Ежонок (СИ)

— Енька… так ты подумал над моим предложением? — начал сразу в лоб брюнет, когда Устюхин едва сделал два глотка своего чая с лимоном. Юноша поднял удивленные глаза на друга, сидящего напротив, и поджал губы, не зная, что отвечать.
— Прости, Эль, но… Я люблю другого человека, — тихо отозвался Женя и вновь опустил глаза на свой бумажный стаканчик с дымящимся чаем. — Я хочу быть тебе другом. Ты ведь не против этого?
— Да уж, на что я еще мог надеяться, дурак… Все равно я бы уехал и оставил тебя здесь одного, бессмысленно, — отмахнулся Эль и улыбнулся, пожимая плечами. — Друзья так друзья.
— Я рад. Кстати, у меня же для тебя есть подарок! — Женька полез в свой рюкзак и через мгновенье положил перед Рафаэлем небольшой альбом в кожаной матовой обложке.
— Что это? — удивленно, смущенно и недоверчиво поинтересовался юноша с магическими глазами, открывая альбом.
Он восхищенно охнул, когда увидел на страницах альбома свои необычно обработанные фотографии в петельках. Такую обработку Женя ему не показывал, и такой сюрприз был очень приятным и особенным. Рафаэль пролистал мимолетно страницы и счастливо обнажил зубы, сверкая бирюзовыми омутами, словно драгоценными камнями.
— Спасибо большое, Енька, — протянул юноша. Женька хихикнул.
— Не за что, Филь. Я знал, что тебе понравится.
— А я вот, что тебе приготовил… — загадочно пропел Эль и вытащил из своей сумки коробочку в подарочной бумаге с золотистым бантиком. — Только осторожно.
Устюхин хмыкнул, притягивая к себе довольно увесистую коробку. Она была небольшой, буквально десять на десять. Юноша не решился трясти ее, потому что Рафаэль попросил быть аккуратным. Женька скрупулезно снял обертку и открыл крышку коробочки. Взглянув внутрь, он едва подавил вскрик счастья. Юноша зарделся и начал качать головой.
— Нет-нет, Эль, ты… Я не могу это принять! — отчеканил Женя и отодвинул от себя подарок. — Он стоит целое состояние, я не могу. Прости.
— Это подарок, Женя. Отказы не принимаются, — Рафаэль закрыл коробочку и придвинул ее к Женьке, хохоча над ним. — Все-таки у такого талантливого фотографа как ты должна быть такая крутая оптика.
— Да ладно тебе, я не заслужил!
— Прекрати, Жень. Теперь этот объектив твой и точка.
— Спасибо огромное. Громадное! Я не знаю, как тебя благодарить. Я хочу снять тебя новой оптикой, что-нибудь необычное и крутое. Я придумаю! — воодушевленно и восторженно говорил Женька.
— Хорошо, на каникулах мы обязательно устроим съемку.
Посидев в кафе минут двадцать, друзья решили, что пора расходиться по домам, потому что уже близился вечер. Они направлялись к машине Рафаэля, болтая об общих планах на эти зимние каникулы.
***
Герман Сухов сидел в своем люксовом автомобиле на месте водителя и наблюдал за своим сыном и его дружком через зеркало заднего вида. Они разговаривали о чем-то, улыбаясь и смеясь. Мужчина фыркнул, чувствуя отвращение к светловолосому парню, идущему рука об руку с его сыном. Он предупреждал Рафаэля, обещал, что его общение с этим мальчишкой ничем хорошим не кончится. А, как известно, Герман Сухов всегда сдерживает свои обещания.
— Можно, — дал команду мужчина в телефон и не отрывал взгляда от Устюхина.
Шел снег. Мелкий, мокрый, мерзкий. Совсем не праздничный. Герман не понимал, почему этот скверный народ так радуется этим гадким погодным осадкам, которые превращают все под ногами в кашу и портят прическу. Герман ненавидел зиму. Герман ненавидел Новый год.
Евгений улыбался, увлеченно рассказывая что-то Рафаэлю. Мелкие снежинки падали ему на челку, оставаясь там таять, умирать. Они падали ему под ноги, а Евгений их давил, топтал, убивал.
И все улыбался, улыбался, улыбался…
***
Ребята почти дошли до автомобиля Рафаэля. Оставалось только свернуть на главную улицу, перейти через дорогу и вот они на парковке. Женька пылко и страстно описывал идею для новой фотосессии с участием Эля. Юноша слушал его с улыбкой и кивал на каждое предложение Устюхина, думая, что это было бы действительно здорово. Каждое Женино предложение было интересным и любопытным, Рафаэль хотел в этом поучаствовать.
 
— Так что надо встретиться после… — Женя почти закончил фразу, если бы не пронзившая и сковавшая тело боль, вызвавшая глухой стон.
Устюхин не понимал, что произошло, когда падал на землю, где киснул мокрый снег. Он чувствовал нарастающую острую боль в бицепсе левой рукой, но не чувствовал левую руку. Он не видел перед собой Рафаэля, не слышал его обеспокоенного голоса. Из глаз сами по себе текли слезы. Уши юноши застелила кровь, шумящая в жилах. Его руку что-то разрывало изнутри, он чувствовал горячую кровь. Но все еще не понимал, что произошло.
Боль сковывала тело все сильнее, обволакивая и пережевывая. Сердце ухало где-то в горле юноши, отдаваясь четким сердцебиением в висках. Нервные окончания руки ударяли Женьку током, внутри творилась буря. Евгений не мог разобраться в собственных ощущениях, у него кружилась голова, кажется, даже поднялась температура.
Он отдаленно слышал громкое, но едва различимое гудение Рафаэля. Он с трудом чувствовал прикосновения Рафаэля. Он видел перед собой размытый силуэт Рафаэля, но не мог ничего сделать.
Однако боль начала отступать, но не разъяснять рассудок. Женя все еще не отошел от внезапного и непредсказуемого болевого шока, появившегося резко, хлестко, обескураживая, выбивая весь воздух из легких, почти убивая.
Женька двинул правой невредимой рукой, нащупывая в кармане куртки мобильник. Он закрыл глаза, слепо подавая Рафаэлю смартфон. Женя потратил все оставшиеся силы, чтоб пробормотать жизненно важные слова:
— Позвони… Виктору…
========== Глава 18 ==========
***
Гнетущие, удручающие белоснежные стены госпиталя насквозь пропахли медикаментами, насквозь впитали горечь утраты и отчаяния пациентов, насквозь прогнили всеми сплетнями и слухами, когда-либо высказанными здешними работниками. В этих стенах сновали туда и обратно работники больницы, пациенты, посетители. Несмотря на канун Нового года, в больнице был аншлаг. Беготня, хлопотня, суета сует, все были заняты. От такого зрелища бегали мурашки по спине.
— Срочно в операционную! — прокричал какой-то врач, и после этих слов по коридорам резво буквально полетели носилки, на которых лежал какой-то побледневший парень.
Он едва ли был в сознании. Врачи окружили его, быстро справляясь с какими-то необходимыми манипуляциями. Они не нервничали, нет. Просто нужно было действовать быстро, чтоб этот юноша не потерял слишком много крови. Его поспешно увезли в другое отделение, он потерялся из виду.
Черноволосый мужчина влетел в приемное отделение словно ураган. Ему здесь же объяснили ситуацию, даже успокоили, предложили воды. И когда следом за ним влетел такой же ураган, врачи предприняли попытку его успокоить на словах, но это ему не помогло. Пришлось принудительно впихивать в него успокоительное. Такого балагана давно в больнице не было. Да уж, устроили здесь представление…
— Ладно, а теперь по порядку… Что произошло? — вкрадчивым, но дрожащим голосом спросил Виктор, когда Рафаэль сбивчиво попытался объяснить ему всю сложившуюся ситуацию. Юноша тяжело перевел дыхание, жестко потер ладонями лицо и посмотрел на мужчину.
— Мы… мы были на катке, посидели в кафе… Потом решили ехать домой, пошли к машине… Все было нормально… Но тут Женька просто грохнулся на землю. Я не понял ничего, а потом увидел кровь… Я не знал, что делать… Пока я вызывал скорую, он дал мне свой телефон и кое-как попросил позвонить вам… — выдохнул Эль и опустился на железное сиденье. Он чувствовал себя просто ужасно.
 
— И в итоге у него огнестрел… — выдохнул Марецкий, проводя жесткой пятерней по коротким волосам. Он знал, что нельзя было так сразу отодвигать телохранителей, но он не думал, что сможет произойти что-то такое поистине страшное…
— Кто и зачем это сделал? — прохрипел Павел, что ходил по коридору из стороны в сторону, не находя себе места. Он не знал, что чувствовать. На душе было слишком много эмоций и переживаний. Но четче и больнее всего давил страх потерять своего ребенка. Устюхин пытался держать себя в руках, но без точных прогнозов состояния Женьки он за себя не ручался. — Это все из-за тебя, Марецкий… Из-за тебя мой сын страдал полгода, а сейчас благодаря тебе он на волоске от смерти. Зачем ты вернулся?..