Пушок и Перчик (СИ)
- Это то, что я думаю? – кисло спросил я.
- Это ежегодный Парад Абсолютной любви! Самое главное и красивое шествие во всей стране! – с гордостью ответил он.
Мы подошли к живой, радостной толпе. Все смеялись и пританцовывали, копы заканчивали устанавливать стальные ограждения.
Площадь бурлила. Флаги всевозможных расцветок гордо реяли на горячем солнечном ветру. Со всех сторон доносилась музыка. По правую руку были видны колонны разукрашенных автоплатформ. Словно бы по головам веселой толпы ходили акробаты на высоких ходулях и в броских костюмах. И над всем этим возвышалось старинное здание вокзала из стекла и стали.
- Вот, надень! – и он стал пришпиливать мне на грудь большой розовый значок.
- Не надо! – сказал я решительно.
- Блин! Ну я же не заставляю тебя надеть кожаные штаны без задницы! Просто надень вот этот значок, чтобы все поняли, что ты свой.
- Я не «свой», – упорствовал я.
- Ну, ты же вступил в партию Безграничной любви!
- Вступил... но я... так... я... не активный член.
- Да ладно тебе, чего ты боишься? Ты же гей, ты должен быть горд этим! – и он опять полез ко мне с этим значком.
- Я – это я. Да отстань ты! Ты знаешь, что такое интимная жизнь? Приват? Так вот это и есть приватная жизнь, тайная жизнь, и она никого, кроме меня, не должна касаться!
Он цокнул языком и завел глаза к небу.
- Я вообще не понимаю смысла, зачем это нужно выставлять напоказ?!! Пусть другие выставляют, а я не... – я осекся.
Мимо нас прошла компания... жено-мужчин? муже-женщин? В розовых балетных пачках. И все бы ничего, если бы не их слоновьи ляшки в лосинах и жирные животы. И тут что-то юркнуло у меня в ногах. Я обернулся и увидел... человека на четвереньках, на голове которого был кожаный шлем в виде собачьей морды. Из одежды он имел только кожаную жилетку, а в задницу ему воткнули хвостик, больше похожий на хвост свиньи, чем собаки. Я непроизвольно отпрянул назад, чтоб ненароком не коснуться его, и спиной налетел на что-то огромное и черное. Обернувшись, я увидел двухметрового гиганта, затянутого в черный латекс, с лошадиной мордой на голове. В руках-копытах «лошадь» держала оглобли от двухколесной коляски, в которой сидела девушка с черным зонтиком от солнца.
- И-го! – сказала «лошадь» и в нетерпении топнула «копытом».
- Я... Я не... Не пойду... – сказал я решительно и попятился ближе к тротуару, прочь с проезжей части.
- Да стой ты! Все будет нормально! Че ты так испугался? Хочешь, пива куплю?
И только тут я с ужасом обнаружил, что зрители на тротуаре по всей длине проспекта были отгорожены сплошной стеной ограждений, через которые я не мог перелезть ни снизу, ни сверху. Я был заперт посреди широкого проспекта, и мне оставался только одни путь – вперед.
Он все же нацепил мне этот гадский значок, и мы подошли к маленькому микроавтобусу, переделанному под бар. Веселого голубого цвета, с легкомысленными цветочками, он стоял под навесом и манил к себе рядами бутылок.
- Однако! – ахнул я, глядя на цены.
За пластиковый стакан с пивом просили два фунта, когда в магазине через дорогу он стоил максимум центов восемьдесят. А за крепкий микс и вовсе просили четыре-пять фунтов. Гомосеки – что с них взять?
Я присосался к холодному пластику и ощутил, что настроение толпы изменилось. Видимо – началось.
Структура парада была крайне проста. В начале не спеша двигалась автоплатформа, на которой танцевали люди. Многие шли и своим ходом вокруг платформы. Я увидел платформу геев-врачей, геев-пожарных, копов, байкеры в коже, рабы с ошейниками, сотрудники фастфудной корпорации, компьютерной корпорации, кто-то еще. С каждой такой платформы гремела своя музыка.
Тут вдруг я услышал барабанную дробь. Впереди шли две здоровые девки в черном камуфляже и несли длинный плакат с надписью «Последний Легион». За ними шли три бабищи, все в коже, которые гордо несли кроваво-красные флаги. А сразу за ними было с полсотни барабанщиков, которые шли четкими рядами и как один выбивали весьма воинственный ритм.
- Пошли! Пошли! – радостно закричал Макс, схватил меня под руку, и мы все же тронулись за этими лесбиянками в черной униформе. Их процессия была почти единственной, у которой не было платформы.
За бабами шла компания... даже не знаю... безработных студентов? У них тоже не было платформы, но они были все веселы и отплясывали кто во что горазд. А вот за ними ехал огромный трехэтажный голубой автобус известной пивной компании. Что не говори, а автобус был классный. Второй и третий этажи были открыты, и там везде танцевали мужики в кожаных штанах, жилетках на волосатых животах и в фуражках. У них была на борту даже своя джакузи.
- Привет, бро! Привет! Как ты? – закричал мне улыбчивый усач в кожаной шляпе.
- Нормально!
- Пива хочешь? Хочешь холодненького, брат?
- Давай! – улыбнулся я, и он достал большую бутылку пива из ведра с подтаявшим льдом.
- Спасибо!
- Развлекайся! Удачного дня! С праздником!
Я решил не отставать от этого чудесного автобуса.
Может быть, пиво начало действовать, а может, до меня дошло, что волноваться нет причин, но я расслабился и повеселел. Никогда я еще не видел такого – и даже не представлял, что такое бывает. Все улыбались, смеялись, радовались, танцевали на ходу, сидя и стоя на платформах. Но самое интересное, что на тротуарах собралось огромное количество людей, и они радовались даже больше самих участников. Зрители были старые и молодые, были семьи, было много детей. Все кричали, свистели, подбадривали, восхищались, махали флажками, посылали воздушные поцелуи. Я, наверно, и вправду был дикий, но поначалу я все ждал, что полицаи на нас накинутся и разгонят всех дубинками. Потом мне казалось, что толпа будет освистывать нас, бросаться дерьмом, изрыгать проклятия и угрозы, но все было с точностью до наоборот. Это больше всего походило на гигантскую вечеринку. Все обнимались и целовались, все радовались, все искрились от счастья. Кроме, наверно, тех лесбиянок из Легиона, они одни вышагивали с решительными лицами.
И какая-то крамольная мысль стала залазить мне в сердце: может быть, мы и вправду зря ненавидим все эти меньшинства у себя на родине? Может и прав Вангланд, что постоянно тычет нас носом в нашу ненависть и нетерпимость?
Не знаю, мне нужно было время, чтобы переварить это. Меня здесь все любят, поят пивом за бесплатно, охотно дарят улыбки и танцуют, за что мне их ненавидеть? Даже всяких жирных, непонятного пола людей в диких костюмах...
Идти было, в принципе, недалеко. От вокзала до парламента километра три от силы, правда, в горку и в самый разгар пекла, но раз в год все же можно.
Подлезли и журналюги. Я отвечал на вопросы на ходу, Макс держал меня под руку. К тому моменту я уж выпил бутылки три пива, и язык у меня начал развязываться. Вдобавок кто-то напялил мне на голову прикольный плюшевый цилиндр розового цвета и с красными рожками по бокам.
Да, говорил я, прекрасный праздник, очень жалею, что на моей первой родине такого не проводят, но очень надеюсь, что в скором времени и в Мидланде пройдет такой чудесный парад.
Журналистка усердно кивала и все закладывала прядь волос обратно за ухо. И когда она с оператором уже отошла от меня, я вдруг только сейчас понял, что меня покажут по телеку, и Пушок меня увидит. И все наши меня увидят. И веселая злоба родилась во мне! А чего они хотели? Назвали меня извращенцем, вот я и извращаюсь! Но выглядит это все, конечно, адово – глава клана Ледяной Кот, хоть и бывший, участвует в параде извращенцев, хмельной и довольный, идет, лыбится и интервью дает. Даже не представляю, как все их рожи посереют от ненависти!
Когда мы вышли на площадь перед зданием парламента, все платформы взяли левее и скрылись с глаз, а люди собрались у трибуны. Первой вылезла госпожа мэр.
- Я так рада, что вы все здесь собрались. Вы все разные, и это замечательно. Мы вас любим! Этот праздник очень важен для нас... И хоть другие страны не хотят признавать очевидного, но правда на нашей стороне, и ненависть никогда не победит любовь...