Акулы из стали. Ноябрь

Ладно, пойдем посмотрим, что там с законами физики в отдельно взятой воинской части.



Законы физики, как ни странно, работали и в отдельно взятой воинской части. Кораблик, вытащенный со дна крючком в виде интеграла (вот и пригодилась высшая математика!), оказался выточенным из какой-то не то древней древесины, не то бивня мамонта, покрашен шаровой (а какой же еще!) краской, сильно залачен и явно был много плотнее воды. А оттого – ну как бы он мог плавать? Да и зачем? Зачем я устроил все это, когда мог просто переехать жить к бабушке, например, а?.. Так. Значит, что: надо уменьшить плотность этого говна так, чтоб оно плавало на воде. Что может быть проще, верно? Верно говорил мне декан, что пожалеешь ты, и не раз. А как можно уменьшить плотность этого… эсминца? А давайте попробуем увеличить его объем! Ну что в теории может быть проще? К бабушке переехать надо было жить, вот, блядь, что было бы проще!

Побродив по расположению роты и по территории части, где ему было разрешено бродить, Пирожок набил карманы всем, что в теории способно было:

а) увеличить объем условного эсминца;

б) не сильно изуродовать при этом его внешность;

в) не увеличить плотность конструкции в целом.

В это время эсминец, обтертый полотенцем, сушился в сушилке, готовясь снова гордо встать в гордый строй гордых кораблей гордого флота. Он же не говно, а боевой корабль!

Набрав в обрез воды, чтоб не лазать все время в аквариум почем зря и не подвергать свою жизнь опасности – кто там водился в нем, этом аквариуме, доподлинно не знал никто, – Пирожок приступил к устранению замечания. И сначала ему казалось, что все довольно просто, но потом оказалось, что не тут-то было! Гордый эсминец не хотел плавать по поверхности воды – хоть ты тресни! Пару раз Пирожок чуть было не выдохнул от облегчения, что вот, почти получилось, но нет – эсминец давал задорного крена и опрокидывался или погружался с резвым дифферентом, но шел на дно в любом случае! Стрельнув вторую «беломорину», Пирожок решил применить к делу системный подход, которому в третью очередь обучаются все матросы в учебке.

Суть системного подхода заключалась в том, что в любом деле, для того чтобы его сделать, нужно его не делать, а проявить хитрость и сделать вид, что ты его сделал. Сложно, да. Но можно. И тогда меньше устаешь – это раз. И чувствуешь себя настоящим моряком – это два. А на флот, нужно сказать, Пирожок попросился сам, добровольно, потому что сухопутная жизнь к двадцати одному году порядком ему надоела и хотелось, ребята, вы не поверите, – романтики! Ха-ха-ха, сказал на это военком. Похвально, конечно, но смешно – папа твой вчера звонил, просил устроить в полк связи. Вон он, этот полк, за забором, видишь, прямо тут же – мама через решетку борщом кормить будет с ложечки… А ты говоришь – на флот… Да ты хоть представляешь себе, щенок, где находится этот самый флот и в какой жопе ты будешь торчать все эти годы? Нет, ну воля твоя, только с папой потом своим сам разбирайся, договорились? А я тебе полк связи предложил, как бы ответственность с себя снял. Вперед, сынок! И прости, если что, но оттуда уже я тебя вытащить не смогу!

Интересно, считал ли Пирог, сколько кораблей вообще плавает в аквариуме? Этот мог и сосчитать. Может, новый выстругать? Не успеть, пожалуй… Снова на службу заступить тоже ведь не проблема… Но какого хуя, я же советский человек, ведь советская смекалка… Так, стоп, блядь! Точно! Так мы и сделаем! Ну, Пирог, ну погоди!

А Пирог и годил. Мало того, он и вовсе уже позабыл о том, что сделал какое-то замечание в какой-то роте какому-то матросу. Всего два стакана чаю осталось выпить, и можно с чистой совестью отправляться домой, передав красное пролетарское знамя в руки следующего дежурного. Ну не прелесть ли?

– Товарищ капитан второго ранга, шу шения! – в дверях кабинета материализовался рассыльный по штабу.

– Да? Что там у вас?

– К вам дневальный третьей роты матрос Пирожок. Говорит, что доложить.

– Пирожок?

– Так точно.

Рассыльный с трудом сдерживал улыбку, и Пирога это немножечко злило: нет, ну что смешного в том, что пирожок пришел с докладом к пирогу? Ну что за детский сад в образцовой воинской части?

– Пусть заходит.

Забурлил кипятильник в стакане, и Пирог не успел его вовремя выключить, отчего тоже немножечко разозлился – несколько капель упало на подшивку газеты «На страже Заполярья» (он подкладывал ее под стакан потому, что провод от кипятильника был коротковат). А еще он немного разозлился, когда обжег пальцы, пряча кипятильник в тумбочку, так как пользоваться кипятильниками в части строго запрещалось и он лично изымал их у матросов тоннами. А тут сам и с кипятильником – ну моветон же! В общем, когда Пирожок вошел с докладом, Пирог был уже изрядно зол.

– Товарищ капитан второго ранга, прошу разрешения доложить!

– Докладывайте!

– Ваше замечание устранено!

А вот что теперь делать с заваркой? Заваривать сейчас или потом? А то ведь остынет. Вот так просто, думают эти матросы, помнить все замечания, которые ты раздал им за целый день!

– Какое замечание?

– По поводу эсминца в аквариуме! Все в порядке теперь!

И это было странно. Потому что замечание с эсминцем было любимым у Пирога и он точно знал, что никто еще не смог заставить его плавать.

– Точно устранено?

– Так точно! Устранено!

– Ты уверен?

– Более чем!

– Я знаю, сколько там всего было корабликов! – пригрозил Пирог, беря с полки фуражку. – Так что смотри у меня! Ну пошли, проверим.



А чай-то заново придется кипятить – кипятился от досады Пирог, пока шел за бодро шагающим Пирожком. Да еще командир части, хренов юморист, встретил по дороге и прям обрадовался вслух, что не только, вишь, в Рязани пироги с глазами, но и у них в образцовой части! И раз так, то не следует ли им поднять свой уровень до образцово-показательной, как считаете, товарищ политрук?

Помещение третьей роты готовили к сдаче дежурства, и Пирогу нравилось это состояние, когда все заняты делом, бегают, но не суетятся. И везде влажно и торжественно. А вот дерзость Пирожка с аквариумом он не оценил. Мало того, что не оценил, так не сразу и понял.






– Так, я не понял, что за шуточки?

– Никак нет, товарищ капитан второго ранга! Никаких шуточек! Все исполнено точно так, как вы приказывали!

– Как я приказывал? Вон же он – лежит!

– А это не он лежит!

– Как это не он?

– Ну, вы внимательно присмотритесь! Смотрите, видите вот эти вот все сверху, да?

– Да. А – ты звезды на них нарисовал? Ну и?

– А на него теперь ну гляньте поближе.

На боках лежащего уже много лет в аквариуме эсминца были кривовато, но четко намалеваны фашистские свастики.

– Видите, да?

– Пирожок…

– Я!

– Ты… как это… что это?

– Ну как же, товарищ капитан второго ранга! Вы же сами сказали, что советские эсминцы не могут тонуть, правильно? Правильно! Так вот они все и плавают! А этот не советский, вот и утонул. Вернее, не просто утонул, а советские его потопили! Одержали сокрушительную победу и господствуют на представленном вашему вниманию водном бассейне! Все как вы приказывали – в точности! Разрешите смениться с дежурства?



– Разрешаю. А куда ты, говоришь, хотел после учебки?

– На подводные лодки просился.

– На подводные лодки? Ну вот и отлично – туда тебе и дорога!

В отличие от Пирога матросы шутку Пирожка оценили, и каждый из них, уйдя потом на дембель, рассказывал, что это именно он так ловко провернул операцию «Эсминец в аквариуме» и утер нос целому капитану второго ранга. А Пирожок эту историю не рассказывал – подумаешь, геройство… А рассказывал он, как обрадовались на подводной лодке, что к ним пришел матрос с тремя курсами института, да так обрадовались, что механик даже немножко приплясывал, когда командиры дивизионов один, два и три чуть не подрались за то, кому из них он достанется. Ну и что, что трюмная ВУС… Научим чему надо за неделю, что все сразу трюмным? И знаешь, мама, в учебке было немного жалко, что я психанул на отца и ушел из института, а теперь нет – приду и доучусь. Зато как все и никто не скажет потом, понимаешь? А тут нормально, не то что в учебке. И вполне можно жить, особенно в трюмном дивизионе и с тремя курсами высшего образования. Передавай привет папе.

И наискось по конверту: «Письма матроса срочной службы – бесплатно». А над надписью – три чайки, а под ней – волны морские.

Все, в общем, как в жизни.





Майонез

(Новогодняя симфония в двух частях)




Часть первая. Ля-минор. «Валера»




Валере категорически не везло с женщинами. Не всегда, правда: сначала ему не везло с девочками, потом с девушками и уже потом, наконец, стало не везти с женщинами. Хотя для вселенской справедливости стоит заметить, что в те моменты его жизни, когда ему не везло с девочками, с женщинами ему как раз таки везло, но тогда было еще не нужно (да, это кривая вселенская справедливость, но где вы видели другую?). Рос Валера мальчиком умным, красивым, живым, обаятельным. И оттого отнюдь не удивительно, что все окружавшие его, маленького, женщины просто души в нем не чаяли и съели бы его запросто, если бы того не запрещали строгие моральные нормы, такой он был аппетитный пирожок. И это я вам точно говорю, потому что лично видел его детские фотографии. Даже я по голове такого мальчугана потрепал бы, отчего и делаю смело выводы, что женщины готовы были его есть. Я-то что, мужик, что с меня взять, в плане чувств – и то. А женщины? Женщины – это дело другое.



Мы думали сначала, может быть ему не везло с женщинами, потому что он Валера, что пусть странно, но объяснимо – номен эст омен. Но нет – не везло ему с ними намного раньше того момента, когда они узнавали его имя.



Вся проблема на самом деле яйца выеденного не стоила и заключалась в том, что Валера родился много позже того времени, как заменили самый действенный и эффективный способ ухаживания «дубина-волосы-пещера» на мутный, туманный и не поддающийся прогнозам «слова-подарки-красивые позы». И Валеру, когда этот способ меняли, почему-то забыли спросить. Но что поделать – действовать всегда приходится не так, как хочется, а так, как того требуют предлагаемые обстоятельства. А он при незнакомых дамах робел.



Погодите хмыкать, парни! Я понимаю, что вы сейчас подумали: да все мы, мол, чего уж там, робеем и это естественно. Мы же что, а они – что, да? Да, но нет. Если вы не видели, как робел Валера, то вы не знаете, как робеют вообще, и наполняете это слово совсем иным смыслом!

Когда Валера робел при дамах, то казалось, что он притворяется, до того это было ненатурально – как будто плохой актер плохо играет плохую роль в плохом кино. У него абсолютно отсыхал язык, лицо некрасиво покрывалось красными пятнами, а мозг впадал в панику и способен был выдавать наружу только междометия, вздохи и звуки не длиннее двух букв. Естественно, Валера тут же начинал применять средство для увлажнения языка и расслабления мозга, но когда концентрация этого средства в организме давала наконец нужный эффект, то Валера начинал разговаривать увлеченно, много, интересно и о разном, но одними гласными. Что было смешно, и мы даже играли в игру «Угадай, что сейчас говорит пьяный Валера». Но дамам не нравилось, особенно в плане согласиться с Валерой дать ему шанс на второе свидание или хотя бы посидеть у него на коленках на этом первом. Дамы – они пугливые, хотя в данном случае Валера боялся их намного больше. Но они в это не верили, потому что Валера был красавцем, а дамы думают, что все красавцы непременно подлецы и им от них одного только и надо. Может и не один раз, если повезет, но только одного.