Беглец или Ловушка для разума (СИ)

- Ну и? – Глеба обуяла странная фантомная дрожь. – Осчастливить меня решил таким образом? Это я уже понял.
- И не только. Узнать хотел, изжил ты все это в себе или нет. И насколько далеко готов зайти.
- Доволен? Подрочил, глядя на нас?
- Вообще я был удивлен, что Илье это тоже оказалось нужно. Поначалу я был уверен, что он согласился вернуться на Землю в моем теле исключительно ради Алеси и восстановления дружбы с тобой. А когда увидел, как он тебя прямо с порога…
- Трахнул что ли? Говори, не стесняйся, - усмехнулся Глеб.
- В общем, для меня самого все это стало неожиданностью. Ну то есть, что все зайдет настолько далеко. Я-то хотел узнать, сохранилась ли в тебе хоть капля братских чувств ко мне, а тут такое…
- Капля? Братских? Вадик, да ты издеваешься, - простонал Глеб.
- Пашка был против и до конца отговаривал меня, даже когда я уже вышел на контакт с Ильей и предложил ему эту аферу. Илья согласился буквально сразу, что очень удивительно – побывав здесь, возвращаться назад в материальный мир не захочешь. Только если для того есть по-настоящему веская причина. Лично меня не заставит туда вернуться уже ничто. Поэтому я и решил пожертвовать своим телом. Мне оно больше не нужно.
- Уже ничто… - эхом повторил Глеб. – А вот Илюха захотел вернуться ко мне. Да, именно ко мне! Не к Алесе!
- Алеся нашла себе замену и успокоение, а ты нет. Он понял, что тебе он нужнее, чем ей.
- Как это, черт побери, романтично, - сквозь несуществующие зубы пробормотал Глеб. – Возвращайте меня туда к нему. Ему я, по крайней мере, нужен. Да и, знаешь, Вадик? Я ведь чисто интуитивно с первого взгляда понял, что это не ты. Подсознание мое всегда знало, что это Кормильцев. Именно потому я и сдался прямо с порога. Слишком уж соскучился по нему, невмоготу было. Вот и узнал его даже в таком чужом и неприятном теле.
- И это все, что ты хотел мне сказать? Ты для этого приходил сюда? – голос Вадима звучал насмешливо и только; казалось, слова Глеба ничуть не задели его.
- Да! А еще то, что ты мне отвратителен. И я не понимаю, как я мог все эти годы хотеть тебя, несмотря ни на что. Вожделеть тебя, хотя ты все время ошивался где-то в других местах – то с друзьями-приятелями, то в институте. И не приезжал домой почти, я все время был один, и при этом продолжал тебя хотеть! Впрочем, похоть на расстоянии начинает полыхать сильнее. По крайней мере, какое-то время. Похоть не любовь, она глаза застит. А потом ты перетащил меня к себе в Свердловск, и я было обрадовался, что вот оно, наконец! Но ты тут же женился, нашел себе другого полового партнера, а мне досталась роль текстовика группы, который может тискать брата лишь на сцене!
- Глеб, ты преувеличиваешь. Мы были вместе 80% времени существования Агаты, - голос Вадима даже не дрогнул. – Тебе было мало тактильности?
- Мы не были наедине ни секунды! – завизжал Глеб. – Не предлагаешь же ты начать приставать к тебе прямо у всех на виду? Вообще-то ты мой родной брат, и что случилось с моей чокнутой башкой, что я захотел именно тебя, мне неведомо.
- Глеб…
- Я был чертовым извращенцем, да ты и сам понял это. И мне надоело это скрывать. Всегда тебя хотел, сколько себя помню. И моя первая мастурбация была на тебя – мне было 12, я застал тебя голым в ванной и чуть с ума не сошел от нахлынувшего на меня осознания своих истинных чувств к тебе. Но ты никогда этого не замечал. Когда мы целовались на камеру, ты думал, что мы дурачимся. Когда ты дрочил мне после 15-летия, ты думал, что просто снимаешь мне напряжение. Когда я делал тебе минет тогда же… а, кстати, о чем ты тогда думал?
- Боже, Глеб…
- Подожди, дай угадаю. Твоему фантастическому либидо было в тот момент все равно, кто его удовлетворит – шлюха или родной брат. Так вышло, что под руку подвернулся именно я, готовый на все. Тебя потом мучила совесть, братик, так? Ты поэтому обещал вздернуться на суку?
- Глеб!
- Да ладно тебе, нечем парировать, так не надо постоянно повторять мое имя! Давай, просто пошли меня. Скажи, что инцест – это грубо, мерзко, отвратно. Что тебя тошнит от одной мысли. Что ты и Агату прикрыть решил, только чтобы мою вожделеющую рожу больше не видеть!
- Вообще-то это ты ушел из Агаты…
- Да что ты говоришь! Кто меня перед фактом поставил?
- Я просто озвучил то, что боялся озвучить ты. Агата умерла вместе с Ильей, и ты это знаешь не хуже меня.
- Ооооооооо, опять Илья! Если бы я хоть на секунду мог допустить, что тебе не плевать на меня, я бы решил, что это ревность.
- Не ты ли убеждал всех вокруг, что Илья – твой единственный близкий друг? Единственный родной тебе человек?
- Да-да-да. А еще Леха Никонов, Костя Бекрев…
- Глеб, мне неохота разбираться во всех твоих привязанностях. Если ты закончил, мы включаем ловушку.
- Подожди, я закончу. Выскажу тебе все и вернусь к нему. Так уж вышло, что я все-таки смог вытравить эту гадость из своего сердца.
- Гадость?
- Ну а чем еще ты все это считаешь? Ты не блеванул часом, наблюдая за нами с Илюхой? Не было тебе мерзко, когда твое тело трахало мое, и ты не мог все это остановить? – Глеб хрипло расхохотался.
- Мальчики, вы как хотите, - прервал Глебовы излияния Кузнецов, - а я все это больше слушать не могу. Отвлекался как мог. Загораживался изо всех сил, но ваши искры даже мою защиту пробили. Глеб, хочешь вернуться? Готовься, я запускаю ловушку.
- Но одно я все же успею сказать, - заторопился Глеб. – Не представляешь, как мне все это мерзко. Как я все это вытравить в себе пытался – то бабами, то коксом, то водкой. И не смог. Поддался. А все равно мерзко. Еще мерзее даже стало. Вздернуться на суку, говоришь? Иногда мне это казалось единственным выходом… Да только после этого эпизода с Илюхой я, кажется, изжил это в себе – когда переспал с твоим телом и понял, что это была всего лишь блажь. Знаешь, иногда нужно потакать даже самым грязным своим желаниям, чтобы освободиться, наконец, от них. И я пришел сюда, чтобы сказать тебе спасибо – ты исцелил меня от ужаса, преследовавшего меня всю мою жизнь. Эта навязчивая идея покинула мое сознание, и теперь… я смогу общаться с Ильей, зная уже точно, что это он и никто другой. А тебя… тебя я прощаю – хотя бы за это исцеление прощаю. Я, наконец, свободен.
Едва слышный щелчок, и образ Глеба растаял, чтобы снова материализоваться по ту сторону ловушки.
- Ну все, спровадили, слава богу, - выдохнул Паша. – На чем мы там остановились? М-браны?
- Кажется, да, - голос Вадима звучал на удивление ровно и спокойно. – Поехали дальше.
  *
Когда Глеб открыл глаза, он обнаружил себя лежащим на полу собственной кухни, а над ним склонилось обеспокоенное лицо… брата? Ильи в облике брата! Он потянул к нему руки, приподнял корпус и залепетал:
- Илюха… Илюха… как я счастлив, что ты жив! Ты даже не представляешь! А как ты вообще согласился на всю эту авантюру?.. Да и еще в его теле…
- Ну других-то тел мне не предложили, как ты понимаешь, - усмехнулся Кормильцев.
Вот теперь Глеб точно мог сказать, что это был именно он, а не Вадим. Теперь все в его голове уложилось, не осталось больше вопросов, сомнений и недоумений по поводу странно проницательного, а не порочного взгляда, по поводу изменившейся вдруг мимики. И Алеся… она ведь с первых же секунд почувствовала в нем что-то свое, родное.
- Илюха, какой гадостью мы с тобой занимались… я-то ведь думал…
- То есть с Вадимом не гадость, а со мной гадость? – брови Ильи взлетели, а на лице застыло озадаченное выражение.
- Нереализованные детские фантазии, - махнул Глеб рукой. – Теперь я их реализовал, и они растворились, как спирт в моей крови. Ни следа не осталось. А вот ты…
- А вот я, - усмехнулся Кормильцев, помогая Глебу подняться, заботливо поддерживая за локоть и невольно касаясь бедра пальцами другой руки. – Можешь тоже считать это фантазией. Ты стоял тут в прихожей такой пылающий, такой возбужденный, такой удивленный и несчастный…