Грань / The Brink (СИ)

Шэннон прошла в направлении окна, где были видны очертания мольберта и низкого детского стульчика. Она бросила пакет на стул и огляделась вокруг в поисках чего-то, что по итогу оказалось светодиодным фонарем.
— Ты работаешь здесь? — спросил Кевин, когда яркий синеватый свет заполнил окружающее пространство.
— Ну, да, — кивнула девушка, подняв со стула пакет и присаживаясь. — Папе не нравится запах краски в доме, так что он обеспечил мне доступ сюда.
— Тут сыро и холодно. Это не самое лучшее место для сушки картин.
— Будто кому-то, кроме меня, до этого есть дело, — вздохнула она.
Кевин прошёлся вдоль импровизированной экспозиции. Среди завершенных работ было несколько городских пейзажей, являвшихся по сути видом из того самого окна, в метре от которого сидела сейчас художница. Были здесь и портреты людей, среди которых особенно выделялся портрет Уилльяма. Но все они не производили впечатления на Квинси. Все, кроме одного. Того, от которого парень не смог оторвать взгляда, от которого внутренности, казалось, превратились в лёд, а конечности оцепенели. Черно-красная вакханалия мазков. Безумная игра света и тени. Абстрактные фигуры и перекошенное в ужасе лицо Хизер Миллиган. Но больше всего Кевина поразило даже не то, что насколько жестоко обошлась со старостой Шэннон на этом полотне, а то, что оно до безобразия напоминало ему его собственный набросок, сделанный в ночь после приёма. Насколько же оказалась похожей их ревность? Насколько сильно ими управляло желание обладать кем-то? Очевидно, Шэннон оказалось недостаточно пресловутого женского ожидания. И она решила драться в своеобразной пугающей манере.
Девушка неспеша подошла к нему. На её бледном лице отразилось беспокойство. В руках она нервно вращала тонкую кисть.
— Я знаю, что это была ты, Шэн, — тихо произнес он, повернувшись к ней.
Её глаза округлились в каком-то нечеловеческом ужасе, будто Квинси не обвинял ее, а сам признался в преступлении. И прежде чем он успел понять, что происходит, она вскинула руку вверх, в направлении его лица. В тусклом свете блеснула серебристая обойма кисточки. Кевину чудом удалось перехватить её тонкое запястье. Острый конец деревянной ручки застыл в сантиметре от его глаза. Он с силой сжал её руку, кисть со звоном упала на пол. Рот Шэннон скривился, а плечи задрожали. Она издала тяжёлый вздох, больше похожий на рык, и попыталась вырваться.
— Успокойся, я тебе не враг, — сказал Квинси. — Скорее всего, я — единственный, кто по настоящему понимает тебя.
Он все ещё был в ступоре, оттого слова, что он произносил, звучали для него самого откуда-то издалека. Девушка смотрела на него исподлобья недоверчиво.
— Не держи меня за дуру, Квинси! — воскликнула она, с силой схватившись за руку, удерживающую её. — Ты понятия не имеешь, что я чувствую.
— Поверь мне, чувство, когда кто-то тянет руки к тому, что должно принадлежать тебе, мне хорошо знакомо.
— Хо? — девушка одарила его насмешливым змеиным прищуром. — Неужто наш святоша познал запретный плод вожделения?
— Тебе нужна помощь, Шэн, — произнес он, игнорируя её вопрос. — Помощь специалиста. Пока ты ещё больше не навредила себе и другим.
— С чего это вдруг?! — взвизгнула она, дернувшись. — Ты же говоришь, что понимаешь. По твоему, я сделала что-то неверно? Я этой твари за дело вломила! Если б не она, Уилл не игнорил бы меня.
На последней фразе её голос дрогнул и стих. Она опустила покрасневшие глаза.
— Ты не можешь заставить другого человека смотреть только на тебя, если он этого не хочет. Что бы ты ни делала, это бесполезно.
Квинси допустил оплошность и ослабил хватку. И в следующий момент получил удар ногой в промежность. Он выпустил её руку, согнулся и опустился на одно колено. Боль отдавалась по всему животу и даже в ногах. Издай он хотя бы вопль, стало бы легче. Но дыхание перехватило так, что ни застонать, ни выдохнуть.
— Да что ты говоришь?! — зло усмехнулась Шэннон, глядя на сраженного противника. — Специалист, значит, нужен?! Обо мне печёшься? Не смеши меня!
Она сорвала с крючка картину и обрушила ее на голову Квинси. Тот завалился на бок. Боль внизу живота начала утихать, но за ней появилась новая в виске от удара подрамником. Она пошла парню на пользу. Страх и последовавший за ним выброс адреналина привели его в чувства. Он попытался подняться, но Шэннон пнула его в живот. Рвано выдохнув, Кевин ухватился за её ногу. Девушка не удержала равновесие и рухнула на него сверху. Он обхватил её и перевалился на бок, а затем и вовсе прижал её к полу всем своим весом. Шэннон брыкалась, царапала его лицо длинными ногтями, норовила добраться до глаз, пока он не изловил её мечущиеся в воздухе руки и окончательно не обездвижил их. Что-то странное и страшное металось в его мозгу, похожее на первобытную злость и желание воздать болью за боль. Он приметил лежащую на полу кисть, перехватил оба запястья девушки одной рукой, а второй потянулся к поблескивающей белым металлом и лакированным деревом кисточке.
— Давай, Квинси, если кишка не тонка, — ядовито прошипела Шэннон, когда он занёс руку над её головой.
Несмотря на провоцирующий тон, глаза девушки были полны животного страха.
— Кев, не делай этого, — донёсся до него издалека голос Эмбер.
Кевин бросил взгляд в сторону входной двери. Подруги в нерешительности наблюдали за происходящим. На лицах читалось осуждение. И это выражение отрезвило его. Он отбросил кисть в сторону.
— Это была Шэннон. Она призналась, — сказал он хрипло.
— Мы знаем, — кивнула Роук. — Хизер пришла в себя. Она звонила Питеру из больницы.
Квинси почувствовал, как тело Шэннон задрожало под ним. Он заглянул ей в лицо. На её глазах проступили слезы. Он отпустил её руки и поднялся. Минутой позже редкие всхлипы девушки переросли в громкие рыдания.
— На что ты надеялась, Шэн? — снисходительно глядя на одногруппницу, спросила Эмбер. — Что Хизер не очнётся?
Шэннон не ответила, лишь зарыдала ещё громче, скорчившись на полу. Кевин направился к подругам, но вдруг замер на полпути. Эмбер подалась парню навстречу и остановилась в двух шагах от него.
— У тебя кровь, — обеспокоенно заметила она, оглядев его лицо. — Тебе бы в больницу.
— Всё нормально, — ответил он.
— Нужно дождаться констеблей, а после можно и в больницу, — игнорируя его возражения, сказала Роук.
Кевин внял совету подруг и позвонил Чарльзу ещё до появления полиции. Квинси позволил ему решить все юридические вопросы. На допросе и последующем медицинском освидетельствовании он почти не смотрел на адвоката. Когда всё закончилось и они вместе покинули полицейский участок, Чарльз резонно заметил:
— Вы плохо выглядите. Вам лучше остаться у меня сегодня.
— Нет, — отрезал Кевин, решив, наконец, провести черту. — Отвезите меня в общежитие.
Мистер Стэнхоуп тяжело вздохнул и кивнул. Они молча сели в машину.
— И в эти выходные я поеду к Эмбер, — добавил Квинси.
— Намечается вечеринка?
— Да не то чтобы. Просто её родители уезжают в Эдинбург на Новый год. Составлю ей компанию в их отсутствие.
Празднование Нового года плавно перетекло в пижамную вечеринку с плетением кос. Хотя плели только Эмбер, поскольку ни у Роук, ни у Кевина длина волос, к счастью последнего, не позволяла. Подруги восседали на широкой кровати Эмбер, а Квинси развалился на ворсистом ковре, лениво чиркая карандашом в своём скетчбуке.