Макбет

– Говорят, что среди убитых есть женщины и дети.

– И да, и нет, – сказал Макбет. – Взрослые женщины, сами решившие связать свою судьбу с Рыцарями севера, – да, такие там есть. У многих из них уже имеется порядочный… хм… назовем это послужным списком. К тому же никто из них не предпринял попыток остановить Рыцарей севера, когда те развязали стрельбу. Что же касается детей, то это, конечно же, неправда. Невинных жертв среди убитых нет.

– Вы сказали о двух операциях. А какая была вторая?

– Она была проведена за городом, в Файфе, сразу по завершении первой, в относительно уединенном месте, поэтому о ней вы пока не слышали. Целью операции было арестовать сотрудника полиции, который, по нашим сведениям, на протяжении длительного времени сотрудничал с Рыцарями севера. Прискорбно, что в наших рядах оказался подобный человек, но, как мы видим, комиссар Дункан тоже допустил ошибку, передав сперва Отдел по борьбе с наркотиками, а затем Отдел по расследованию убийств старшему инспектору Дуффу. Впрочем, мы тоже не без греха: зная, что он находится дома с семьей, мы полагали, что он сдастся и постарается избежать новых жертв. Прибыв на место, ответственный за проведение операции инспектор Сейтон подошел к дому и приказал Дуффу выйти и сдаться, однако в ответ Дуфф выстрелил в Сейтона, – Макбет кивнул на Сейтона. Тот стоял перед сценой, а на его руке белела повязка. – По счастливой случайности выстрел оказался не смертельным, и инспектору Сейтону была вовремя оказана медицинская помощь, так что у него есть все шансы обойтись без последствий. Однако в тот момент инспектор Сейтон, невзирая на собственную рану, прекрасно провел операцию нападения. К сожалению, трусость и отчаяние толкнули Дуффа на опрометчивый шаг: он прикрылся членами собственной семьи, отчего те погибли. Самому же Дуффу удалось пробраться к машине и ускользнуть. Он объявлен в розыск, и я обещаю здесь и сейчас, что мы арестуем и накажем Дуффа. Пользуясь случаем, хочу также объявить, что инспектор Сейтон вскоре займет должность старшего инспектора.

На этот раз радостных криков стало еще больше. Когда ликование стихло, кто-то прокашлялся, а затем тишину разорвал негромкий хриплый голос:

– Все это неплохо, Макбет, но как насчет, – последнее слово говорящий произнес так медленно и отчетливо, словно заговорил на иностранном языке, – против тех, с кем вы сегодня расправились?

– Что касается Рыцарей севера, то у нас имеются свидетели, видевшие, как те расстреляли автомобиль Банко. Кроме того, на сиденье автомобиля мы обнаружили следы крови, совпадающие с кровью некоторых из тех, чьи тела были обнаружены в байкерском клубе после сегодняшней операции. Криминалисты могут также подтвердить, что на внутренней поверхности стекла со стороны водителя найдены отпечатки пальцев, принадлежащие… – Макбет на секунду умолк, – старшему инспектору Дуффу.

В зале послышался шепот.

– Благодарю наших криминалистов за отличную работу. Дуфф прибыл на место убийства Банко необычайно быстро, и это вызывает удивление, учитывая, что сотрудникам Отдела по расследованию убийств так и не удалось связаться с Дуффом, чтобы сообщить ему об убийстве Банко. Очевидно, что он приехал на место преступления с целью уничтожить отпечатки пальцев и другие оставленные им улики. Однако наши криминалисты не подпускали к телам никого, ни единого человека. Лично от себя могу добавить, что подозрения о сотрудничестве Дуффа с Рыцарями севера появились у меня еще во время операции по захвату крупной партии наркотиков в порту. Тогда и Отдел по борьбе с наркотиками, и гвардейцы были анонимно проинформированы о сделке заранее, а так как Дуфф никому не сообщил о происходящем, следовательно, он пытался защитить Рыцарей севера. Разумеется, в обмен на взятку. Отдадим ему должное – он оказался достаточно сообразительным, чтобы сделать попытку самостоятельно осуществить захват. Естественно, эта попытка оказалась неудачной, так как Дуфф ограничился собственными ресурсами и решил обойтись без поддержки гвардии, что принято при проведении подобных операций. К счастью, нам в гвардии тоже стало известно о сделке, и мы взяли инициативу в свои руки. Скажу без ложной скромности, что именно эта операция стала началом конца для старшего инспектора Дуффа и Рыцарей севера. Северяне и Дуфф вырыли могилу сами себе, отомстив за смерть пяти байкеров и утрату партии наркотиков убийством сперва Дункана, а потом – Банко с сыном. Отныне при упоминании имени Дуффа я буду умалчивать о его полицейском звании, потому что считаю великой честью носить звание полицейского, независимо от ранга. – К собственному удивлению, Макбет заметил, что гнев в его голосе звучал совершенно искренне.

– Макбет, то есть, по-вашему…

– Прежде чем задавать вопрос… – начал Ленокс, но Макбет жестом остановил его и кивнул Кайту. Этот вздорный скандалист ему не страшен.

– То есть, по-вашему, Макбет, полиция провела эти операции безупречно? За сегодняшний вечер вы лишили жизни семерых человек, которых всего за час до этого выпустили из тюрьмы, еще девятерых членов клуба, большинство из которых никакого послужного списка не имели, а также шесть женщин, которые, насколько мне известно, вообще не имели никакого отношения к преступлениям, совершенным Рыцарями севера. Мало этого – по вашим собственным словам, список невинных жертв пополнился целой семьей, убитой в Файфе. И вы утверждаете, что не совершили ни единой ошибки?

Макбет посмотрел на Кайта. У радиожурналиста были темные волосы, небольшие залысины и усы, грустно свисавшие с обеих сторон рта. Вечно плохие новости. Макбет подумал, что судьба у подобных людей бывает непростая. Он перевернул несколько исписанных листов и нашел тот, на котором записал речь, придуманную им самим и отредактированную сперва Леди, а затем Леноксом. Макбет вздохнул. Он достиг равновесия. Понимания, что его лекарство действует. И что он готов.

– Он прав, – проговорил Макбет и оглядел собравшихся, – мы ошиблись.

Макбет умолк, выжидая, пока тишина не станет полной, невыносимой, пока ее не нарушить. Он опустил глаза и посмотрел на написанные на бумаге слова. Нужно оживить их, произнести их не так, будто он просто зачитывает заранее подготовленный текст.

– В демократии, – начал он, – существуют правила, которые предписывали нам освободить сегодня некоторых из заключенных. И мы выполнили эти правила, – он кивнул, словно читая проповедь, – в демократии существуют правила, согласно которым полицейские могут и обязаны осуществить арест подозреваемых, если в расследуемом деле появятся новые доказательства. Мы выполнили и эти правила, – он опять кивнул, – правила демократии подразумевают, что полицейские должны определенным образом реагировать на сопротивление со стороны подозреваемых. И эти правила мы тоже выполнили, – он мог бы продолжить перечисление, но перед пресс-конференцией они решили, что трех «мы выполнили» будет достаточно, – он поднял указательный палец и обвел взглядом зал, – только и всего. Кто-то уже назвал это подвигом. Кто-то уже назвал это наиболее эффективной полицейской операцией в истории нашего многострадального города. А кто-то назвал ее поворотным пунктом в борьбе с преступностью, убивающей наших детей. – Он заметил, что теперь присутствующие тоже кивали, и даже услышал, как кто-то тихо прошептал: «Да».

– Но я, будучи комиссаром полиции, скажу только, что мы выполняем работу, которую обязаны выполнять. И ничего сверх того, что каждый из вас может потребовать от полицейских, – он посмотрел на пустую галерею, где Ленокс уже приготовил диаскоп, – но признаюсь, что сегодня вечером, – продолжал Макбет, – я называю себя полицейским с особой гордостью. Да ну ее к черту, всю эту бюрократию и ее идиотские термины – сегодня вечером мы провели основательную чистку. Мы отплатили Свенону и его головорезам их же монетой. Мы показали им, что ждет тех, кто отнимает у нас лучших… – В зале стало светлее, и Макбет понял, что на белом экране позади него появилась фотография Дункана и что вскоре там появится другая – Банко с Флинсом в полицейской форме под яблоней возле дома.

– Впрочем, мы допустили ошибку, это верно. Ошибка наша заключается в том, что чистку эту следовало провести раньше! Потому что комиссара Дункана уже не вернешь. Как не вернешь старшего инспектора Банко, всю жизнь служившего этому городу. И его сына Флинса, студента Полицейской академии, который готовился повторить путь отца. – Чтобы унять дрожь в голосе, Макбет глубоко вздохнул. – Однако сегодня мы поняли, что настал новый день. День, который отнял у преступников право решать. День, когда граждане этого города поднялись и сказали: «Нет. Нет, этого мы не допустим». И сейчас наступил вечер первого дня нашей новой жизни. И все последующие дни будут такими же, потому что чистка еще не закончена!

Макбет поблагодарил, но кафедру не покинул. Он стоял там, вслушиваясь в бурю оваций и в восторженные крики, а потом присутствующие повскакивали со стульев и захлопали с удвоенной силой. Он почувствовал, как его глаза наполнились слезами: его игра растрогала даже циничных журналистов. В конце концов даже Кайт нехотя поднялся и захлопал – пусть довольно неохотно, и Макбет понял, что Кайт образумился. Он увидел, что Макбет завоевал всеобщую любовь. Что власть теперь в его руках. Он видел и понимал, что новый комиссар не боится пользоваться своей властью.



Макбет вышел в коридор. Пауэр. Сила и гармония разлились по его венам. Впрочем, не так надолго, как прежде, – беспокойство и тревога уже давали о себе знать, однако недостатка в лекарстве он пока не испытывал. И сегодня ночью он будет наслаждаться. Едой, выпивкой, Леди, видом на город, на все то, что теперь принадлежало ему.

– Отличная речь, шеф, – похвалил Сейтон, легко шагавший радом с Макбетом.

Их догнал запыхавшийся Ленокс.

– Макбет, просто блеск! – выпалил он. – Тут сейчас журналисты из Капитоля, хотят с тобой интервью и…

– Спасибо, но нет, – бросил Макбет, не сбавляя хода. – Никаких интервью, никаких лавровых венков, пока мы не достигли цели. Есть какие-нибудь новости о Дуффе?

– В городе обнаружили его машину, на парковке рядом с «Обелиском». Все выезды из города, аэропорт, пассажирские катера – все под наблюдением. Наблюдение началось через полчаса после того, как мы узнали, что он выехал из Файфа в город, а следовательно, он по-прежнему где-то здесь. Мы осмотрели дом Банко и навестили тестя и тещу Дуффа, но его там нет. В такую погоду каждому нужна крыша над головой, поэтому мы сейчас прочесываем отели, пансионаты, ночлежки и бордели. Сегодня ночью Дуффа будут искать все без исключения.

– Искать – это хорошо, но поймать – намного лучше.

– Поймаем, будь уверен. Это лишь вопрос времени.

– Отлично. Оставишь нас на минутку?

– Конечно. – Ленокс замедлил шаг и отстал.

– Тебя что-то тревожит, Сейтон? Рана?

– Нет, шеф, – и Сейтон вытащил руку из перевязи.

– Нет? Сержант попал тебе в руку, верно?

– На мне все быстро зарастает, – сказал Сейтон, – это у нас семейное.

– Серьезно? Это правда?

– Вы о ране?

– Нет, о семье. Неужели у тебя и правда есть семья? Ладно, Сейтон, что тебя тревожит?

– Два момента.


– Выкладывай.

– Во-первых, ребенок, которого мы нашли в клубе после операции.

– Да?

– Что мне с ним делать? Он сейчас у меня в кабинете.

– С ним я разберусь, – ответил Макбет, – а что во-вторых?

– Ангус, шеф.

– А с этим что не так?

– Сегодня в Файфе он отказался выполнять приказ. Не стал стрелять и ушел, не дождавшись окончания операции. Он сказал, что это убийство и что пришел служить в гвардию не для того, чтобы убивать. Мне кажется, он начнет болтать. Мы должны что-то предпринять.

Они остановились перед лифтом.

Макбет потер шею.

– Значит, ты считаешь, что Ангус потерял веру? Если ты прав, то это не в первый раз. Он рассказывал тебе, что прежде изучал теологию?

– Нет, но я это задницей чую. И на шее он носит отвратительный здоровенный крест.

– Ты теперь начальник гвардии, Сейтон. Как по-твоему, что следует предпринять?

– Мы должны избавиться от него, шеф.

– Смерть?

– Ты сам сказал, что мы ведем войну. А на войне предателей и дезертиров приговаривают к смерти. Поступим так же, как с Дуффом. Обвиним его во взяточничестве и подстроим все так, словно он оказал сопротивление при аресте.

– Надо поразмыслить. Прямо сейчас мы в центре внимания и должны продемонстрировать, что полиция – единый сплоченный коллектив. Кавдор, Малькольм, Дуфф, а сейчас еще и Ангус. Получается слишком много. Мертвых полицейских в этом городе любят больше, чем взяточников. Где он сейчас?

– Сидит в подвале и молчит. Разговаривать отказывается.

– Ясно. Давай я поговорю с ним, а потом решим, что делать.



Макбет отыскал Ангуса в комнате для отдыха. Парень сидел, закрыв лицо руками, и не сдвинулся с места, когда Макбет сел рядом, поставив на стол большую коробку.

– Мне рассказали, что случилось. Ты как?

Ответа он не дождался.

– Ангус, ты парень принципиальный, и как раз это мне в тебе нравится. Ты считаешь эти принципы важными, верно?

Ангус поднял голову и покрасневшими глазами посмотрел на Макбета.

– Желание вершить справедливость, – продолжал Макбет, – оно греет тебе сердце, правда? Делает тебя тем, кем тебе хочется стать. Но когда братство требует от тебя жертвы, то порой именно этого мы от тебя и ждем, Ангус. Что ты пожертвуешь принципами. Откажешься от спокойствия, согласишься мучиться от тех же ночных кошмаров, что и все мы, отдашь самое дорогое. Так же, как твой Бог, который требовал, чтобы Авраам отдал ему своего сына.

Ангус прокашлялся, но голос все равно звучал хрипло:

– Я готов пожертвовать, но ради чего?

– Ради цели. Ради единства. Ради этого города, Ангус.

Ангус усмехнулся:

– И зачем, скажи на милость, убивать невинных ради единства?

– Двадцать пять лет назад американский президент приказал сбросить бомбу на два японских города, среди жителей которых было множество детей и других ни в чем не повинных людей. Это предотвратило войну. Господь нередко ставит нас перед выбором.

– Когда выбирать не тебе, говорить легко.

– Я знаю, сколько нам приходится заплатить за это, Ангус. Совсем недавно я собственноручно перерезал горло невинному человеку и сделал это ради единства. Это вовсе не означает, что по ночам меня не мучают кошмары. Сомнение, стыд, вина – это лишь часть той цены, которую мы вынуждены платить, если действительно хотим совершить что-то хорошее, а не просто наслаждаться собственной непогрешимостью.

– Бога нет, а я не президент.

– Верно, – Макбет снял крышку с коробки, – зато я здесь – и Бог, и президент, и я даю тебе возможность исправить ошибку, которую ты допустил сегодня в Файфе.

Ангус заглянул в коробку и в ужасе отшатнулся.