Ежонок (СИ)

— Мне уже все объяснили. Ты молодец, что сразу обратился к Виктору. Папка выкарабкается, ради тебя, ради нас, — ободрительно произнесла Белла и, отпустив ладонь Жени, погладила его по щеке. — Он у нас сильный, Евгеша. Не переживай.
— Как здесь не переживать?! — воскликнул юноша и снова схватил руку женщины, но ласково, без резких движений, чтобы не сделать больно. — Я думал, сам умру, когда мне сказали, что случилось с вами. У папы сотрясение уже недавно было, я в ужасе! Я не представляю и представлять не хочу, что от него осталось. Надеюсь, что он вообще будет в состоянии ходить после этого.
— Боже мой, Женечка! — ужаснулась Белла. — Мне толком не сказали, что с Павлушой там все-таки произошло. Все настолько серьезно?
— Я… — Женька вдруг понял, что ему нельзя было так себя вести. Женщине нельзя было сейчас волноваться, а он накинулся на нее со своими воплями. — Я сам до конца не знаю, что у него там такое. Но ему совершенно точно нужна помощь…
Их прервали вошедшие в палату Марецкий и врач в белоснежном халате с креслом-каталкой.
— Все готово, можем ехать, — произнес Виктор и махнул рукой, чтобы Женя подошел к нему. Второй мужчина помог Белле подняться, интересовался ее самочувствием и осторожно усадил ее в кресло. — Павла уже увезли сразу на осмотр, с ним немедленно нужно что-то делать. Но клиника обещает сделать все, что в их силах. Ребята проверенные, мой знакомый там от рака вылечился. Белка, ты как?
— Пытаюсь не терять лицо, цыпленочек. У меня паника.
— Нам сообщат о состоянии Паши и дальнейшем лечении. Все будет в порядке, я клянусь. Если что-то пойдет не так, то мы экстренно отправим его в Европу, мы будем бороться до конца. Я не оставлю вас, — твердо произнес Марецкий, смотря напрямик в глаза подруги.
— Я очень надеюсь, что это не пустые слова. Женя, ты поедешь со мной?
— Мы поедем вслед за вами на моей машине, — не дав ответить Женьке, сказал Виктор, и они все вышли из палаты.
Устюхин судорожно выдохнул, проводя руками по лицу. Он остановился недалеко от двери и посмотрел на Марецкого. Мужчина вопросительно приподнял брови.
— Я… я просто не знаю, что говорить. Я так благодарен тебе и мне даже не верится, что ты делаешь все это для меня… Это очень важно для меня, но мне до сих пор очень страшно.
— Все будет хорошо, ежонок, — парировал Виктор и притянул Женю к себе, заключая в крепкие оберегающие объятия. — Я сделаю все, что бы то ни было, ради тебя.
Комментарий к Глава 21
Ну… Не ждали? =)
Всем привет и спасибо всем, кто еще со мной! :)
========== Глава 22 ==========
Телефон Женьки разрывался от звонков Рафаэля, куратора и сообщений сокурсников. Но в данный момент внешнего мира не существовало – только он и его семья. И Виктор с краешку. Женя не мог назвать его полноценным членом семьи, хотя, безусловно, чужим человеком он не был. Марецкий пробыл все время в клинике с ним, пока врачи, наконец, не вынесли вердикт. У Павла была кома второй степени. Ему назначили интенсивную терапию, которая должна была длиться не более трех недель. Врачи не могли сказать точно – пациент слишком слаб. Спинальная травма была не так страшна, а вот сломанные ребра были проблемой. Хоть торс и был накрепко затянут повязкой, восстановление могло начаться только после выхода из коматозного состояния. Для этого Павел должен был дышать самостоятельно. А Беллу обещали совсем скоро отпустить домой.
Женя, выслушав врачей, все-таки успокоился. Клиника не была шарашкиной конторой, да и не верить Виктору оснований не было. Он ведь желал им только добра. От искренности и отзывчивости мужчины хотелось на стенку лезть. Устюхин понимал, что, вероятно, в Викторе говорили оставшиеся чувства к нему, хотя, безусловно, Марецкий хотел по-настоящему помочь, сохранить чью-то жизнь и не мог оставить в беде давно знакомых людей. Женька пытался относиться к нему как к другу. Пытался. И не был в силах отрицать то, что сам далеко и надолго закопал в себе.
Виктор Марецкий был его первой настоящей любовью. Той самой, истинной и непомерной. Несмотря на их недолговечный мимолетный союз, чувства были крепкими. Женя без задней мысли вернул бывшего возлюбленного в свою жизнь, разворошил свое спящее сердце, и сейчас не понимал, что с ним происходило. То ли он был настолько благодарен за помощь и одолен стрессом, что чувства к Виктору вдруг стали похожими на прежние… То ли он был настолько одинок и сломлен сейчас, что воспринимал каждого неравнодушного, кто был готов помочь, как кого-то близкого и дорогого сердцу. Женька не хотел разбираться в себе и своих ощущениях. Хотелось жить здесь и сейчас. Он был молод и мог это себе позволить, верно?
 
Тем не менее, юноша отложил это на потом. Было не время. Он попросил Марецкого подбросить его до квартиры Рафаэля. Сейчас ему было необходимо выговориться и получить дружескую поддержку. И желаемое ему мог обеспечить только Эль, поскольку все насущные проблемы с Виктором обсудить представлялось невозможным.
За все время общения с Рафаэлем Женька так и не смог рассказать другу, кем было занято его сердце, когда он отказал ему в предложении быть вместе тогда. И сейчас, в связи с последними событиями, он решил во всем признаться. Сухов, конечно, был обеспокоен тем, что Женя не пришел на встречу и игнорировал его звонки, но был рад его видеть. Хотя внешний вид Устюхина Эля немного смутил. В арендованной студии Рафаэля ничего не изменилось, разве что чай на этот раз был зеленый…
— Ну, рассказывай, что у тебя там случилось.
— Да это просто черная полоса какая-то… Папа и Белла попали в аварию, — вздохнул Женька, разглядывая жидкость в кружке. — С Беллой все еще в пределах нормы, а вот папа… Он в коме. Вчера в больнице мне сказали, что вряд ли смогут спасти его…
— Да ладно! — ужаснулся Рафаэль, хмурясь. — И неужели ты будешь сидеть, сложа руки? Что врачи говорят? Может, я помогу чем-нибудь…
— Нет, я уже сделал все, что мог, Эль. Я не хотел беспокоить тебя, подумал, что у тебя самого забот хватает… Помнишь Виктора Марецкого, который конкурент твоего отца? — Устюхин встретился взглядом с другом, замечая озадаченность на его лице.
— Тот, что был в суде? Помню, конечно. Он же депутат местный… — протянул Сухов. — И как он связан здесь?
— Ну… Еще до всей этой истории с твоим отцом мы с ним вместе были. Но мы расстались быстро, хотя связь поддерживаем до сих пор… Вот я и решил к нему обратиться. Он сразу специалистов нашел, папу уже перевезли в другую клинику. Врачи положительные прогнозы сделали…
— Подожди… Так ему же где-то сорок? — удивился Рафаэль, заставляя Женьку почувствовать себя неловко. Реакция была непредсказуемой, а осуждение было самым очевидным и ожидаемым. Но обижаться Женя не мог, для многих их союз действительно был выходящим за рамки. — И… это из-за него ты мне тогда отказал?
— Да… Понимаю, что это тебе как обухом по голове, но я надеюсь, что ты не будешь меня упрекать, — усмехнулся юноша и отхлебнул чая, пока друг переваривал полученную информацию. — Я просто посчитал нужным рассказать тебе это. Он много раз меня выручал. Мы долго не общались с ним, и я чувствую себя как-то по-дурацки. Сам бросил его, а сейчас… Все чувства как будто разом вернулись, загорелись и теперь не дают мне спокойно жить. Я не знаю, что делать.
— Как что? — с ухмылкой выдал Рафаэль. — Мне казалось, что ты на отлично выучил жизненный урок… В твоей жизни творится столько дерьма, правда, ты должен жить настоящим, Женька. Наслаждаться каждым днем, как последним, потому что случиться может все, что угодно, и последние события этому подтверждение. Если у тебя есть чувства – люби, здесь и сейчас, пока любится. А завтра может и не наступить, в то время как ты будешь думать и сомневаться. Лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и жалеть потом всю жизнь. Потому что потом может быть уже поздно.
 
— Ты прав… — произнес потерянно Женя, смотря куда-то в себя сквозь Сухова. — Но я все равно так не могу. Мне надо подумать.