Сочинения. В 2-х томах
Часть 55 из 147 Информация о книге
261
На божнице табаку осьмина
На божнице табаку осьминаИ раскосый вылущенный Спас,Не поет кудесница-лучинаПро мужицкий сладостный Шираз.Древо песни бурею разбито,Не Триодь, а Каутский в углу.За окном расхлябанное ситоСеет копоть, изморозь и мглу.Пучит печь свои печурки-бельма:«Я ослепла, как скорбящий дед…»Грезит парень стачкой и Палермо,Президентом, гарком кастяньет…Сказка — чушь, а тайна — коршун серый,Что когтит, как перепела, ум.Облетел цветок купальской верыВ слезный рай, в озимый древний шум!Кто-то черный, с пастью яро-львинойВстал на страже полдней и ночей.Дед как волхв, душою пестрядиннойЗагляделся в хляби дум-морей.Смертны волны львиного поморья,Но в когтисто-жадной глубинеСеребрится чайкой тень ЕгорьяНа бурунном гибельном коне.«Страстотерпец, вызволь цветик маков!Китеж-град ужалил лютый гад…»За пургой же Глинка и КорсаковЗапевают: «Расцветай мой сад!»…(1918)
262
В избе гармоника: «накинув плащ с гитарой…»
В избе гармоника: «накинув плащ с гитарой…»А ставень дедовский провидяще грустит:Где Сирин — грасный гость, Вольга с Мамелфойстарой,Божниц Рублевский сон, и бархат ал и рыт?«Откуля, доброхот?» «— С Владимира-Залесска…»«Сгорим, о братия, телес не посрамим!..»Махорочная гарь, из ситца занавескаИ оспа полуслов: — «валета скозырим».Под матицей резной (искусством позабытым)Валеты с дамами танцуют «валц-плезир»,А Сирин на шестке сидит с крылом подбитым,Щипля сусальный пух, и сетуя на мир.Кропилом дождевым смывается со ставнейУзорчатая быль про ярого Вольгу,Лишь изредка в зрачках у вольницы недавнейПропляшет царь морской и сгинет на бегу.263
Уму — республика, а сердцу — Матерь-Русь
Уму — республика, а сердцу — Матерь-Русь.Пред пастью львиною от ней не отрекусь.Пусть камнем стану я, корягою иль мхом, —Моя слеза, мой вздох о Китеже родном,О небе пестрядном, где звезды — комары,Где с аспидом дитя играют у норы,Где солнечная печь ковригами полна,И киноварный рай дремливее челна…Упокой Господи, душу раба Твоего!..Железный небоскреб, фабричная труба,Твоя ль, о родина, потайная судьба!Твои сыны-волхвы — багрянородный трудВертепу Господа иль Ироду несут?Пригрезятся ли им за яростным горномСад белый восковой и златобревный дом, —Берестяный придел, где отрок ПантелейНа пролежни земли льет миро и елей…Изведи из темницы душу мою!..Под красным знаменем рудеет белый дух,И с крыльев Михаил стряхает млечный пух,Чтоб в битве с Сатаной железноперым стать, —Адама возродить и Еву — жизни мать,Чтоб Дьявол стал овцой послушной и простой,А Лихо черное — граченком за сохой,Клевало б червяков и сладких гусеницПод радостный раскат небесных колесниц…Свят, свят Господь Бог Саваоф!Уму — республика, а сердцу — Китеж-град,Где щука пестует янтарных окунят,Где нянюшка-Судьба всхрапнула за чулком,И покумился серп с пытливым васильком.Где тайна, как полей синеющая таль…О тысча девятьсоть семнадцатый Февраль!Под вербную капель и под грачиный грайТы выпек дружкин хлеб и брачный каравай,Чтоб Русь благословить к желанному венцу…Я запоздалый сват, мне песня не к лицу,Но сердце — бубенец под свадебной дугой —Глотает птичий грай и воздух золотой…Сей день, его же сотвори Господь,Возрадуемся и возвеселимся в онь!1917
264. РЕВОЛЮЦИЯ
Низкая деревенская заря, —Лен с берестой и с воском солома.Здесь всё стоит за ЦаряИз Давидова красного дома.Стог горбатый и лог стоят,Повязалася рига платом:Дескать, лют окромедшый ад,Но и он доводится братом.Щиплет корпию нищий лесок,В речке мокнут от ран повязки.Где же слез полынный потокИли горести книжные, сказки?И Некрасов, бумажный лгун, —Бог не чуял мужицкого стона?Лик Царя и двенадцать лунИзбяная таит икона.Но луна, по прозванью Февраль,Вознеслась с державной божницы —И за далью взыграла сталь,Заширяли красные птицы.На престоле завыл выжлец:«Горе, в отпрысках корень Давида!»С вечевых Новгородских крылецВ Русь сошла золотая Обида.В ручке грамота: Воля, Земля,На груди образок Рублевский.И, Карельскую рожь меля,Дед учуял ладон московский.А в хлевушке, где дух вымян,За удоем кривая ЛукерьяВъявь прозрела Индийских странСамоцветы, парчу и перья.О колдуй, избяная луна!Уж Рублев, в пестрядном балахонце,Расписал, глубже смертного сна,У лесной церквушки оконце.От зари восковой ветерокЛьнет как воск к бородам дубленым:То гадает Сермяжный ВостокО судьбе по малиновым звонам.