Ежонок (СИ)

Отец был на ночной смене, поэтому Женька решил куда-то далеко от дома не вырываться, а предложил прогуляться в их излюбленном сквере. Там они могли держаться за руки, целоваться. Все это происходило не каждый раз, но Эль проявлял свои чувства все время. Незатейливыми, порой незаметными прикосновениями, чарующими словами и влюбленным взглядом. Женя отвечал на это лишь робкой улыбкой. Он не понимал, что между ними происходило. Они не были вместе, но вели себя точно как пара. И юноша не мог сказать, что ему это не нравилось. Иногда Рафаэль перегибал палку, и Женька начинал чувствовать себя как не в своей тарелке.
Такое случилось и в этот раз. При встрече Эль поцеловал его прямо в губы, хоть и были они во дворе дома, где любой сосед Женьки мог увидеть их. Устюхин мягко попросил его больше так не делать. В парке Рафаэль был какой-то взволнованный, кусал губы и чуть ли не шагал вприпрыжку.
— Чего ты такой счастливый? — полюбопытствовал юноша. С неба вновь валил густой и крупный снег, но медленно ложился на землю, не подгоняемый ветром. Эль остановился и повернулся лицом к Жене. Он неожиданно прильнул к его губам, утягивая в долгий и даже настойчивый поцелуй. Когда Рафаэль отстранился, то заулыбался Женьке во все свои тридцать два.
— Женька, будешь моим парнем? — выпалил он, обескураживая, роняя на землю и убивая сознание Жени. Устюхин часто заморгал веками, пытаясь переварить услышанное, но это очень плохо получалось.
— Что? — нахмурился Женька.
— Да, знаю, началось у нас как-то не очень… Но давай хотя бы попробуем? Ты не пожалеешь!
Эль смотрел на него с надеждой в своих чудодейских глазах, с такой нежностью и теплотой, что у Жени все внутри сжалось. Он чувствовал себя последним ублюдком, потому что соглашаться не намеревался, но и обманывать Рафаэля не хотел. Устюхин опустил глаза и ухватился за руку парня, что была спрятана в перчатке.
— Ты мне нравишься, Филь. Но мне надо подумать, — тихо ответил Женька и опустил его руку, отходя на шаг назад. — Мне… я пойду. Прости.
Он развернулся и быстро зашагал в сторону своей девятиэтажки. Эль что-то кричал ему вслед, но Женя не слышал, чтоб он бежал за ним. Устюхин чувствовал себя не лучшим образом, но Рафаэлю наверняка было хуже. Такой как он не привык слышать отказы, он очаровывал своими глазами и не выпускал из чар, пока не наиграется. Но Женька не запутался так сильно, чтоб не выбраться самостоятельно.
Подбежав к своему дому, Женя быстро коснулся ключом магнитного замка и вдруг почувствовал, как его резко, но не больно толкают в спину, проталкивая в подъезд. Сердце юноши бешено заколотилось, и он ринулся к лестнице, думая, что это какой-то душегубец, но был пойман чьей-то мужской рукой, которая захватила его тонкое и хрупкое запястье в плен. Женьку потянули на себя, и он резко развернулся лицом к неизвестному. Юноша был готов увидеть кого угодно, даже Рафаэля или отца, но вовсе не этого человека…
========== Глава 16 ==========
На нем была глупая зимняя кепка, скрывающая лицо и непримечательная одежда. На лице странные очки в толстой оправе, в полумраке подъезда Женя едва смог разглядеть синие линзы.
Его сердце билось где-то в горле, отдавалось в висках тонкой болью. К лицу прилила кровь, оно загорелось пламенем. В носу защипало, и слезы уже норовили политься. Однако… теплая крепкая ладонь легла на его щеку, тотчас успокаивая. Он смотрел на Женьку глазами полными тоски и безграничной любви. В них плескались боль, отчаяние и сожаление.
Юноша потерся щекой о грубоватую кожу ладони, наслаждаясь такой необходимой лаской. Тепло разливалось по телу, бабочки на мгновенье вернулись в живот. На секунду все вернулось на свои места, Женя даже перестал твердо стоять на ногах от эйфории, разлетевшейся по телу.
Ему было плевать на все обиды, на всю ту боль, что он причинил. Сейчас главным было то, что сейчас он стоял перед ним живой и как никогда необходимый. Женька подался вперед, крепко окольцовывая торс мужчины и прижимаясь щекой к его груди. Из глаз все-таки хлынули слезы, и юноша закусил губу, сдерживая всхлипы.
 
— Пойдем… пойдем наверх, — ласково позвал он, и Устюхин отстранился, больно сжимая его ладонь своими пальцами. Они неспешно поднялись на второй этаж, лукаво переглядываясь.
Женя скрывал улыбку. В этот момент Женька чувствовал себя счастливейшим человеком на планете, хоть и не знал, зачем он навещал его. Как только закрылась входная дверь, Устюхин толкнул его к стене, прильнул ближе и с напором врезался в его яркие губы требовательным и жгучим поцелуем, в который вложил всю боль, все свои переживания и горечь утраты.
Он откинул болванистую кепку и странные очки в сторону, кусая его нижнюю губу. Женя почувствовал вкус крови, который пробудил его от минутной слабости, и рывком отстранился от него.
— Ненавижу тебя, — процедил сквозь зубы Женька.
— Знаю, — выдохнул он, облизывая прокушенную губу.— Я сам себя ненавижу, ежонок.
— Как ты мог? За мной следят наемники! Ты даже не позвонил! Ненавижу! — воскликнул Женя, ударяя его в грудь и убегая на кухню.
Виктор пошел следом. Устюхин небрежно упал на стул, осуждающе смотря на мужчину.
— Зачем пришел?
— Я скучаю.
— Ты дурак? Или ударился? — ухмыльнулся юноша.
— Ежонок, я не мог наладить связь раньше. Сейчас все более-менее улеглось, я почти разобрался с проблемами. Я знаю, что ты меня не простишь, но я прошу прощения. Душа моя, я не виноват в том, что этот мудак решил так не вовремя меня подставить. Я все еще люблю тебя, я хочу быть с тобой. Ты дашь мне еще один шанс?
Марецкий присел на корточки перед Женькой и сжал его ладони, заглядывая в глаза. Из-за синих линз он выглядел престранно, но Женя все равно видел в глазах все эмоции мужчины.
— Я очень сожалею, что все сложилось именно так. Я тогда перенервничал как первоклашка, не мог предложение связать, и вот, что вышло, — Виктор горько усмехнулся. — Я наблюдал за тобой последние несколько недель…
— И что? Ревность неожиданно проснулась? Вспомнил, кто я такой? — недовольно поинтересовался Женька.
— Ежонок, ты должен перестать общаться с ним.
— С чего это? — нахмурился Устюхин. Ему нравился Рафаэль как собеседник, как друг, как слушатель. Он не собирался рвать с ним все связи, он совсем этого не хотел.
— Он может навредить тебе. Его отец плохой человек.
— Опять ты начинаешь со своими сказками. Витя, я больше не поведусь на это, понимаешь? Мне плевать на его отца, Рафаэль хороший человек. Для меня это главное, я не перестану с ним общаться! — переходя на крик, возразил юноша.
— Хорошо, я не буду препятствовать вашему общению. Вы с ним вместе? — исподлобья смотря на Женьку, спросил Виктор.
— Нет, но он предложил сегодня мне встречаться. Я убежал…
— А я думал, чего ты там так испугался, что даже бежал, сверкая пятками. Что не так, Женька? Ты сказал, что он хороший. Почему нет?
— Я не хочу с ним встречаться, он мой друг.
— А с кем ты хочешь встречаться?
Женя едва ответил, даже открыл рот, чтоб произнести колкую фразу, но вдруг услышал, как открылась входная дверь, и в прихожую кто-то вошел, негромко захлопывая за собой дверь. Они нервно переглянулись с Виктором. Мужчина поднялся на ноги, отходя к кухонному гарнитуру.
— Евгеша! Ты дома? — раздался сладкий голос Беллы Грановской на всю квартиру. Марецкий, приподняв брови, удивленно взглянул на Женьку. Он определенно узнал голос своей старой подруги.
— Да, Белл! — воскликнул в ответ Женя и убежал в коридор, оставив мужчину одного на кухне. Белла как раз повесила пальто в шкаф, когда Устюхин появился в прихожей. — Ты чего не предупредила даже?
 
— Жень, у меня есть ключи, — укоризненно намекнула женщина и улыбнулась, обнимая юношу. — А что? Ты не один?
— Ну, как сказать… — растерянно ответил Женька. — У нас незваный гость.
— Да? Кто же это? — Белла оставила сумку на полке и прошла глубь квартиры своей обычной грациозной походкой.