Ежонок (СИ)
Женька… Луч света, внезапно пробившийся в глубокую яму отчаяния. Мужчина его не заслуживал. А Женя не заслужил ту боль, те увечья, что он получил благодаря Виктору. Он появился так негаданно, вскружил своей бесконечной энергией голову, заставил влюбиться в собственную юность и нежную простоту, но все закончилось так же быстро и головокружительно, как и началось. Виктор понимал, что мог придумать что-то, он не должен был бросать влюбленного парня на амбразуру, но был напуган опасностью, угрожающей его жизни. Мужчина понимал, что не должен был обрывать все связи, вести себя так по-свински, приставив охранников, а потом вернуться как ни в чем не бывало. Неужели он и вправду думал, что все будет как прежде? Нет, только не после всего, что успел пережить Женька. И Виктор понял, что виноват. Он жалел, что когда-то встретил на выставке красивого мальчика с забавной кудрявой челкой и дал ему тогда ту несчастную визитку. Сейчас бы не было так нестерпимо больно от ненависти к самому себе.
Женя снова возникнул в его мрачном болезненном мирке с криком о помощи. Виктор не мог ему отказать. Он просто не имел права оставаться равнодушным в сложившейся ситуации. Но сходил с ума, находясь рядом с Женькой. Понимал, что никак и никогда не сможет искупить вину, вернуть прошлое отношение к себе, однако был рад помочь. Он помогал единственным людям в своей жизни, которые представляли какую-то ценность для него. Больше у мужчины никого не осталось. Но жалеть себя Виктор и не думал. Он стал избегать Женьку, чтобы не смотреть на него своими блядскими виноватыми глазами и не докучать своим нежелательным присутствием. Он всего лишь спонсор лечения Павла, не более. Мужчина не хотел мешать, вклиниваться в их устоявшиеся семейные отношения, он был лишним. Так что деньги переводил сразу на счет клиники, узнавал все изменения от врачей и утопал в работе, не давая никому ни малейшего шанса отвлечь его от дел.
Он получил то, чего хотел. То, за чем бегал всю жизнь. Бизнес, приносящий доход, организацию, намертво врезавшуюся в рынок. И грязные деньги, которые не на что было тратить. Это ли должно приносить радость, это ли должно делать счастливым, это ли будет с ним, несмотря ни на что? Наверное, нет. Но Виктор утерял всякий толк в этой жизни, решив доживать уготовленное ему время в алчном море бизнес-акул. Так будет лучше для всех.
И знал одно: нужно оставить Женю в покое.
***
Женьке было больно наблюдать, как его отец медленно теряет живой вид. Вместе с ним это делал и сам юноша, перестав верить в радужные прогнозы врачей. Белла была рядом всегда, подбадривала и старалась быть на позитиве, но Женя видел ее заплаканные глаза, не веря и ей. Юноша, с горем пополам сдав экзамены, взял академический отпуск. Он не мог думать ни о чем, кроме отца.
Виктор ушел на второй план, чувства к нему ровно сожглись глубоко внутри, улетев, словно пепел по ветру. Женьке вообще казалось, что все перестало существовать. Изменений долгое время не было. Он не отходил от навороченной больничной койки, продолжая разговаривать с отцом. Юноша не слушал врачей, говорящих о том, что больной ничего не слышит и не чувствует. Женя не верил. Он знал, что папе снятся сны под аккомпанемент его голоса. Первое время сокращения мышц Павла приводили Женьку в ужас, но спустя время он привык, надеясь, что процессы в мозгу отца пытались вернуть его к сознанию. Терапия длилась дольше, чем три недели. И врачи не могли дать точного ответа, почему. Они бились изо всех сил за его здоровье.
Павел начал пытаться дышать и бороться с аппаратом жизнеобеспечения через два месяца. Белла была в панике, думая, что без вентиляции легких он не сможет выжить. А Женька чуть с ума не сошел, когда узнал. Он до смерти хотел, чтобы отец очнулся. Спустя время они все-таки решили отключить машину. Это был самый страшный момент в жизни обоих. Но Павел дышал сам. Живой… Тогда Жене было плевать на последствия коматозного состояния, его волновало только то, что отец мог дышать и, наконец, открыл глаза. Он был абсолютно недееспособен, ему все еще были нужны капельницы и дополнительный кислород. Женька помогал ему восстанавливаться наряду с Беллой. Они едва сдерживали слезы, пытаясь накормить его хоть чем-то. Он был болезненно худым.
Женя знал, что процесс восстановления не может быть коротким. У отца были серьезные повреждения в мозгу. Врачи обещали, что он сможет заговорить спустя месяцы, если получит соответствующую терапию. У них были на это деньги – Виктор обеспечил их немаленькой суммой, которой должно было хватить на всю рекреацию отца. Вскоре они перевели его в реабилитационный центр. Женьке пришлось устроиться на работу, он не желал висеть на шее у Беллы или, тем более, жить на средства Виктора, который, казалось, вовсе исчез из их жизней, сбежал куда-то будто призрак.
Женя перебивался с одной работы на другую, меняясь с Беллой сменами в рехабе. До новых знакомств было как до Луны, не говоря уже о личной жизни. Но Женьку это мало волновало. Рафаэль уехал за границу, не выдержав угнетения в этом городе. Он продолжал восхищаться силой духа друга, но сам так жить не мог. А у Жени не было другого выхода. Он не мог бросить отца, не мог оставить Беллу одну с таким… балластом, как бы трудно это ни было признавать. Павел был маленьким ребенком в теле взрослого мужчины. Но они крошечными шажками, медленно, но совершенно верно шли к его восстановлению.
Была поздняя осень, когда отец произнес первые слова после несчастного случая:
— Кто вы?
Белла заходилась рыданиями, а Женька был счастлив услышать родной голос спустя столько времени. Конечно, он не помнил, кто они. Он заново учился жить, двигаться, говорить. И опускать руки никто не собирался. С Павлом занимались специалисты, но семья всегда была рядом. Они вместе учили звуки и буквы, а врачи восхищались тем, как сильно мужчина хотел жить. По сравнению со многими пациентами, вышедшими из комы, Павел довольно быстро шел на поправку.
Шли долгие месяцы воскрешения Павла из мертвых. Женька перестал с жалостью смотреть на отца и принимать его будто обузу, а зимой вернулся на учебу. Она придавала ему сил, он вновь начал верить в лучшее будущее, знакомился с молодежью и продолжал жить полноценной жизнью, несмотря на то, что отец занимал много времени. Летом, почти спустя год, они наконец-то перевезли его домой. Павел неплохо разговаривал, но плохо передвигался самостоятельно. Врачи говорили, что к нему возвращается память. Мельчайшими фрагментами, но его мозг пытается реконструировать события. Он учился читать, но слабо видел и слышал. Белла за эти месяцы постарела на десять лет, но Женька видел ее горящие счастьем глаза, когда она занималась с Павлом, читала ему книги или просто говорила с ним. Женщина верила, что ее муж обязательно выздоровеет. А Женя знал, что так и будет.
***
Спустя годы Женька превратился в Евгения Павловича – востребованного архитектора-дизайнера с не одним десятком крупных удачных проектов. Архитектура была его жизненным призванием, но свое любимое дело он все-таки забыть не смог. Фотография сопутствовала ему каждый отрезок жизни. Он снимал прогрессирование отца. Сейчас Павел мог передвигаться самостоятельно, многое вспомнил и все понимал, но вернуться к работе ему не позволили родные. И он продолжал создавать себя заново по кусочкам.
Арендованный выставочный зал в одном из музеев города был увешан черно-белыми снимками. На них – история человека, побывавшего по ту сторону жизни. Не нужны слова, чтобы поведать ее, фотографии рассказывали ее сами, стоило только вглядеться в суть. Путь восстановления нескончаем и тернист – это четко прочитывалось на снимках, где был запечатан навеки труп, превращающийся обратно в живого и стойкого человека. Пускай, не до конца здорового, но благодаря поддержке своей семьи и собственной тяге к жизни всецело счастливого.
Женька гордился своим отцом. И был рад поделиться его историей с окружающими, доказать, что благодаря семье, внутренней силе и вере можно совершить практически невозможное.