Сочинения. В 2-х томах
Часть 87 из 147 Информация о книге
330
По мне Пролеткульт не заплачет,
По мне Пролеткульт не заплачет,И Смольный не сварит кутью,Лишь вечность крестом обозначитПредсмертную песню мою.Да где-нибудь в пестром ХаранеНубиец, свершивши намаз,О раненом солнце-тимпанеПричудливый сложит рассказ.И будет два солнца на небе,Две раны в гремящих веках, —Пурпурное — в Ленинской требе,Сермяжное — в хвойных стихах.Недаром мерещится МеккаОлонецкой серой избе.Горящий венец человекаЗадуть ли самумной судьбе!От смертных песков есть притины,Узорный оазис — изба —Грядущей России картины —Арабская вязь и резьба.В кряжистой тайге попугаи,Горилла за вязкой лаптей…Я грежу о северном раеПлодов и газельных очей!(1919)
331
Задворки Руси — матюги на заборе,
Задворки Руси — матюги на заборе,С пропащей сумой красноносый кабак,А ветер поет о родимом поморье,Где плещется солнце — тюлений вожак,Где заячья свадьба, гагарьи крестиныИ ос новоселье в зобатом дупле…О, если б в страницах златились долины,И строфы плясали на звонкой земле!О, если б ковычки — стада холмогорокСходились к перу — грозовому ручью!Люблю песнотравный гремучий пригорок,Где тайна пасет двоеточий семью.Сума и ночлежка — судьбина поэта,За далью же козлик — дымок над избойБодается с просинью — внучкою света…То сон колыбельный, доселе живой.Как раненый морж многоротая книгаВоззвала смертельно: приди! О, приди!И пал Карфаген — избяная коврига…Найдет ли изменник очаг впереди?Иль в зуде построчном, в словесном позоре,Износит певучий Буслаев кафтан?..Цветет костоеда на потном заборе —Бесструнных времен прокаженный коран.332
ЛЬВИНЫЙ ХЛЕБ
«Тридцать три года, тридцать три»,Это дудка няни-зари,Моей старой подруги.Первый седой волосИ морщинок легкие дуги —Знак, что и в мою волостьПриплетутся гости-недуги:Лихорадка — поджарая баба,Костолом — сутулый бродяга…В тени стиха-баобабаЗалегла удавом бумага.Под чернильным солнцем усладаПереваривать антилопу — чувства…Баобабы пасынки садаНеувядаемого искусства.В их душе притаились пумы,Каннибалов жадный поселок,Где треплются скальпы-думыУ божничных свирепых полок,Где возмездие варит травыНапитывать стрелы ядом,И любовь — мальчонка чернявыйС персиковым сладким задом.В тридцать три года норовЛобызать, как себя, мальчонка,Отныне женщине боровПодарит дитя-свиненка.И не надобна пупорезкаПолосатой тигровой самке…Песнословного перелескаНе ищите в славянской камке: —Питомец деда — ОнегаОтведал Львиного хлеба, —Прощайте изба, телега —Моя родная потреба!Лечу на крыльях самума —Коршуна, чье яйцо Россия,В персты арабского Юма,В огни и флейты степные.Свалю у ворот СуданаВязанку стихов овинных, —Олонецкого баянаВозлюбят в шатрах пустынных.И девушки-бедуинкиВ Песнослов окунут кувшины…Не ищите меня на рынке,Где ярятся бесы-машины,Где, оскаля шрифтные зубы,Взвизгивает газета…В зрачках чернокожей ЛюбыЗаплещет душа поэта…И заплачут шишками сосныНад моей пропащей могилой…Тридцать третий год високосныйВздувает ночи ветрило.Здравствуй шкипер из преисподней!Я — кит с гарпуном в ласту,Зову на пир новогоднийДьяволицу-красоту.Нам любо сосать в обнимкуПрогорклый собственный хвост,Пока и нашу заимкуХлестнет пургою погост.333
Древний новгородский ветер,
Древний новгородский ветер,Пахнущий колокольной медью и дымом бурлацких костров,Таится в урочищах песен,В дуплах межстрочных,В дремучих потемках стихов.Думы — олонецкие сосныС киноварной мякотью коры,С тульёй от шапки Ивана-царевича на макушке,С шумом гусиного перелета,С плеском окуньим в излуке ветвейЖивут в моих книгах до вечной поры.Бобры за постройкой плотины,Куницы на слежке тетерьей,И синие прошвы от лыжК мироварнице — келье пустынной,Где Ярые Очи зырянский ИсусС радельной рубахой на грядке —Вот мое сердце и знанье и путь.В стране холмогорской, в нерпячьем снегу,Под старым тресковым карбасом,Нашел я поющий, берестяный следОт лаптя, что сплел Ломоносов:Горящую пятку змея стерегла,Последье ж орлы-рыбогоны,И пять кашалотов в поморьи перстовПознанья Скалу сторожили.Я племенем мозга змею прикормил,Орлов — песнокрылою мыслью,Пяти кашалотам дал зренье и слух,Чутье с осязаньем и вкусом —Разверзлась пучина, к Познанья СкалеЛазоревый мост обнажая.Кто раз заглянул в ягеля моих глаз,В полесье ресниц и межбровья,Тот видел чертог, где берестяный СпасЛобзает шафранного Браму,Где бабья слезинка, созвездием став,В Медину ведет караваны,И солнце Таити — суропный калачПочило на пудожском блюде.Запечную сказку, тресковую рябь,Луну в толоконном лукошкеУ парня в серьге талисманный Памир,В лучине — кометное пламя,Тюрбан Магомета в старушьем чепце,Карнак — в черемисской божнице —Всё ведает сердце, и глаз-изумрудВ зеленые неводы ловит.Улов непомерный на строчек шестыРазвесила пестунья-память:Зубатку с кораллом, с дельфином треску,Архангельский говор с халдейским,И вышла поэма — ферганский базарПод сенью карельских погостов.Пиджачный читатель скупает товар,Амбары рассудка бездонны,И звездную тайну страницей зовет,Стихами жрецов гороскопы,Ему невдомек, что мой глаз-изумруд —Зеленое пастбище жизни.