Судьба (СИ)

Фелис спорхнул с плеча на колено своего стража. Как настоящий кот, желающий усестся на ноге.
— Те, кого не устраивает… Их можно понять. Стражи может и не помнят прошлых жизней, но привычки сохраняются прежние. Должно быть, тому, кто жил среди корысти и мелочности, тяжело понять Свет. Даже… Даже Хэйла, пусть и следуя благой цели, едва не заблудилась навсегда. Но ведь Свет действительно дан нам не только чтобы сворачивать головы плохим пришельцам?
— Разумеется, — Рэй опустил на него свой взгляд, улыбнувшись. — Свет дал мне хорошего друга, посвятившего мне свою жизнь. Он нечто большее… Но нам определённо не следует надеяться на его всесилие и нежиться в облаках мечтаний. Я не могу сказать, что Хэйла была совсем не права… Однако ею двигал личный страх, лишающий способности сопереживать и осознавать, какой вред можно было причинить.
В одно мгновение мечтательность обернулась в практичность и почти строгость, вновь будоража фантазию мыслью о том, каким был охотник, когда являлся Раймондом Греем. Определённо, всё ещё харизматичным. Возможно, куда более строгим… А если кто-то так не считает, Фелис врежется ему с разгона в голову.
— Значит, если она снова вернётся к своим исследованиям, то ты… — в голосе призрака не было осуждения, лишь интерес.
Есть стражи, делящие мир на чёрное и белое. Не видящие полутонов. Легко уверовать в такой простой образ, когда ты живёшь в безопасности Стен. Как тот же Марс, возжелавший уничтожить то, что находится за гранью его привычной картины мира. Но в действительности Свет являет собой многообразие путей и жизней, переплетённых между собой и существующих в симбиозе. Логика Меча, напротив, декларирует смерть слабых ради выживания сильнейшего. Стремление к однообразию, к единственной совершенной форме. Так, может быть, подобно тому, как ярость Элис была лишь оттенком Света, жажда познания Хэйлы вовсе не порождение Тьмы?
— Я не знаю, — честно ответил ему Рэй. — Не знаю, что у неё теперь в голове. Как она отнесётся к технике безопасности… И как сама видит Свет. Удивительно, но ведь Хэйла носила белую мантию, а так вышло. Должно быть, белый легче запачкать, очернить… Свет требует определённой дисциплины. И похоже смелых, но сложных решений. Кажется, я начинаю понимать, почему у Эшли сероватый оттенок мантии… Я превращаюсь в философа?
— Ты же помнишь легенду об Икаре, которую рассказывал Моути? Он подлетел слишком близко к солнцу и жар расплавил воск его крыльев. Так и Хэйла, забыв об опасности, устремилась вверх. Или всё-таки вниз… Чем чище помыслы, чем больше открыто сердце, тем больше ты оставляешь возможности получить смертельную рану. Но, заперев душу на замок, разве ты не сокроешь её от мира? От его Света? Наверно, в этом и есть та сложная грань, через которую пролегает всё многообразие его путей. Здесь действительно нужна дисциплина, о которой ты говоришь.
Стражу невольно вспомнились слова Эшли о весьма избирательной открытости миру. Да уж… Неудивительно, что он обвёл вокруг пальца Джона с той энграммой.
— Но, пока Икар летел к Солнцу, Дедал звал его, молил остановиться, — звучный сильный голос принадлежал варлоку, что не таился, но и не создавал лишнего шума. Он легко и свободно ступал по скользкой от недавнего дождя крыше, приближаясь к Рэю. — Икар не слышал его. Или не желал слышать? Итог один. Холодные воды сомкнулись над головой юнца, горевшего мечтой.
Охотник резко обернулся и вскочил на ноги, едва не поскользнувшись. Как они могли не заметить, что их подслушивают? Или он только пришёл? Как давно наблюдал?
— Тебя кто-нибудь учил, что подкрадываться к охотнику по меньшей мере невежливо? — тот сумел скрыть, что это заставило его занервничать.
— Если к охотнику удалось подкрасться, то не вина ли это самого охотника? — спросил варлок, остановившись в паре метров.
Рэй давно заметил, что классы стражей являются скорее условностью и традицией, а не аксиомой. Подобно тому, как Джон тяготел к роли охотника, а он сам нет-нет, да заходил на территорию варлоков, его новый собеседник нёс в себе что-то от титана. Гордая осанка, прочно стоящие на земле ноги в тяжёлых сапогах, широкие плечи человека, не чуравшегося тяжёлого труда. Но чёрная мантия, укрывающая высокую стройную фигуру, не давала усомниться в его стезе.
 
— Разумеется нет. Просто ты плохо воспитан, — Рэй сделал самое высокомерное и педантичное лицо, которое только мог. — Город — это место, где мы должны чувствовать себя безопасно. Даже если мы стражи.
Судя по всему, его ещё не отпустил возвышенный пафос, смешавшись с негодованием.
— Как во время Красной Войны? — спросил варлок, подходя к краю крыши. — Да и в мирное время безопасность довольно иллюзорна.
Свет далёкого фонаря позволил чуть лучше его рассмотреть. Ониксово-чёрная мантия, изорванная по краям, всё равно казалась одеянием, достойным монарха в изгнании. Глухой шлем того же цвета надёжно скрывал лицо, но не искажал голос.
— И всё же… Пока здесь тихо, о чём мы все должны позаботиться, я намеревался расслабиться и отдохнуть. И смею надеяться, что могу доверять свои братьям стражам, которые определённо не станут подслушивать наш разговор, — с ехидными нотками в голосе сказал Рэй, казавшийся рядом с ним куда более хрупким.
Варлок негромко рассмеялся.
— Доверие? Братья стражи? Но только ты сам рассуждал о Тьме и стражах, совершающих ошибки. Немного лицемерно, не так ли?
— Я видел как страж, совершивший очень серьёзную ошибку, смог вернуться к Свету благодаря другому стражу. Не держи меня за глупца. Ты прекрасно знаешь, о чём я говорю, — невзирая на попытки поддеть его, Рэй не чувствовал угрозы со стороны незнакомца.
— К Свету, к Тьме… Но ты можешь рассказать, как к этому относятся другие стражи? — варлок скрестил руки на груди. — Или всё покрыто пеленой Тайны?
Пусть шлем и скрывал его лицо, однако даже так Рэй чувствовал живой интерес этого незнакомца.
— Плохо… — вздохнул парень. — Но у неё есть друзья. К тому же, у людей память короче, чем кажется.
— Память коротка на добро. Зло же пускает свои корни в молве, разрастается, и уже никогда не исчезнет без следа. Если сейчас к твоей подруге относятся “плохо”, то можешь быть уверен, дальше будет только хуже, — варлок вполоборота посмотрел на Город, раскинувшийся внизу. — А если это стало достоянием общественности… Впрочем, это не моё дело.
— Да ты, я смотрю, пессимист. Есть у меня ещё одна подруга… О ней тоже разговоров много всяких ходило. Эта безумная не просто восстановила свою честь, выдернув длинные языки, но и ходит помогает другим это сделать, — Рэй иронично ударил кулаком в свою ладонь, тем самым намекая, как именно происходит процесс выбивания злых помыслов. — А, что ещё хуже, теперь она ходит с другим титаном, который предварительно зачитает тебе всё, что нужно знать о добре и зле.
— Ну что ж, — варлок пожал плечами. Он хорошо владел своим голосом и потому сложно было понять, какие эмоции искренни, а какие нет. — Добро победит зло, поставит его на колени и зверски изобьёт? Не самый дурной расклад.
— Ох, все эти разговоры о добре и зле… Я просто вышел прогуляться в лучах лунного света. Как кот. Мой призрак не даст соврать, — Рэй улыбнулся, позволив себе стать таким же немного грустным и вместе с тем преисполненным неведомой затаённой надежды. — Эта ночь так хороша. Она лучше, чем десятки и даже сотни самых удачных сражений.
Варлок поднял голову, подставляя шлем свету Луны и звёзд. Он был согласен. Ночь на диво изумительна. Наверно именно эта магия природы, столь же древняя как само естество, и заставила его начать случайный разговор, а не обойти незнакомого охотника седьмой дорогой.
— Пожалуй…
— Хорошо. Так и быть, я позволю тебе здесь остаться, — беззастенчиво добавил пробудившийся.
Варлок замер на мгновение, как будто силясь понять глубинный смысл слов Рэя, но затем, как ни в чём не бывало, качнул головой.
— Это симпатичная крыша. Но я предпочту в скорости покинуть её.