Классическая поэзия Индии, Китая, Кореи, Вьетнама, Японии

Часть 86 из 217 Информация о книге

¹Воды потока прозрачно-чистые;
в час урочный пришла весна.
В доме отшельника нет хозяина,—
только ласточки проснуют.
Сквозь занавеску из дома виднеется
двор пустынный с густой травой,
Горный гранат, в своем одиночестве
расцветающий, как и встарь.

²Несколько строк знаменитого мастера,
сохранившихся на стене.
Тысячью веток сад апельсиновый
окружает соседский дом.
Перед селением над воротами
с именами славных доска.
В грустном безмолвии ранних сумерек
возвращается дровосек.

³Ивовый вход с бамбуковой улочки
существует и до сих пор,
Мохом зеленым и дикими травами
зарастая день ото дня.
Лишь иногда соседу захочется
на свирели здесь поиграть.
Кроме него, из былых товарищей
кто приходит сюда еще!

Волны омывают песок
В девяти излучинах Хуанхэ
песку десять тысяч ли.
Ветер играющую волну
возносит до края небес.
Вверх по течению Млечный Путь —
Серебряная Река:
Пойди, поплыви — и войдешь в дома
Ткачихи и Пастуха. [851]

Город Шитоу [852]
Древняя, выжженная земля.
Горы со всех сторон.
Волны от старых развалин вспять
бегут в тишине ночной.
Вверху, на восток от реки Хуай [853],—
луна минувших времен.
Ночью, домой возвращаясь, плыву
под городской стеной.

Улица Черных Одежд [854]
К мосту Малиновых Воробьев
идешь по сплошной траве.
У входа на улицу Черных Одежд
заката косой свет.
Летали ласточки возле дворцов
знатных Вана и Се, [855]
А ныне влетают в простые дома
обыкновенных людей.

Путники в горах у реки. Альбомный лист. Чжу Жуй, эпоха Сун.

Весенние стихи
В ярких румянах, свежей сурьме,
из красного вышла дворца. [856]
Еще за глухою дверью весна,
и в блеклом саду печаль.
Тихо в восточный дворик идет
гроздья цветов считать.
На яшмовую заколку волос
спускается стрекоза.

Храм первого государя страны Шу [857]
Осень тысячу раз разоряла небо и землю,
Но поднесь уцелел героический дух Лю Бэя.
Было царство одно, стало три, как три ножки дина. [858]
В царстве У, в царстве Вэй медяки в пять чжу возродились.
Полководец бы мог стать началом династии новой,
Только сыну его не хватило царственной мощи. [859]
Так прошло царство Шу. Молодым танцовщицам шуским
Перед вэйским дворцом танцевать для чужого грустно.

В горах Сисай думаю о былом [860]
Тяжелые корабли Ван Цзюня
идут рекою в Ичжоу.
В Цзинлине, столице своей, властитель
поник в тоске головою.
Железные цепи на дно упали
и не преграждают дорогу.
Как знак покорности тысяча стягов
приспущена над Шитоу.
Живешь в настоящем, а сам все время
кручинишься по былому.
Узоры горных вершин, как прежде,
парят над холодной рекою.
И ныне, когда все четыре моря
вернулись к единому дому, [861]
Забытые древние укрепленья
шуршат осенней осокой.

Песни о ветке бамбука [862]
¹Ветви персиков в алом цвету
небо скрыли от глаз.
Вешние воды шуской Реки [863]
лижут подножья скал.
Алые быстро вянут цветы —
так и любовь твоя.
Но бесконечно теченье вод,
точно моя тоска.

²Зелены ивы и тополя,
реки незаметен ток.
Слышу, любимый песню запел
над гладью молчащих вод.
Солнце вдруг озарило восток,
на западе — снова дождь.
Ты говоришь, непогожий день,—
а день куда как погож!

Юань Чжэнь [864]
Перевод А. Сергеева
Песня ткачихи
Ткачиха, тревоги свои оставь —
ты вовремя сдашь урок.
Три раза должен уснуть шелкопряд —
он спит уже третьим сном.
Искусство и Шелковичный Дух
спрядут желанную нить, —
Ведь в этом году шелками налог
до срока надо внести.
Берут до срока, — тому виной
не сборщики податей,
А то, что в прошлом году страна
была занята войной.
Солдаты в походе после боев
бинтуют раны свои.
Вожди их после громких побед
сменяют свои шатры.
Ты нити мотаешь и ткешь шелка
не хуже молодой.
Менять основу, вести узор
тебе уже нелегко.
В восточном доме соседки твои
с почтенною сединой
Всю жизнь искусно ткали узор
и не нашли мужей.
Иная пряжа под потолком.
Одна из нитей дрожит —
На ней раскачивается паук
и бегает вверх и вниз.
Ну, как не завидовать: эта тварь
умеет по небу ходить,
Умеет приют найти в пустоте
и сети из шелка ткать.

Перейти к странице:

Предыдущая страница

Следующая страница