Давай возьмем паузу (СИ)

Иногда ему бывает стыдно. Перед Петером. Это он, Петер, должен был гордиться сыном. Это он, Мартинссон-старший должен сокрушаться по поводу будущих разбитых девичьих сердец. Курт чувствует, что занимает чужое место. Но гордость за вот этого Магнуса — такого взрослого и такого, в сущности, еще юного — распирает буквально, и Курт мысленно просит у погибшего друга прощения.
«Этот парень и мой тоже, – думает Валландер. – С самого детства, с тех пор, как они с Линдой играли в индейцев и швырялись землей — он был немножечко моим.»
- Так ты уверен, Магни? – еще раз задает вопрос Курт. – Знаешь, служба в полиции… Это только в кино и книгах ужасно интересно и так же романтично. А в жизни… Рутина.
- Я уверен, Курт! – губы Магнуса, и без того тонкие, складываются в жесткую упрямую линию. – Я ни в чем не был так уверен. Мой отец…
- Петер гордился бы тобой, мой мальчик, – Курт чувствует, как голос его чуть дрогнул, а глаза как-то подозрительно увлажнились. – Но если ты хочешь пойти на службу в полицию для того только, чтобы быть, как он…
- Я иду в полицию, потому что хочу прищучить этого поганого ублюдка! – неожиданно повышает голос Магнус, когда выплескивает из себя эти грубые слова, и, жестом фокусника достав из-за спины тонкую пластиковую папку, кидает ее на стол. Папка, пролетев через весь стол, ложится в каких-то паре миллиметрах от кружки с кофе, который только что пил Валландер. Еще чуть-чуть — и кружка покатилась бы по столу, проливая ставший уже холодным кофе.
- Что это, сынок? – севшим вдруг голосом спрашивает Валландер. Он уже догадывается, что именно увидит, открыв проклятую папку. Но пока он еще не открыл ее, пока еще не знает, что в ней — пока что все хорошо. Курт уверен, что как только ему будет известно содержимое папки, все пойдет прахом.
Магнус упрямо молчит. Он умеет так молчать — его молчание чаще куда выразительнее любых слов. Опять же — где, у кого такому научился? Неужели у него, у Курта?
Валландер подвигает к себе папку, проводит указательным пальцем по краю, затем берет в руки, вертит, не решаясь открыть.
Магнус все так же молчит, и Курт знает — рано или поздно ему придется заглянуть внутрь. Как ты ни крути.
Он открывает папку и видит фотографию Джеймса Четвинд-Толбота, будущего графа Шрусбери. Курт сокрушенно кивает головой — вот оно! То, чего он так боялся. То, от чего пытался уберечь юного Магнуса. Все попытки были тщетными, понимает Валландер, когда внимательно рассматривает несколько газетных вырезок — в них говорится о гибели Оливии Бриджес, гувернантки маленького Джеймса. Курт что-то смутно припоминает — вроде газетчики писали об этом… Тогда Валландер не счел нужным вникать — какое ему в то время было дело до чьей-то гувернантки? И вот теперь его приемный сын раскопал эту историю.
Эту и… Курт расстегнул пару пуговиц на рубашке — отчего-то вдруг в комнате сделалось душно. Он глубоко вдохнул, раз, потом другой. Несносный мальчишка! Интересно, как долго Магнус охотится за этими вот материалами? Курт быстро пробежал глазами заметки о том, как по несчастному стечению обстоятельств утонул в реке одноклассник Джеймса — некто Эдвард Бичем.
Неожиданно захотелось выпить. И совсем даже не кофе. Курт украдкой оглянулся — нет ли поблизости чего подходящего? Но пить с утра? При ребенке?
Он тут же отвесил себе мысленный подзатыльник — Магнус не ребенок. Давно не ребенок. Давным-давно он стал взрослым. А ты, дурак старый, не заметил. И тем не менее пить с утра, при Магнусе — не самая хорошая идея.
- Оставь это, парень! – Курт постучал костяшками указательного и среднего пальцев по пластиковой папке. – Оставь, слышишь?
- Я уже жалею, что показал тебе, – фыркнул Магни и забрал злосчастную папку.
- Послушай меня, мой мальчик, – Курт схватил Магнуса за руку, потянул к себе, заставляя того опуститься на соседний стул.
- Я знаю все, что ты скажешь, – пожал плечами Мартинссон, – от первого до последнего слова знаю.
- Ты очень умный, парень, – не стал спорить с ним Курт. – Очень умный, но — только не обижайся — очень неопытный. Тебе сейчас кажется, что если ты отомстишь — ты же думаешь о мести, так?
 
Магни молча кивнул — качнулись волнистые светлые пряди, упали на упрямый лоб.
- Ты думаешь, что если отомстишь, то станет легче, правда? Так вот знай — легче не станет. Как считаешь, долго ты будешь… Сколько времени понадобится на то, чтобы даже не посадить, нет… Хотя бы приблизиться к такому человеку, как Джеймс?
- Столько, сколько потребуется! – упрямо сжал челюсти Магнус.
- Может потребоваться твоя жизнь, сынок, – тихо, одними губами только произнес Курт.
- И жизни не жалко! – улыбнулся Магнус так, что Валландер испугался по-настоящему. Нехорошая это была улыбка. Улыбка — мне море по колено. Улыбка — мне сам черт не брат.
Удар! Хлесткая пощечина Курта стерла эту улыбочку с красивого лица Магни.
- Не смей, слышишь?! – зашипел Валландер. – Не смей распоряжаться своей жизнью, щенок!
- Я точно жалею, что показал тебе, – совершенно спокойным тоном ответил Магнус. Даже не схватился за покрасневшую от удара щеку.
Пять дней назад.
- Офицер Мартинссон выписался незадолго до вашего визита, – сообщает Валландеру лечащий врач Магни.
Курту позвонили, сказали о том, что произошло сегодня утром, во время освобождения заложников из здания банка. Сказали, в какую больницу увезли его приемного сына. И вот он здесь. И ему говорят, что Магнус уже выписался? Да, парень ненавидит больницы, но сотрясение… Глупый мальчишка!
- Как вы могли отпустить его, док?! – возмущенно спрашивает Курт.
- Я должен был привязать его к кровати? – разводит руками эскулап. – К тому же я отпустил его не одного. С ним был его партнер. Так что…
- Партнер? – удивляется Валландер. – Что значит — партнер? Его напарник? Из полиции?
- Он мне не докладывался, – досадливо морщится врач. – Партнер — он и есть партнер. В наше время это не считается чем-то из ряда вон, господин офицер.
Доктор уходит прочь по длинному коридору, белому, чистому, со множеством таких же белых и чистых дверей, ведущих в палаты. А Валландер стоит, тяжело привалившись к стене, и думает, чего еще он не знает о приемном сыне. Иногда ему кажется, что жизнь Магни — это такой же длинный белый коридор. И он удаляется от Курта, как сейчас этот доктор в белом халате — и не удержать. Уже не удержать.
Сегодня.
- Мистер Валландер? – голос в телефонной трубке кажется Курту смутно знакомым, но он определенно не узнает звонившего.
День был длинным. И не то чтобы тяжелым, а каким-то муторным. Надо уходить. Он отдал этой чертовой работе всю жизнь. Пора, наконец, пожить и для себя самого. Мона хочет отправиться в круиз. Почему он должен лишать ее этого? Она мечтала о том, чтобы поплыть на огромном океанском лайнере, всю свою жизнь.
Надо уходить…
- Да, Курт Валландер, – отвечает полицейский. Он все еще не привык к этим новомодным телефонным аппаратам, когда ты можешь видеть собеседника. Поэтому он по старинке прижимает трубку к уху.
- Это Том Хиддлстон, – слышит он. – Курт, вы можете меня выслушать?
Валландер хочет ответить, что его рабочий день уже закончен. Что жена ждет его к ужину, и что вообще он только что решил, что пора на пенсию. Но вместо этого он произносит твердое «Да».
- Мистер Валландер, если хотите помочь вашему… – Том на секунду сбивается, но только лишь на секунду, – если хотите помочь Магнусу, вы должны срочно приехать…
- Подождите, мистер Хиддлстон, – перебивает говорившего Курт. – Магнус? Что с ним?
 
- С ним все хорошо. Пока что, – отвечает трубка голосом Хиддлстона, и Курт хватается за сердце.
- Не могли бы вы по порядку, сэр? – просит он Тома.
- У меня мало времени, – Валландеру кажется, что на том конце провода его собеседник чем-то очень сильно раздражен. – Ну хорошо. Слушайте. Вчера Джеймс Четвинд-Толбот взял в заложники любовника Мартинссона. Если это для вас новость — то, что у Магнуса есть любовник, тогда простите, не хотел вас расстраивать и все такое, но к дьяволу вежливость. Речь идет о Лиаме Хемсворте. Это брат Криса. Вы помните Криса, инспектор? Так вот я сейчас еду туда, где Джеймс держит несчастного. И ради всего святого, Курт! Не дайте Магнусу поехать следом за мной!