Пасть. Трилогия

(На самом деле, конечно, не антидоты поскольку ни 52-й, ни 57-й штаммы токсинами в обычном смысле не являлись. Руслан по привычке именовал «антидотом» сложную смесь антибиотиков )

В принципе, Руслан понимал, что Мастер может попросту махнуть рукой на бывшего начальника службы безопасности тот либо сам приползет с повинной, готовый на все ради ампулы антидота, либо

Ползти с повинной Руслан не собирался. Не из гордости знал, что вместо ампулы получит пулю.

Выхода не было.

Вернее был, но представлялся счастливым сплетением маловероятных случайностей

Во-первых, найти Ростовцева, живого и невредимого. И склонить к добровольному сотрудничеству. При нужде открыть ему всё. Объяснить, что сидят они в одной лодке, и, если загадка обратной успешной трансформации не разрешится конец для них будет одинаковым.

Пункт два Эскулап.

У Руслана появилась новая информация из Красноярска. Он связался со своим человеком, завербованным прошлом летом. Тот служил в охране Красноярского подразделения, ничего особо важного не знал и сообщить не мог. Но сегодняшнее его известие оказалось бесценно. Как соломинка для утопающего. Оказывается, в Красноярске все сейчас стоят на ушах! ОНИ ПОТЕРЯЛИ ЭСКУЛАПА! Вот так. А то, что потеряли одни, другой всегда может найти

Но для начала необходимо разыскать Ростовцева. Без него весь план пустышка.

Способ был. Способ был один. Но прибегать к нему не хотелось

Руслан наконец решился.

Достал из коробочки капсулу. Держа ее между пальцами, обратился к Наташе:

Ну что же, сейчас посмотрите, как это бывает В самой легкой форме. Я приму препарат и, возможно, дальнейшие мои действия вам покажутся странными. Ничему не удивляйтесь. Возможно, я побегу очень быстро старайтесь не отставать. По крайней мере, не терять из вида. Не получится встречаемся у машины. Надеюсь успеть разыскать Андрея, далеко уйти он не мог

Она ничего не поняла, хотела что-то сказать, но Руслан быстро бросил капсулу в рот, раздавил зубами

И через несколько мгновений захохотал, пристально глядя на Наташу.

Она не успела возмутиться, и спросить, что весь этот балаган означает, Руслан низко согнулся, глубоко втягивая ноздрями воздух. Она заметила, что веки его опущены, зрачки поблескивают через узкую щелочку

А потом, не разгибаясь, побежал. Выскочил за дощатую ограду, пересек дорогу и припустил по заросшей кустами пустоши, подступавшей к поселку отставников.

Наташа послушно старалась не отставать, на бегу думая, что он напоминает взявшую след собаку.

Так оно, собственно, и было.

Глава 7

Ку-ку, ку-ку завела свою песню кукушка, и майор Лисовский машинально загадал про отмеренный срок жизни, хотя всегда недолюбливал эту примету.

Считал долго, потом сбился и плюнул не то кукушка занималась откровенным подхалимажем, не то решила измерять остаток майорской жизни в месяцах. А то и в неделях.

Время тянулось тоскливо и медленно, как отчетно-перевыборное партсобрание. В ожидании операции так бывает всегда. Вроде все сделано, все подготовлено и просчитано, но именно сейчас нападают сомнения: нет ли в чем ошибки? Потому что любая станет последней

Лисовский гонял и гонял в уме партитуру предстоящей схватки и надеялся, что кое-что в ней станет сюрпризом. Причем не только противнику

В Логове поднялся вертолет. Понаблюдав два дня за объектом, майор понял, что штатные вылеты вертолетчики тут совершают дважды в сутки, примерно в одно и то же время. Надо понимать, плановые облеты окрестностей, без особой системы шатаются над реками, лесными дорогами и просеками, каждый раз выбирая новый маршрут. Сейчас вертушка летела в их сторону. Остальные члены группы (кроме Петруся) отсыпались перед ночью, обещавшей стать достаточно бурной. Петрусь же заявил, что на пустой желудок ему не спится и что-то промышлял поблизости.

Майор свистнул громко и коротко. Проснулись и вылезли из палаток мгновенно, в полном снаряжении. Петрусь возник из кустов с секундным запозданием рот и руки измазаны черникой.

Не дожидаясь команды, широко рассыпались, залегли в густом подлеске вариант воздушной тревоги не раз отрабатывался.

Майор лежал на спине и ждал, когда Ка-26 замелькает в разрывах ветвей. Пытался представить себя на месте людей, шарящих сейчас взглядом по раскинувшемуся внизу зеленому морю Ленивым взглядом, утомленным обязательной и бесплодной рутиной? Или жадным, цепким, ищущим? Ищущим именно их?

Он пытался представить, как выглядит лагерь с воздуха с земли маскировка казалась почти идеальной. Именно почти, поскольку идеальных маскировок не бывает. Как пели в старой песне из старого фильма: «Кто ищет, тот всегда найдет »

Невольно в памяти майора всплыл другой старый фильм, где действие происходило в такой же европейской тайге, на берегу похожего озера и девушки-зенитчицы отвлекали внимание фрицев, купаясь в самом соблазнительном виде. «Вот бы и Надьку с Оленькой » додумать до конца майор не успел, вертолет загрохотал над самыми головами, очень низко, потоки воздуха сшибали хвою и шишки с сосновых крон, и вздымали лежавшие на земле Майор увидел в прогале ветвей серое вертолетное брюхо и удивился вместо привычного Ка-26 над ними летел Ми-8, который на рутинные облеты обычно не гоняли. То-то звук казался иным

Затем всё кончилось рев и грохот стали удаляться.

Молодец, хорошо выбрал позицию, похвалил себя майор, сочетание высоких сосен и подлеска тут идеальное, лагерь не заметить ни издалека, на подлете, ни близко, чуть не царапая шасси по ветвям Тут же подумал: дважды за три дня вертушки пролетают над самой головой. И ничего не замечают. Совпадение? Хм Ладно, будем пока считать, что всё дело в хорошей маскировке

А потом ему стало как-то неприятно и противно, как-то обидно за себя и за свою треклятую работу такая красота вокруг, такие сосны рвутся к небу, что можно поверить в Бога, вот так взять и поверить, а у него не то глаза, не то мозги так устроены, что видит вокруг лишь идеальную маскировку, или удобные огневые позиции; ему было грустно, и когда шум вертолета стих, и группа подтянулась, он коротко скомандовал, кивнув Оленьке: «Твое дежурство, остальным продолжать отдых!», а сам обошел, оглядел еще раз лагерь и нырнул в палатку к Надежде, и хотел объяснить ей все, что сейчас подумал, и сказать, что пора завязывать со всеми казаками-разбойниками, и если за это задание расплатятся без обмана, надо бросать все к чертовой матери и поселиться где-нибудь на таком холме, под такими соснами, и заводить детей, много детей, потому что только тут они вырастут настоящими людьми, не убивающими других даже не за идею, а просто за зарплату, за кусок хлеба Но Надя уже ждала его, нетерпеливо-ласковая, и майор ей так ничего и не сказал, просто не успел

До начала операции оставалось семь часов. На борту вертолета, кроме пилотов, находился лишь Ахмед полет не был обычной разведкой.

Ахмед выполнял приказ Мастера слетать в Олонец, на местный аэродромчик, принять прибывшее на Ан-24, принадлежавшем «ФТ-инк.», пополнение пятнадцать человек. Он недоумевал какое пополнение? зачем? всё тихо и спокойно, но принял, и доставил в Логово, и выстроил на вертолетной площадке, и обратился с приветственной речью: «Мне, бляди, насрать, кем вы были до этого и чем занимались. Здесь вы будете тем, кем я скажу, и делать будете, что я прикажу. Прикажу говно хлебать готовьте ложки, прикажу раком встать готовьте жопы »

Он распинался в таком духе долго, скользя взглядом по ряду лиц: до всех ли доходит? но не обратил внимания на стоящего третьим справа худощавого бойца с неприметной, какой-то стертой физиономией, а тот думал, что если все сложится, как задумано, то жить этому индюку остается несколько часов, и это придавало особую пикантность речам трупа, и боец позволил себе улыбнуться, но осторожно, краешками губ, когда Ахмед отвел от него взгляд

Касеево совсем не было похоже на Нефедовку. Последняя привольно и беспорядочно раскинулась на холме подворья там возводились без какого-либо плана, исключительно в видах удобства.

Касеево же было поселком крупным по здешним меркам и дома двумя чинными рядами вытянулись вдоль главной улицы, она же дорога на Артемовен, местный центр цивилизации и золотодобычи.


Впрочем, приметы цивилизации встречались и в Касеево, но смотрелись слегка неуместно.

Спутниковые антенны (три или четыре на поселок) выглядели диковато рядом с потемневшими резными коньками крыш. Стоявший возле одного из домов «мерседес» трехсотый, салатного цвета и двадцатилетней давности казался неизвестно как залетевшим сюда аппаратом пришельцев. Окончательный сюрреализм картине придавал украшавший заморское средство передвижения прицеп, с горой наваленный сеном.

Эскулап сейчас был не в силах оценить мелкие странности пейзажа. Было плохо.

Ему было очень плохо, он еле тащился вдоль улицы-дороги, и с трудом подавлял желание принять очередную дозу И думал, что полный цейтнот наступил раньше, чем он рассчитывал. Эта попытка последняя, если ничего не получится, если Евстолия, внучка старой Ольховской, не сохранила вещи бабки, если они пропали, или даже находятся где-то еще пусть даже неподалеку, пусть даже в сотне-другой километров, тогда Тогда он отойдет немного в сторону от Касеево, выберет живописное местечко под старым, разлапистым кедром, и застрелится. Вариант казался более чем вероятным. Настолько вероятным, что пистолет лежал уже наготове, в правом боковом кармане куртки

Дом Евстолии Ольховской (по мужу Парамоновой) стоял чуть на отшибе от остальных, словно форпост, выдвинутый и сторону тайги. Неужели унаследовала от бабки нелюбовь соседей? Эскулапу не хотелось об этом думать, сил на мысли не оставалось, силы были лишь на то, чтобы пересечь двор бело-рыжий кобель гавкал, тянулся, цепь не пускала, и он исходил злобой на поднявшегося по ступеням крыльца пришельца.

Тяжело облокотившись на косяк двери, Эскулап постучал, сначала костяшками пальцев, затем кулаком. В доме ни звука, ни движения. Он забарабанил рукоятью пистолета, готовый, если надо, разнести в щепки дверь из каких-то потаенных закоулков организма явились последние резервы сил. Надо понимать, действительно последние

Дверь подалась, приоткрылась. Незаперто. Он шагнул в полутьму сеней. Пес продолжал надрываться. Во внутреннюю, ведущую в дом дверь стучать не стал, сразу потянул за ручку и здесь незаперто.

«Есть кто дома?» крикнул он. Ответа не было. Эскулап шагнул в горницу. И сразу, с замершим сердцем, к красному углу. Ждал самого гнусного Евстолия росла и взрослела в годы расцвета воинствующего атеизма, и бабкины иконы могли легко отправиться в печку, или быть проданы за бесценок скупщикам, рыскающим по медвежьим углам Севера и Сибири

Иконостас оказался на своем законном месте.

Эскулап остановился. Попытался успокоиться: нечему пока радоваться, нужной может и не быть, ну внутри уже подрагивало, трепетало и звенело натянутой струной предвкушение успеха

Зажигалка прыгала в пальцах, он никак не мог повернуть колесико, наконец бензиновый огонек затрепетал перед почерневшими, неразличимыми ликами « Зиппо плюс Шелл вот вам и лампада атеиста», подумал Эскулап в радостном возбуждении, торопливо проводя рукой вдоль образов, и хотел раскатисто, как встарь, хохотнуть шутке, первой своей шутке за минувшие дни, и не хохотнул. Нужной иконы не было.

НЕ БЫЛО.

Он медленно опустил зажигалку. Подумал, что надо найти и расспросить хозяйку, может, не нравится ей этот образ, может, держит на чердаке, в куче хлама подумал тускло, как-то по инерции, и понял никого не будет искать и расспрашивать, и даже не пойдет под живописный кедр, а просто сожмет прямо здесь губами пистолетный ствол, как младенец сосок матери, и попробует узнать, есть ли что-нибудь там, за гранью

Он прикусил губу сильно, до крови красная струйка зазмеилась по подбородку Боль отрезвила, отогнала панику. Он заставил себя снова зажечь огонек, снова поднести к иконостасу. Всматривался в каждый образ самым внимательным образом. У третьей иконы лицо смутно изображенной фигуры даже не угадывалось темное пятно неправильной формы. Но пятно было характерно вытянуто вбок. И слегка напоминало очертаниями морду зверя

Он сорвал со стены тяжелую, странно толстую доску, поднес к окну Надпись в верхней части рассмотреть даже на свету было невозможно. Эскулап послюнил палец, тер торопливо, результата не было затем немного охолонул, полез в сумку, достал кусочек ваты, пузырек с перекисью

Буквы выступали кусочками, фрагментами

ОНА!

Св. Вонифатий

Охваченный ликованием, он не услышал за спиной скрип досок. И обернулся только на женский крик, удивленный и негодующий.

Святого Вонифатия правильнее было бы называть св. Бонифацием католики, собственно, так его и называют, но у сибирских староверов иностранное имя немного видоизменилось.

Святой это старинный, жил и проповедовал среди ликийцев еще в третьем веке, там же и тогда же пострадал за веру (по одной из версий был затравлен собаками). Обычная для веков становления христианства история.

Необычным было происхождение Бонифация. Принадлежал он к мифическому племени кеноцефалов наполовину людей, наполовину волков. В волчьей своей ипостаси соплеменники святого разбойничали по ночам, наводя ужас на Ликию и Памфилию. Солдаты римских наместников устраивали на них облавы, мобилизуя в качестве загонщиков местное население. Порой легионерам кого-то даже удавалось схватить и показательно распять на крестах. Хотя, поскольку днем кеноцефалы выглядели как обычные люди, это вполне могли быть банальные бродяги.

Святой же Бонифаций, приобщившись к истинной вере, ночи проводил в коленопреклоненных молитвах и не позволял волчьей составляющей своей натуры взять верх над человеческой. Но на православных иконах святой изображался с волчьей мордой, смотревшейся в нимбе странновато. Всего этого Женя Чернорецкий, ныне ставший Эскулапом, в 1972 году не знал. В том была не его вина, скорее беда, рос в такое время, когда с самой высокой трибуны было обещано: уже нынешнее поколение увидит, как последнюю действующую церковь закроют и превратят в музей. И как последний поп скинет рясу и займется общественно-полезным трудом.

Совет старухи Ольховской: «А ты разузнай у святого Вонифатия » Женя воспринял не то как издевку, не то как бред умирающей. И не соотнес эти слова с иконой, привлекшей тогда его внимание странной формой заменявшего лик святого пятна (буквы под слоем лампадной копоти и тридцать лет назад разобрать было невозможно)

Впрочем, в чудодейственную силу образов Эскулап не верил и теперь.

Но память, которую он терзал в поисках выхода и спасения, услужливо подсказала и другую особенность старой иконы. Толщина! Доска, на которой был изображен св. Вонифатий, по крайней мере вдвое превышала обычную.

Мысль мелькнула простая и очевидная тайник! Тайник, в котором лежит Что там может лежать, Эскулап, честно говоря, не представлял. Что, собственно, могло перевесить все возможности Лаборатории технические, информационные, финансовые? Но что-то ведь смогло

Эскулап знал точно летом 38 года старая Ольховская ездила в Канск, и две недели обивала пороги, и добилась-таки свидания с сыном Что она могла передать ему тогда? Некий амулет? Чудодейственное снадобье?

Неизвестно.

Но осенью Ольховский сбежал из лагеря (почему выжидал три месяца? сплошные загадки). И побег сопровождался странной гибелью отряженной на поиски беглеца группы вохровцев

Гибли люди и потом, уже в окрестностях Нефедовки в дальних, до сотни километров, окрестностях пока в 45-м вернувшиеся с войны сыновья погибшего от зубов неведомого зверя соседа Ольховских не организовали облавную охоту. И запаслись, надо думать, серебряными пулями Но самое главное за предшествующие шесть лет Владислава Ольховского не раз видели в человеческом обличье! Процесс был обратим, и, скорее всего, был обратим произвольно. Легенда о кеноцефалах обретала новый смысл.

Утопающий, как известно, хватается за соломинку. Умирающий за веру в шарлатанов, варящих волшебные зелья, и в белых магов, снимающих порчу, и в исцеляющую силу икон и святых источников

Эскулап умирал.

И исключением среди прочих умирающих не был, несмотря на три докторских диссертации, защищенные под тремя разными фамилиями. Правда, слепой вере все-таки предпочитал попытку разобраться в загадке

И вот ключ к ней оказался в руках.

Ты что же, варначье семя, задумал?! вопила женщина.

Эскулап тяжело повернулся к ней. Икону не выпустил, прижал к груди.