Классическая поэзия Индии, Китая, Кореи, Вьетнама, Японии

Часть 64 из 217 Информация о книге

Летом, в южной беседке думаю о Сине старшем
Вот свет над горою внезапно упал на запад
И в озере месяц неспешно поплыл к востоку.
Без шапки, свободно дышу вечерней прохладой,
Окно растворяю, лежу, отринув заботы.
От лотосов ветер приносит душистый запах.
Роса на бамбуках стекает с чистым звучаньем.
Невольно захочешь по струнам циня ударить,
Но жаль, что не вижу того, кто напев оценит…
При чувствах подобных о друге старинном думы,
А полночь приходит — и он в моих сновиденьях!

Ночью возвращаюсь в Лумэнь [620]
В горном храме колокол звонкий —
померк уходящий день.
У переправы перед затоном
за лодки горячий спор.
Люди идут песчаной дорогой
в селения за рекой.
С ними и я в лодку уселся,
чтоб ехать к себе в Лумэнь…
А в Лумэне месяц сияньем
деревья открыл во мгле.
Я незаметно дошел до места,
где жил в тишине Пан Гун.
В скалах проходы, меж сосен тропы
в веках берегут покой.
Только один лумэньский отшельник
придет и опять уйдет.

На горе Сишань навещаю Синь Э
Колышется лодка — я в путь по реке отправляюсь:
Мне надо проведать обитель старинного друга.
Закатное солнце хоть чисто сияет в глубинах,
Но в этой прогулке не рыбы меня приманили…
Залив каменистый… Гляжу сквозь прозрачную воду.
Песчаная отмель… Ее я легко огибаю.
Бамбуковый остров… Я вижу — на нем рыболовы.
Дом, крытый травою… Я слышу — в нем книгу читают…
За славной беседой забыли мы оба о ночи.
Мы в радости чистой встречаем и утренний холод…
Как тот человек он, что пил из единственной тыквы,
Но, праведник мудрый, всегда был спокоен и весел! [621]

Пишу на стене кельи учителя И
Учитель там, где занят созерцаньем, [622]
Поставил дом с пустынной рощей рядом.
Вдаль от ворот — прекрасен холм высокий.
У лестницы — глубоко дно оврагов…
Вечерний луч с дождем соединился.
Лазурь пустот на тени дома пала…
Ты посмотри, как чист и светел лотос,
И ты поймешь, как сердце не грязнится!

Ночую в Тунлу на реке. Посылаю друзьям в Гуанлин
Во мраке горы слышу горький плач обезьян.
Синея, река убыстряет ночной свой бег.
А ветер шумит меж деревьев на двух берегах.
И светит луна над одним сиротливым челном…
Но местность Цзяньдэ не родная моя земля.
Вэйянских моих вспоминаю старых друзей.
И я соберу два потока пролитых слез
И вдаль отошлю к ним на западный берег морской.

Мои чувства в последнюю ночь года
И тяжел и далек путь за три горных края Ба [623]
По опасным тропам где идти десять тысяч ли.
Средь неравных вершин на проталине снежной в ночь
С одинокой свечой из иной страны человек.
Отдвигается вдаль кость от кости, от плоти плоть,
И на месте родных верный спутник — мальчик-слуга.
Где же силы терпеть эту в вечных скитаньях жизнь?
С наступлением дня начинается новый год.

Ночью переправляюсь через реку Сян
Путешествуя, гость к переправе спешит скорей.
Невзирая на ночь, я плыву через реку Сян.
В испареньях росы слышу запах душистых трав,
И звучащий напев угадал я — «лотосы рвут».
Перевозчик уже правит к свету на берегу.
В лодке старый рыбак, скрытый дымкой тумана, спит.
И на пристани все лишь один задают вопрос —
Как проехать в Сюньян, он в какой лежит стороне.

На прощанье с Ван Вэем
В тоскливом безмолвье чего ожидать мне осталось?
И утро за утром теперь понапрасну проходят…
Я если отправлюсь искать благовонные травы,
Со мной, к сожаленью, не будет любимого друга,
И в этой дороге кто станет мне доброй опорой?
Ценители чувства встречаются в мире так редко…
Я только и должен хранить тишины нерушимость,—
Замкнуть за собою ворота родимого сада!

В ранние холода на реке мои чувства
Листья опали, и гуси на юг пролетели.
Северный ветер студён на осенней реке.
В крае родимом крутые излучины Сяна.
В высях далеких над Чу полоса облаков.
Слезы по дому в чужой стороне иссякают.
Парус обратный слежу у небесной черты.
Где переправа? Кого бы спросить мне об этом?
Ровное море безбрежно вечерней порой…

К вечеру года возвращаюсь на гору Наньшань
В Северный дом больше бумаг не ношу.
К Южной горе вновь я в лачугу пришел:
Я не умен, — мной пренебрег государь;
Болен всегда, — и поредели друзья.
Лет седина к старости гонит меня.
Зелень весны году приносит конец.
Полон я дум, грусть не дает мне уснуть:
В соснах луна, пусто ночное окно…

Перейти к странице:

Предыдущая страница

Следующая страница