Классическая поэзия Индии, Китая, Кореи, Вьетнама, Японии

 
 
Болею; лежу в саду; стар,—
 
стала седой голова.
 
Снадобья пью — тем и живу;
 
одолело меня нездоровье.
 
В дымке луна; в невысоких горах,
 
слышу, кричит сова.
 
Свет из окна; на высоких деревьях,
 
вижу, воронье гнездовье.
 
Силу мою подорвали несчастья,
 
ложь, наветы, злословье.
 
Душу мою истомила нужда —
 
сердце бьется едва.
 
Юные годы вспомню — и вправду,
 
будто прошли века.
 
Не о себе говорю — о государстве
 
мысли мои и слова.
 
 
 В сильный дождь на озере 
 
 
Туман клубится в устье ручья —
 
озерная скрылась коса.
 
Дождь нежданный все поглотил —
 
горы и небеса.
 
Природе чуждо великолепье —
 
ее красота в простоте.
 
Луна в облаках провожает домой
 
рыбачьей ладьи паруса.
 
 
 В начале осени написал стишки на рифму: «Старик у окна доживает последние дни. К старым деревьям осень явилась вдруг» 
 
 
Всяк о себе
 
думает в наши дни.
 
По этой причине
 
столько несчастий вокруг.
 
Тот, кто не делит мир
 
на «я» и «они»,
 
Тот в этом мире
 
мой друг.
 
 
 Сочинил в постели, а до того услышал, что на морском побережии у гор Сымин большое наводнение 
 
 
Лежу в постели, тяжко вздыхаю,—
 
думы все об одном.
 
Совсем обнищал, — голодная смерть
 
теперь угрожает мне.
 
В доме холод; шумит, шумит
 
дождевая вода за окном.
 
Тысячу ли нынче прошел
 
ночью в тревожном сне.
 
Там — речные ракушки в полях;
 
ветер в горах, гром.
 
В приморских селеньях половину домов
 
затопила речная вода.
 
Вчера поздравлял соседа сосед
 
с изобильем осенних нив.
 
Надежды прахом — вместо еды
 
досталась людям беда.
 
 
 Записал свой сон 
 
 
Если бы знать, сколько еще
 
среди людей проживу.
 
Вальков стукотня, звуки рожка
 
грустью тревожат слух.
 
Снова с войском иду на врага —
 
в сновидении, как наяву.
 
Ныне тот же юный во мне,
 
неукротимый дух.
 
На дальней заставе, помню, дивился
 
небу цвета реки.
 
Все остальное забыл за годами —
 
поседели давно виски.
 
Тело умрет, но никогда
 
я в стихах не умру.
 
Кто же с первого взгляда по строчке одной
 
не признает моей руки?!
 
 
  
Синь Ци-цзи  [981]
  
 Перевод М. Басманова 
 Совершаю прогулку на озеро Эху и, выпив вина, пишу стихи на стене трактира 
 
 
Весна осела прочно на равнине —
 
Пастушья сумка всюду зацветает.
 
На борозды распаханного поля
 
Ворон крикливых опустилась стая.
 
Я стар и сед, а в сердце чувства зреют.
 
Кому и как их изольешь весною?
 
В лучах заката вывеска трактира.
 
Там, верно, отпускают в долг хмельное.
 
Живу в тиши,
 
Природой наслаждаюсь,
 
И в праздности
 
Проходят дни за днями.
 
Вот скотный двор. Кунжут и шелковица
 
У западной стены сплелись ветвями.
 
В зеленой юбке, в кофте белоснежной
 
Выходит незнакомка за ограду.
 
Она спешит родителей проведать
 
Теперь, когда окрепли шелкопряды.
 
 
 Пишу ради забавы на стене деревенской хижины 
 
 
Уж вечереет. Но еще в деревне
 
Повсюду кур и уток гомон слышен.
 
Как разрослись тутовник с коноплею —
 
Их ветки возвышаются над крышей.
 
Тот счастлив, кто довольствуется малым,
 
Ему всегда завидую невольно.
 
В конце концов что требовать от жизни?
 
Наелся вдоволь — и с тебя довольно.
 
Я вижу
 
Молодую поросль ивы,
 
И отмели
 
Уже не те, что были.
 
Вот здесь когда-то ручеек струился,
 
Теперь его теченье изменили.
 
Когда на свет рождается ребенок,
 
Здесь чуда от него не ждут большого
 
И говорят: «Вот и невеста Юям!»
 
Или: «А вот и зять для дома Чжоу!»
 
 
 Читал стихи Тао Юань-мина и не мог от них оторваться. Развлекаясь, написал и посвятил ему небольшое стихотворение 
 
 
На склоне лет он сам ходил за плугом,
 
На трудности не сетовал в беседе.
 
Вина есть доу, есть к вину цыпленок —
 
И можно приглашать к себе соседей!
 
Что для него история династий?
 
И Цзинь и Сун — тщета больного века!
 
Фу-си считал он образцом для смертных
 
И был иного мира человеком.
 
Тысячелетье
 
В вечность отлетело,
 
А все живут
 
Бессмертные творенья!
 
И каждый знак, написанный поэтом,
 
В себе содержит ясное значенье.
 
Я размышляю: если б и поныне
 
Все здравствовали Се и жили Ваны —
 
Все их дела не стоили бы больше,
 
Чем прах с полей священного Чайсана!
 
 
 Провожая друга 
 
 
Давно умолкла «Песня о разлуке»,
 
Но на глазах слеза блеснет порою.
 
Нам много ль надо? Только б чашку риса,
 
А слава — дело для мужей второе!
 
Лазурь воды слилась с лазурью неба,
 
Их только разделяет кромка леса.
 
Вдруг опустилась туча дождевая
 
К подножию горы сплошной завесой.
 
Как в старину,
 
Так и теперь разлука
 
Вселяет в сердце
 
Горечь и досаду.
 
Затем ли, чтоб узнать и скорбь и радость,
 
Нам расставаться и встречаться надо?
 
Поднимется ли шторм в пути — не знаю,
 
Да и гадать не стоит понапрасну.
 
Одно я знаю, что дорога жизни
 
Трудна для человека и опасна!