Пасть. Трилогия

И в самом деле: от обреченного особнячка он пошел, не очень представляя, куда идет, просто чтобы уйти подальше шагал себе и шагал, не слишком быстро, но и не мешкая. Ровным, не привлекающим внимания шагом. Потому что скоро люди в погонах и люди в штатском будут рыть здесь землю носом, выискивая хоть следочек, хоть какую-то нить, за которую можно уцепиться

Макс шагал и как-то неожиданно для себя оказался на берегу Луги. По его расчетам, река была совсем в другой стороне но Ямбург лежал в крутой подковообразной излучине.

Местечко оказалось весьма живописным: унылые блочные пятиэтажки остались за спиной, домишки частного сектора лепились к берегу в стороне, выше по течению. А здесь безлюдье: высокий обрывистый берег, бурлящая вода далеко внизу, и ты один

И мост, вернее, два: один действующий, железнодорожный; от второго старинного, царской еще постройки осталась лишь опора, высящаяся на крохотном островке посереди реки. Мощная опора, основательная, никакого сравнения с железобетонной конструкцией, по которой полз Макс к жизни и воздуху. Громада, сложенная из здоровенных гранитных блоков, вызывала фортификационные аналогии: этакий форт Баярд в миниатюре

Река здесь была мелкая, бурливая. Макс присел на траву, смотрел на пенистую, шумно обтекающую камни воду И вспоминал другую реку и другой высокий берег И другой день.

В тот день пал Бихач.

По крайней мере, именно так газетчики, освещавшие балканскую войну, назвали случившееся. На самом деле обгоревшие руины небольшого и некогда красивого городка в реку Уну не падали, стояли как стояли. Просто перестал существовать защищавший Бихач элитный пятый корпус боснийской армии, вышколенный и натасканный натовскими миротворцами. Радоваться победе было почти некому. У победителей у объединенных отрядов сербов, мусульман и российских добровольцев потери были немногим меньше.

А еще в тот день погиб Прапорщик. Погиб, когда все уже заканчивалось, когда выковыривали из развалин последние огневые точки. Пуля ударила в висок. Умер Прапорщик мгновенно.

Макс похоронил его своими руками, за городом, на высоком берегу Уны. Грусти не было, тоски не было. Не было вообще ничего какая-то бессмысленная пустота внутри.

Он тогда выпил сто грамм разведенного спирта у свеженасыпанного холмика, с отвращением закусил черствой горбушкой (черного, ржаного хлеба тут почему-то не пекли, а из белого, даже когда он пышный и мягкий, какая уж закусь ). Посидел, вспоминая.

На войне, уже второй (срочная служба выпала в Приднестровье) Макс оказался случайно. Ему так казалось случайно. Жил он тогда у Прапорщика (государство, обязавшееся обеспечивать детей-сирот жилплощадью, от обязательств не отказывалось, но и выполнять их не спешило.) К Прапорщику пришел бывший его сослуживец, теперь носящий форму казачьего сотника шашка с затупленным лезвием, широченные лампасы, защитного цвета френч, словно позаимствованный из костюмерной студии, ставящей фильмы о гражданской войне.

На груди побрякивали награды и старые, советские, и новые, незнакомые. Особенно выделялся архаичным видом большой серебряный крест И форма, и награды казались слегка бутафорскими, но страшный шрам, сползающий со лба на скулу, был настоящим. И свежим.

Пили много. За встречу, за какие-то минувшие дела, не совсем понятные Максу. Дрозд (так звали гостя; Макс подумал: прозвище, но оказалось фамилия) вернулся из Боснии. Ненадолго отдохнуть, подлечиться, да и гульнуть по полной программе на заработанные кровью денежки.

Рассказывал много, и рассказы казались странными Максу, привыкшему совсем к другой войне к войне, на которой не понятно ничего, на которой ты выпрыгиваешь из кунга с автоматом в руках, и в ночи идет бой, и неясно, кто убивает, кого и зачем, и нет никого, кто бы объяснил, и тебе приказывают: занять рубеж и окопаться, и ты окапываешься, и всматриваешься в темноту до боли в глазах, но долго ничего не происходит, а потом ночь взрывается выстрелами и на вид безобидно-красивые светляки трассеров чертят красные царапины в тебя, в тебя! и палец рвет спуск, приклад долбит плечо куда? в кого? зачем? а потом все заканчивается, кунг переваливается по ухабам обратно к казарме, к построениям и нарядам, и никто тебе так и не объяснит, в кого ты стрелял и зачем

У русских казаков-добровольцев в Боснии все было иначе, по рассказам Дрозда. Там наши парни знали, в кого стреляли, а самое главное зачем. А наказаний у казаков было всего два, никаких тебе гауптвахт и нарядов вне очереди, нагайкой по спине за мелкие прегрешения, расстрел за крупные (в том числе за мародерство и изнасилования, что бы там не писали о «псах войны» демократические журналюги).

Макс думал, что Прапорщик в свои шестьдесят три окажется самым старым из русских, приехавших на ту войну, и ошибся. В их отряде было два семидесятилетних деда, и отнюдь не в такой приличной, как Прапорщик, физической форме. Один старый партизан, воевавший здесь еще с гитлеровцами, прекрасно знавший местность; был он минером от Бога, способным смастерить фугас из любых подручных материалов, и многому научивший молодежь; второй танкист, дошедший до Берлина, не пожелавший ждать смерти, существуя на нищенскую пенсию. Оба старика хотели одного закончить жизнь в бою, с оружием в руках. Повезло только одному, танкист попал в плен к усташам умирал долго и страшно.

Прапорщик приехал не умирать, а драться и побеждать. И погиб за два часа до победы.

Макс тогда допил спирт, скомкал пластиковый стаканчик. Взял саперную лопатку, разровнял холмик, прикрыл отложенным в сторону дерном (усташи имели обыкновение мстить даже мертвым русским). Поднялся и пошел в сторону догорающего Бихача. Шел и думал, что опять остался один

С Танцором они встретились спустя десять лет после того дня, когда пал Бихач.

3.

Дело это мне сразу не понравилось. Вроде бы ничего необычного, вон, в ИДН7 целая картотека на таких беглецов пятнадцатилетних Причем не только из проблемных семей бегут, порой посмотришь что еще чаду не хватает? как сыр в масле катается. А ему свободы, видишь ли, надо. Самовыразиться хочется. Поколение некст, блин Но здесь история другая. Просто так, с бухты-барахты, никто и никогда не бегает. Тем более налегке и в незнакомом городе. А тут никаких вроде причин: с матерью не ссорилась, жила дружно. В компаниях подозрительных не вертелась, и с отчимом тоже конфликтов никаких потому как нет его, отчима Но начальство давит факт похищения ничем не доказан, явный побег. Так что пересылайте, Иван Степанович, материал в ИДН по месту жительства исчезнувшей, нечего тут нам отчетность портить Ну, с начальством у нас спорить не принято, я под козырек, а сам думаю продинамлю это дело пару дней, к погранцам съезжу для очистки совести, да и узнаю, не было ли у соседей чего похожего в последние годы. Может, «коллекционер» какой завелся Манера вполне похожая. Они, гниды, сельскую местность любят особенно

Граев понимающе кивнул. Проблема «коллекционеров» была ему знакома.

Полиция многих стран проклинает день, когда английский писатель Фаулз закончил свой роман «Коллекционер». Став бестселлером, этот триллер вызвал неожиданные последствия. Сексуально озабоченные граждане разных стран начали претворять в жизнь подробно описанную методику реализации нестандартных пристрастий: оборудовать в глухом месте звукоизолированный подвал, запастись хлороформом и т.д. В ход пошли самые разные сооружения: секретные комнаты в городских домах, тайно выкопанные в сельских коттеджах подвалы, возведенные во множестве в ожидании третьей мировой частные бомбоубежища. Но рекорд в этих играх принадлежал, конечно, России. Два «коллекционера», выкопав под гаражом в Подмосковье многокомнатный бункер, заселили его заманенными из окрестных общаг лимитчицами. А для самоокупаемости гарема заставили его обитательниц заниматься пошивом халатов и наволочек в свободное от сексуального обслуживания хозяев время. Подпольный, в прямом смысле слова, кооператив приносил неплохую прибыль до самой его принудительной ликвидации. Ну и кто там говорит, что рабский труд непроизводителен? Это, граждане, смотря как поставить дело.

Самое поганое, что вычислить и взять такого «коллекционера» гораздо труднее, чем стандартного сексуального маньяка. «Коллекционер» действует не под влиянием порыва или сезонных обострений своей мании у него все просчитано и подготовлено, в том числе бесследная утилизация останков жертв. И висят на досках объявления о розыске «ушедших из дому и не вернувшихся» девочек и мальчиков

Крапивин продолжал рассказывать:

И кое-что интересное я нашел. По статистике исчезнувших в нашем и соседних районах А вчера утром бах! к начальству вызывают. Ни словом не попрекнули, что материалы по Ларисе Поляковой в Питер не переправил. Наоборот, с уважением так: не желаете отдохнуть ли, Иван Степанович? Есть две горящих путевки в санаторий МВД, в Сочи вам и жене. Сегодня же сдавайте дела, получайте отпускные, собирайтесь и завтра на самолет. При том, что отпуск у меня в ноябре И желающих на эти путевки только свистни очередь выстроится. А у меня, знаешь, с начальством

Крапивин не закончил фразу, но Граев и так все понял. Если к такому возрасту человек дослуживается лишь до капитана, то он или непроходимо туп, или совершенно не умеет жить в ладу с начальством. Капитан Крапивин тупым отнюдь не выглядел.

Короче, подобрал я челюсть, от такой щедрости отвисшую, и отказался. Извините, говорю, но у меня большие планы в ноябре месяце. Не то что я бессребреник полный, или Сочи с детства ненавижу, но что-то пованивало от этого куска бесплатного сыра. К тому же, не буду темнить, было мне кое-что обещано от Людмилы Петровны, если удастся Ларису найти целой и невредимой. Немало обещано. Но и без этого У меня вон двое, сыну двенадцать, дочери четырнадцать, зачем мне надо, чтобы всякая мразь в районе резвилась? В общем, отказался. Дальше еще интереснее. В отделе у меня один человек остался, Женька Пастухов, лето, отпуска, сам понимаешь Короче, его в тот же день отправляют в Липово на два дня. А Липово это, брат, рыбачий поселок крохотный на берегу залива, такая дыра ни дозвонишься, не докричишься. А ежели дождик пройдет, то и не доедешь туда, по дороге застрянешь. Ну, дали ему, Женьке-то, уазик с шофером, а еще я случайно услышал канистру казенного спирта. Женька, надо сказать, парень толковый, исполнительный, пока пить не начнет. А пьет редко, но метко. Надолго в штопор уходит. А в Липово-то, вдали от жены и начальства, да под рыбку только пойманную, э-э-э Короче, один я остался. Но это полбеды, самое главное вечером стряслось. У меня, знаешь, привычка есть перед сном час гуляю. Оч-чень мысли в порядок привести помогает. Иду, раздумываю за какую же такую ниточку я невзначай дернул? И какой мне еще пряник начальство предложит или сразу за кнут возьмется? И тут, сзади «газель» тентованая. Тихо подъезжает так и по газам. Не знаю уж, как успел, но чуть-чуть сумел отпрыгнуть. Вскользь ударила, откинула. Но упал неудачно, нос расквасил. Лежу народ набегает, вопят: человека задавили, скорую сюда! А «газели» и след простыл. Лежу и чувствую вроде цел, ничего не сломано. Но со стороны труп трупом. Голова вся в крови, вокруг лужа красная. Скорая приехала, загрузили, в больницу привезли а там в приемном покое Вадик Бородин дежурит, старый мой приятель. И мелькнула у меня мыслишка В общем, для всех лежу я сейчас в больнице, забинтованный-загипсованный, и лежать мне еще долго. Потому как не хочется проверять, что еще по мою душу выдумают

А кто там, под бинтами? Ведь если коллеги придут навестить

Для коллег я надолго в бессознательном состоянии. А лежит там один знакомый мужичок, который тут кое-кому большие деньги задолжал, и его уже за ноги подвешивать собрались Ему инкогнито раскрывать резона нет.

Зря вы пользуетесь городским телефоном, своей линией

Крапивин хитро улыбнулся:

Пользуюсь, да не своей Я в телефонном щитке помудрил, два проводка перекинул, и сейчас с соседского номера звоню. А сосед в отпуске, до июля не приедет.

Граев был по натуре весьма недоверчив. Но рассказу Крапивина поверил сразу и безоговорочно. Тем более что капитан, при всей словоохотливости, самого главного не сказал, что же он такого раскопал по делу Ларисы Поляковой.

Надо понимать, делиться призовыми деньгами деревенский детектив не собирается.

Глава десятая. Издержки торопливого планирования

Вот, думаю, ловко обделал дельце! Пожалуй, у самого Тома Сойера так не вышло бы!

1.


Граев спросил:

Кроме исчезновения детей, не случалось в районе в последние месяцы чего-нибудь необычного? Пусть даже не криминального но странного?

Он не ждал, что этот выстрел наугад принесет какой-либо результат Но Крапивин сумел удивить. Очень неприятно удивить.

Странного задумчиво протянул он. Да вроде ничего в голову не приходит Разве что Собак немеряно расплодилось одичавших у нас, и в соседнем районе, в Сланцевском. Скот режут, на людей нападали. До смерти загрызли некоторых, представь? Говорят, после войны такое лишь было, но тогда-то понятно

Крапивин говорил что-то еще Граев не слышал. Неужели Он-то надеялся, что всё закончилось навсегда

Доводилось ему сталкиваться с похожими нападениями на скот и людей, и тогда тоже растерзанных очень долго списывали на волков и одичавших собак Да нет, ерунда. Совпадение. Какая тут связь с делом Ларисы Поляковой? И с остальными пропавшими детьми? Никакой тут не может быть связи.

И все таки он попросил Крапивина рассказать чуть подробнее.

Тот достал карту, разложил на столе.

Смотри Вот тут, тут и тут людей находили полусожраных причем не зимой, в бескормицу, этим летом. Вот здесь еще, и здесь но это уже у сланцевских А места там, надо сказать

Знаю я те места. Доводилось бывать.

На охоту-рыбалку, небось, ездил? В старое время? Сейчас-то там погранзона, не покатаешься туда, как раньше.

Граев мысленно хмыкнул, вспомнив: как раз в погранзоне Крапивин и добывал «во-о-от такенных» оковалков-лососей, на пару с другим капитаном, Орловым. Ну, может, не совсем уж «такенных», учитывая привычку рыболовов привирать в этом вопросе.

Охотой тогда не баловался, пояснил он. Совсем пацаном был Но места неплохо знаю, каждое лето месяц проводил.

С отцом ездил? догадался Крапивин.

Да как раз там, на берегу Наровы

Не в Омуте, случайно?

Нет, выше по течению, в Переволоке.

Не бывал Но те случаи, что в Сланцевском районе, и в самом деле, примерно в тех краях. Должен представлять, что там даже тогда, в старые годы, творилось. А сейчас вообще Вымирают деревни на глазах.

Граев представлял. Междуречье Наровы и Плюссы всегда, с древних времен, славилось густыми лесами, топкими болотами и крайне низкой плотностью населения места для земледелия не слишком удобные. В двадцатом веке демографическая ситуация лишь усугубилась, уже по политическим и военным причинам. До сорокового года граница между СССР и буржуазной Эстонией проходила по Плюссе, оставляя междуречье на эстонской стороне хотя большинство населения там составляли русские. В сороковом границу передвинули на реку Нарву (Нарову), присоединив междуречье к России. После прихода гитлеровцев эстонские националисты проводили этнические чистки и основывали на опустевших землях свои хутора. А после возвращения коммунистов, естественно, начался обратный процесс эстонцев-переселенцев сажали в телячьи вагоны и отправляли далеко за Урал Если учесть, что через те же места дважды прокатился с боями фронт в сорок первом и сорок четвертом то неудивительно, что после войны междуречье совсем обезлюдело. На одну жилую деревню приходилось пять-шесть сожженных и не восстановленных.

Зато для охоты и рыбалки места были и в самом деле прекрасные Многие горожане покупали хибарки на берегу, а то и возводили новые на старых фундаментах, держали там моторные лодки и катера когда начинался охотничий сезон, жизнь на берегах Наровы весьма оживлялась. Сельские магазинчики выполняли план во многом за счет приезжих, да и аборигены имели неплохое подспорье продавали молоко, картошку, огурчики-помидорчики

Коли уж погранзона сейчас закрыта для большинства грибников, охотников и рыболовов по местным жителям это тоже наверняка ударило

Места исчезновения детей как-то связаны с местами нападения собак? спросил Граев.

Думаешь, мне в голову не приходило? Нет тут связи никакой, лишь одно случайное совпадение Посмотри сам.

Крапивин достал лист полупрозрачной кальки, наложил на карту, выровнял, закрепил булавками. Пояснил:

Вот, смотри, где детишки у нас да у соседей пропадали Ежели хоть какую-то связь углядишь поясни уж и мне, скудоумному.

Граев и рад бы, но никакой взаимосвязи между точками исчезновений и местами нападений якобы собак усмотреть не смог. Единственная совпадающая точка прибрежная деревня, на карте обозначенная как Отрадное. Граев знал, что это недавнее название местные жители не признают, именуют деревню по старинке, Омутом.

Вы туда не ездили, в Отрадное? После исчезновения? спросил он.

Чужая территория Думаешь, все-таки собаки? Не, ерунда Лариса-то Полякова здесь, посреди города пропала Но если хочешь съезди, я с Валюхой Орловым договорюсь, пропуск тебе выправит. Это у нас тут

Я с ним знаком.

Ишь, успел уже покрутил головой Крапивин. Вот и поезжай, может и в самом деле раскопаешь что любопытное.

«Да он совсем не прочь меня отсюда спровадить», понял Граев.

Нам надо обсудить ситуацию втроем, с Людмилой Петровной, подвел он итог разговора. Потому что у нас

Граев не договорил.

Старый блочный дом содрогнулся. Стекла задребезжали. В буфете что-то дзенькнуло камертонно-чистым звуком.

Это был взрыв. Мощный и близкий.

2.

Что делать дальше, Макс не имел понятия. Вернее, главная задача осталась невыполненной, Джазмен жив. И как к нему теперь подступиться, непонятно.