Тоннель без света в конце (СИ)

========== Часть 1 ==========
— Снимайте куртки, рюкзаки сразу складывайте в мешки или трансы, там пятнадцать метров ползти по грязи и глине.
Я бросил пуховик прямо в снег и остался в толстом чёрном свитере. Сонька и Макс свои куртки аккуратно сняли, свернули трубочкой и засунули в рюкзаки. Бажен, наш проводник, стоял в утеплённом комбезе цвета хаки и натягивал на бритую голову шапку, затем поверх — налобный фонарик.
В заброшенные каменоломни можно было попасть по узкому глинистому тоннелю, который уходил под землю под углом градусов так в сорок пять. Лаз находился в ебенях области на берегу небольшой речушки. Вход кто-то заботливо прикрыл деревянным навесом с прибитым «сводом правил» пещер.
Оповестить близких.
Записать своё имя в журнале на входе.
Не мусорить.
Не паниковать.
Уважать пещеры и их хозяина.
— Бажен! Что ещё за хозяин пещер? — поинтересовалась Сонька, утрамбовывая рюкзак в потёртый транс.
— Хозяин — он и есть хозяин. Следит за порядком. Тем, кто к нему относится с уважением, помогает, а тем, кто пакостит и вандализм устраивает, вредит.
— Пакостит — это как? Как можно напакостить внутри пещеры? — почесал репу Макс.
— Да как угодно, солнце. Стырить заныканные вещи или элементарно нассать в каком-нибудь местном сакральном месте, — с ухмылкой ответила вместо Бажена Сонька, заплетая в косу длинные каштановые волосы.
Девчонкой она была боевой и опытной во всяких экзотических развлечениях. С ней и её парнем Максом мы два года вместе учились в универе. До того, как некоторое время назад меня отчислили.
Именно она позвала меня полазить по пещерам — «Матвейка, харе сидеть дома, как сыч, жизнь после отчисления не заканчивается».
Она не знала, что моя закончится достаточно скоро, и виной тому отнюдь не отчисление. Я хлопнул по широкому карману на моих брюках. Обезбол на месте.
— Ну что, кто первый? — Сонька присела на корточки и заглянула в лаз. Просунула вниз руку и достала верёвку, за которую, видимо, нужно держаться при спуске и подъёме. — Ого, да тут прям всё оборудовано для отдыхающих. Ребята, не забудьте поставить каменоломням пять звёзд в Гугле…
— Эти пещеры вам не хухры-мухры, тут место довольно опасное, — сказал Бажен. — Точной карты ни у кого нет, много ответвлений, узких проходов, всяких незаметных замаскированных лазов. По два фонаря и комплект батареек точно у всех есть?
Бажен был старше нас лет на пятнадцать. С Сонькой и Максом он познакомился, когда те ездили дикарями в Крым. В подземных лабиринтах Бажен, судя по рассказам Соньки, ориентировался, как у себя дома.
— Я в этих каменоломнях уже больше десяти лет не бывал, — к моему неудовольствию заявил он. — В студенчестве тут гулеванили, конечно, Новый год отмечали. А сейчас сюда мало кто ходит, народ перебазировался в другие места…
Он первым начал спускаться в лаз. Я толкнул Соньку локтем и поджал губы.
— Ну чего ты надулся, Матвейка? Всё нормально будет, не заблудимся. Бажен охренительно ориентируется, — подмигнула она и полезла под землю следом за проводником.
Макс хлопнул меня по плечу, поправил резинку, стягивающую на затылке отросшие по плечи светлые волосы, и тоже начал спускаться вниз.
Ну ладно. Меня никто насильно не заставлял сюда идти, отказывать поздно. К тому же я ведь сам хотел пожить как можно более насыщенной жизнью перед… Да не перед чем. Просто пожить. Получить яркие впечатления, кайф и заряд адреналина.
На слово «смерть» у меня было какое-то подсознательное табу, я старался не произносить его даже в мыслях.
Натянув тряпичные рабочие перчатки, я схватился за верёвку и начал осторожно спускаться. Тоннель вскоре стал горизонтальным, но очень узким — передвигаться приходилось на четвереньках. Перед собой видел крепкую задницу Макса, облачённую в армейские штаны. Покосился на неё и опустил взгляд на вязкий влажный пол.
Мы ползли таким образом минут пять. Бажен что-то вещал впереди, но его слов почти не было слышно. Постепенно тоннель стал шире, и следом за своими спутниками я заполз в круглый грот. Но потолок здесь был низким, встать в полный рост не получится.
 
— Опа, тут никого не было последние две недели, — сказал Бажен, листая лежащую на камне тетрадку.
— Это что ещё? — спросил я.
— Журнал. Сюда записываются все, кто забрасывается в Систему, — ответил Бажен.
— Систему?
— В пещеры. Пишем фамилии, время заброски, примерное время, когда собираемся выброситься. На обратном пути из журнала выпишемся.
— Так что не парься, Матвейка. Заблудимся — люди увидят наши имена в журнале, поймут, что мы не вышли, и отправятся на поиски, — сказала Сонька.
Я не стал спрашивать, когда и какие люди увидят, если тут, как сказал Бажен, никого не было уже несколько недель. Молча записал своё имя, молча полез дальше вслед за товарищами, таща за собой упакованный в мешок рюкзак за лямку из репшнура.
Мы остановились перед двойным ответвлением. Бажен посветил налобным фонарём в обе стороны и скомандовал двигаться вправо. Через несколько метров мы наконец вышли в грот с нормальным высоким потолком, где можно было выпрямиться во весь рост, не боясь удариться головой.
— Вот здесь, — Бажен ткнул пальцем в угол, и под потолком я увидел едва заметную узкую дыру. — Здесь заныкаем вещи: куртки, посуду, котелок и так далее. Народу нет, и хорошо — меньше вероятности, что их кто-нибудь стянет. С собой возьмите самое необходимое — фонари, батарейки, воду, еду.
Я открыл рюкзак и полазил по карманам, но второго фонаря не нашёл, как и батареек. Пиздец, дома, что ли, оставил? Готовил ведь, собирался положить… Моя забывчивость что, последствие опухоли?
Я решил не говорить никому о том, что проебался с запасным фонарём. А какой смысл? Только Сонька назовёт раздолбаем. Объяснять ей, что у меня проблемы с башкой, не хотелось. Хотелось вообще об этих проблемах забыть хотя бы ненадолго.
Я поёжился — в пещере было довольно прохладно. Градусов так плюс семь, не больше. Изо рта шёл пар. При свете налобного фонаря на стенах можно было различить какие-то надписи, граффити и даже дорожные знаки.
— Сейчас осмотрим тут пару интересных мест, потом вернёмся, пообедаем и пойдём прогуляемся в другую сторону, — сказал Бажен.
— Бажен, слыш, а тут смертельные случаи были вроде, да? — поинтересовался Макс, снова заставив меня поднапрячься.
— Были. Вот сейчас я вам про один и расскажу. Пошли.
Мы гуськом двинулись за проводником. Я пытался запоминать повороты, глаза цеплялись за камни, иногда встречающиеся надписи на стенах и статуэтки, очевидно, вылепленные из местной глины. Направо, налево, снова направо через узкую дыру, в которую широкоплечий Макс протиснулся с большим трудом. Да даже дрыщеватому мне пришлось поднапрячься. Лаз был настолько маленький, что и на четвереньки встать не получалось.
— Это шкурник. Пока пролезешь, всю шкуру себе сдерёшь, — пояснил мне Макс. — А в начале мы шли по ракоходу.
— Потому что передвигались раком, ага?
— Ну да. Схватываешь на лету, — усмехнулся он.
Мы вылезли из шкурника в нормальный тоннель, снова куда-то свернули. Шли некоторое время молча. Темно, холодно и тихо, как в гробу, пришла мне в голову дурацкая мысль. Я уже давно сбился со счёта, сколько мы прошли поворотов, и забыл, на каком из них куда поворачивали. Успокаивало то, что Бажен двигался вперёд довольно уверенно, хотя иногда ненадолго зависал перед развилками. Но если б меня сейчас попросили найти путь назад, я бы точно этого сделать не смог.
— Вот, пожалуйста, грот Литвина, — объявил Бажен, когда мы зашли в небольшой зал с глиняным холмиком посередине. Холмик был украшен маленькими статуэтками, глину для которых явно брали прямо с него, либо с пола. Я рассмотрел не особо искусно вылепленных грудастых женщин, мужчин с большими членами, каких-то животных, кентавров.
 
— Это что, чья-то могила? — спросила Сонька.
— Ну да. Литвина. Хороший был парень, умный, помогал людям. Спелеолог опытный, много здесь ходов открыл. Если кто потеряется, так он на все спасательные работы выезжал. Систему знал как свои пять пальцев, говорили, что он даже родился под землёй. Жаль парня, молодой совсем был, вас ненамного старше.