал медленно водить вверх-вниз, пока не услышал хриплый стон любовника.
Легкий толчок в грудь — и Хемсворт упал на спину, а Том, чуть отклонившись назад, ухватился руками за его бедра и начал осторожно раскачиваться, стараясь принять член Криса как можно глубже.
- Лежи смирно, не двигайся! – опять приказал Томас, и Крис, хотя тому изо всех сил хотелось податься вверх, еще сильнее загнать Тому, остался спокойно лежать, чувствуя, как нежные стенки плотно обнимают его плоть, глядя на то, как извивается Хиддлстон на его члене, как ритмично работает бедрами — его движения были похожи на какой-то странный, шаманский почти что танец. Плавные, гибкие, размеренные — они завораживали, с ума сводили, заставляли желать большего.
И Том, казалось, угадывал желания Криса. Стоило тому захотеть, чтобы он посильнее сжался, как бархатные стенки еще плотнее охватывали его член. Едва только Хемсворт думал о том, как было бы хорошо, если бы Томас позволил ему выйти до конца и с силой загнать внутрь, как Хиддлстон тут же приподнимал задницу, и член Криса легко выходил наружу и вновь погружался глубоко в нежный, шелковый плен.
Наконец, насытившись этим неторопливым, медленным танцем, Том задвигался быстрее, ритмичнее. Отпустил себя. Позволил Крису подхватить его под попку и самому задать темп.
Он доводил любовника до умопомрачения, когда, словно дразня, касался пальцами, которые к тому же предварительно облизал — и это тоже было целым представление – аккуратных розовых сосков; когда откидывал назад голову и, едва только Крис задевал членом бугорок простаты внутри, закусывал ладонь, чтобы не закричать в голос.
Он шипел и пришпоривал Хемсворта, заставляя того двигаться быстрее и быстрее, пока, наконец, не подошел к краю наслаждения и, почти что рухнув грудью на Криса, только успел шепнуть: «Кончай!», как сам сорвался в головокружительный оргазм, утягивая любовника следом за собой.
После они долго лежали — один на другом — не было сил даже пошевелиться. Крис чувствовал, как ходит ходуном грудная клетка Тома, как бьется в тесной клетке ребер его сердце, ощущал влагу между их животами, нежно гладил Томаса по ягодицам, изредка позволяя пальцам скользнуть в ложбинку, приласкать натруженное отверстие.
- Позволь мне встать! – наконец, попросил он Тома.
- Ммммм! – только и смог произнести Хиддлстон в ответ. Однако же откатился в сторону, чтобы Хемсворт мог подняться с постели.
Крис снял презерватив и завязал его.
- Куда? – спросил он Томаса, и тот лениво кивнул головой в сторону ванной комнаты.
Выкинув использованный презерватив, Крис умылся, а после смочил полотенце теплой водой и вернулся в кровать, чтобы позаботиться о Томе.
Когда Хемсворт закончил обтирать его живот, Хиддлстон уже крепко спал, трогательно сложив ладони под щекой.
- Спи, чудо! – Крис отбросил полотенце на подголовник кровати и, укрыв их обоих одеялом, зарылся лицом в шелковые кудряшки Тома.
Засыпая, он думал о том, что завтра — вернее уже сегодня — выходной. Значит, не нужно будет никуда торопиться, и у них с Томом будет целое утро — одно на двоих. Он представлял, как, проснувшись, будет тискать своего совенка под одеялом. И как тот будет брыкаться и говорить, что боится щекотки. И как после, уступив натиску Криса, отдастся ему. Как Крис будет брать Тома — теплого, разморенного ото сна, податливого и нежного. И как потом они будут долго плескаться в ванной, и может быть, Том позволит им еще один раз…
 
Однако, утро началось с того, что Том в кровати не обнаружился. Крис открыл глаза, перепуганный, но тут же успокоился, когда увидел Хиддлстона, стоящего возле двери спальни, к сожалению, полностью одетого.
- Ты чего там? – спросил Крис, потирая кулаками слипшиеся ресницы.
- Тихо! – шикнул на него Том и приоткрыл дверь. – Ни звука!
И он приложил палец к губам.
- Паааап! – послышался из-за двери голос Фрэнки.
- Ты погулял с Бобби, сынок? – громко спросил Томас.
- Ага! – донеслось снизу. – Я уже вернулся. Пап! Возле нашего дома машина мистера Хемсворта. А его самого в машине нет. Ты не знаешь, где он?
- Палево! – одними губами произнес Том, гневно сверкая глазами.
====== Часть 41 ======
Крис вскочил с кровати, заметался в поисках одежды — и чего было не сложить её аккуратно, а не разбрасывать по всей комнате? Хотя, разве до того им было этой ночью с Томом?
- Оденься немедленно! – зашипел Пиддлс змеюкой. – Что ты скачешь тут без штанов?
Ну разумеется! Если он не обшипит старину Хемси, считай, день впустую прошел.
- Паааап! – опять послышалось из-за двери. – Пап, а в прихожей чьи-то чужие ботинки. Я их убрал в шкаф, чтобы Бобби не погрыз.
Прекрасно просто! Крис, опустившись на карачки, заглянул под кровать — да где же, дьявол подери все на свете, его трусы? Совершенно замечательно — Хреаселье убрал его ботинки, чтобы его адский пес их не сгрыз — какая трогательная забота!
Почему он не привез совенка к себе? Зачем они поперлись к нему домой? Сейчас бы нежились в кровати в свое удовольствие, тискались бы под одеялом… А теперь — как теперь глядеть в глаза парнишке? Крис так и представлял себе глумливую рожу Хреаселье, когда тот будет смотреть на него с этой своей ухмылочкой. Еще, чего доброго, разболтает Индии. Вот же попадалово!
- Что ты там вошкаешься? – раздраженно спросил Томас.
- Я это… Ты мои трусы не видел?
- Святый боже, за что мне все это? – закатил глаза тощий засранец. Весь его вид выражал крайнюю степень недовольства. И причиной этого недовольства, конечно же, был он, Крис Хемсворт.
- Вон твои трусы, на торшере! – указал Хиддлстон. – На хрена ж ты их там развесил? Нашел место!
- Прости, совенок!
- Не зови меня совенком!
- Паааап!
- Я сейчас спущусь, сын, не кричи!
- Пиддлс, а ты носки мои…
- Нет, не видел!
- Блять!
- Вот именно!
«Заебись утречко!» – думал Крис, прыгая в одном носке — второй так и не нашелся.
- Что мы ему скажем? – Том, прислонившись к дверному косяку, пару раз крепко приложился об него лбом. – Как мы это объясним?
- Может, я только что пришел, а? – с надеждой спросил Хемсворт. — Вдруг прокатит? Например, я должен был принести тебе одну штуку…
- Какую штуку? – в голосе Томаса отчетливо прозвучали панические нотки. – Свою штуку он принес, надо же!
- Ну давай скажем, что меня нет, а я как-нибудь в окно… того… Ой бля, тут высоко у тебя! – Испугался Крис, на глаз примерив расстояние до земли.
- Тоже мне герой любовник! – закатил глаза Хиддлстон. – И вообще! Я не собираюсь лгать сыну!
- Ладно, возьмемся за руки и скажем ему, все как есть, – пожал плечами актер, – не маленький, переживет!
- Да, я так и скажу: сынок, это Крис, и он будет жить с нами.
- Это предложение, совенок? – поиграл бровями Хемсворт.
 
- Иди в задницу! – отмахнулся Томас.
- Я бы с удовольствием еще разок там побывал…
- Убью! – улыбка, которой Хиддлстон одарил любовника, не сулила тому ничего хорошего.
- Пап! Спускайтесь уже! – похоже, Фрэнки надоело валять дурака. – Я слышал вас ночью, вы топали, как стадо слонов.
- Твою мать!