Засранец

– Потому что… я не хотел уходить, – прошептал он в ответ.

Юджин не поцеловал меня. Мне так показалось, что он хотел… собирался… Но он отстранился и встал с кровати. И не отрывая взгляд от сестры, стянул через голову свою рубашку, обнажив в лунном свете свое невероятно мощное тело, которым восхищаются миллионы девушек. Я хотела что-то сказать ему, но мои слова застряли у меня в горле, потому что дальше мой брат, резко расстегнул пряжку на своих брюках и через мгновение уже оказался полностью без одежды! В моей спальне!

– Ч-что ты делаешь? – испуганно выдавила из себя.

– Раздеваюсь, глупенькая, – усмехнулся этот невозможный зверь.

– З-зачем? – покраснела я и даже не порадовалась темноте, скрывавшей эту мою оплошность. По одной простой причине – Юджин направился ко мне и, молниеносно откинув край одеяла, в следующее мгновение сгреб меня в охапку и прижал реально глупую сестру к своему горячему телу!

– Затем, что я теперь собираюсь спать только с тобой… – ворвался его обжигающий шепот в мое затуманенное от его кошмарной, запрещенной близости сознание. – Маша…

И вот уже теперь, его губы коснулись моих, а язык требовательно проник в мой рот, не оставляя никаких сомнений в том, что сейчас произойдет между нами!

– Юджин, остановись… – моя мольба растворилась в раскаленном воздухе.

Я, было, уперлась ладонями в его огромные плечи с намерением затормозить, оттолкнуть сумасшедшего брата, но в следующий момент мои руки соскользнули и каким-то необъяснимым чудом оказались на его затылке. Его язык все глубже и глубже проникал в мой рот, как будто наконец-то дорвавшись до долгожданного лакомства, с жаждой гулял внутри меня, заставляя все мое тело содрогаться в запрещенном вожделении.

Я не должна… Не могу… Не имею права так сильно хотеть его… близости…

– Маша… мышонок мой… – его хрип уничтожил последние сомнения в моей голове, и я позволила ему стянуть с себя трусики. Одним нетерпеливым, безапелляционным рывком он сорвал ненужный кусок ткани с тела своей сестры. – Я люблю тебя, мышонок… очень… очень давно люблю… и больше не собираюсь ждать! – последнее слово мой двоюродный, сошедший с ума брат, уже прорычал и в один миг его мощный торс оказался между моих ног. Ярцев навалился на меня и заставил, буквально заставил принять свою разгоряченную плоть в себя.

– Я… я тоже… Юджин… – мои слова разбились о его мощную грудь, что в этот момент ритмично двигалась перед моими глазами. Его кожа очень быстро стала соблазнительно влажной. В темноте моей спальни, освещенной лишь тусклым лунным светом, мой огромный брат казался еще больше, чем при свете дня. Огромный, сильный, уверенный в себе, напористый, наглый, он именно так, в полном соответствии со своим характером брал меня, брал до последнего вздоха, до последней капли моего собственного пота. Не спрашивая, не интересуясь, хочу ли я этого.

Наверное, он должен был это сделать. Поинтересоваться. Спросить. Но, может быть, именно в его наглости и уверенности в ответных чувствах с моей стороны и была вся сила момента, который заставил и меня и его забыть, что в этом доме, на этой несчастной планете, есть хоть кто-то еще, кроме нас двоих. И особенно есть его невеста.

– Мышонок, маленький мой, – шептал безумный мужчина, который в эти мгновения перестал быть моим братом. Он стал моим мужчиной. – Больше ни на сантиметр не отойдешь от меня… Маша… Никому… не отдам, – его губы скользили по моей коже… на шее… в ложбинке на груди… огибая выпуклые холмики и касаясь многократно… целуя бугорки набухших сосков и перепрыгивая ниже, на живот, к пупку, и потом, не останавливаясь… опускаясь еще ниже, заставляя исчезнуть все звуки в этом мире, все, кроме моих стонов и его восторженного шепота…

– Маша, – это было последнее, что я услышала, уже на рассвете засыпая в его руках.

Как в колыбели. Как будто добрый волшебник взмахнул своей магической палочкой, и я вдруг перенеслась в глубокое детство, когда не было еще всего этого, этих проблем и непонятных историй, выхода из которых я не вижу. Как поступить? Что делать дальше? Как мы будем жить? Бежать или не бежать? Бросит или нет? А что с невестой? Дамарис…

Миллионы, миллионы вопросов и ни одного ответа. Лишь один миг счастья – его крепкие объятья и я в них. И наше мерное дыхание, что в этот момент звучит в унисон.

Что произошло. Как это случилось. Все это сейчас неважно, когда мои веки тяжело закрылись, а мысли улетели в прекрасную нейлоново-розовую даль, где есть только мы и прекрасная сказка о двоих сердцах, что встретились вновь спустя долгих пять лет, что казались им обоим адом на земле, а теперь внезапно превратились в большую награду…

Мне даже что-то приснилось. Возможно, или я только придумываю, это была свадьба. Мне было очень хорошо, с ним, окутанной его теплом и, я очень надеюсь и верю сейчас, его любовью. Было… пока в мой сон не ворвался до боли знакомый голос:

– Вермишелька… Мишель! Внученька, открой, пожалуйста, пусти старого деда хулигана…

Я резко открыла глаза. Светло. На меня давит… рука моего брата! А за дверью…

– Вермишелька…

Стучится мой дед!!!





Глава 22




– Ты вчера так быстро убежала, я беспокоился. Твой брат тоже уехал, ничего не сказал. Как ты, внучка? Обидела тебя эта… Лика?

Я смотрела на деда заспанными глазами и мысленно молилась, чтобы он не решил вдруг посетить мою ванную комнату. И откуда только во мне взялись силы и решимость, чтобы не только упросить Юджина скрыться там, на время моего разговора с дедом, но и вообще не раскрывать себя? Я так подозреваю последнее время, что в моменты особо сильного стресса еще и не такое могу.

– Глупая столичная девчонка, болтала невесть что, – Аскольд с сочувствием посмотрел на меня сверху вниз, а потом присел рядом на кровати. Он был в своем любимом халате, наброшенном поверх белоснежной рубашки и брюк. Еще раннее утро, а он уже во всеоружии. Люблю этот халат. Не раз вспоминала образ любимого деда именно в нем. Бархатный, с красивыми узорами в виде жар-птиц и с традиционным шёлковым платочком в нагрудном кармашке. Это не халат, а истинное произведение искусства. Так я всегда считала. – Ты не слушай ее, – дед придвинул меня к себе, обхватив рукой за талию. – Глупая она.

– Ага, – ответила я, и натянула майку как можно больше стараясь прикрыть колени. Ее я сегодня нашла на полу, ночью Юджин сорвал с меня всю одежду, а утром она оказалась разбросанной по всей комнате. А теперь я все это, вместе со своим братом затолкала в ванную. И очень надеюсь, что собрала действительно все.

– Как ты спала, Вермишелька? – дед через мое плечо посмотрел на постель и как-то подозрительно замолчал. Подозревая, что что-то забыла, повернула голову в ту же сторону и мысленно чертыхнулась. Елки! На подушке целая россыпь примятых красных лепестков роз! А на полу, рядом с кроватью, тот самый букет! Я собирала его вещи, но не обратила внимания на остальное, цветы пропустила автоматически!!!

– Олежек заходил? – спросил Аскольд, сделав, в общем-то, логичный вывод. Откуда он мог знать, что заходил не Олег, а Юджин? Его внук и мой… брат!

– Д-да, – проблеяла я. – Да.

– Молодец, мальчишка! Я смотрю, вы с ним неплохо ладите. Он тебе нравится? – я поежилась. Такие вопросы, надеюсь, Ярцев не слышит ничего из того, что говорит мой добродушный дед. – Судя по цветам – ты ему очень. Только зря ты их так бросила, я попрошу Алевтину принести тебе вазу с водой. Или… у тебя в ванной должна быть одна, ты же всегда любила собирать цветы в саду, а потом любоваться ими перед сном, девочка моя, – дедуля поцеловал меня в лоб, – настоящая маленькая девочка. Эх, Вермишелька, бросай ты этот город и переезжай ко мне. Давно тебя прошу. Сейчас уедут все, и заживем. За год научишься на машине ездить, а потом сама отсюда в вуз будешь кататься. Подумай об этом, обещаешь?

Аскольд испытывающе посмотрел мне в глаза.

– Обещаю. Подумать, – выдавила из себя и отвела глаза. Мне было очень непривычно и тяжело обманывать его. Причем так жестоко. Он же не знал, что его такая любимая внучка, ровно настоящее исчадье ада, которое буквально несколько минут назад, на этой самой кровати проснулась в объятьях его родного внука! Я сжала кулаки и постаралась не заплакать. Мне было не просто стыдно, мерзко, отвратительно быть собой. Я действительно инвалид. На голову.


– Ну, вот и замечательно, – ничего не подозревающий о моих внутренних муках Аскольд, погладил меня по волосам. – А что Юджин, не заходил вчера? Я видел его, когда они вернулись. Хмурый он был очень. Я тебе даже по секрету скажу, даже подумал, случилось что-то страшное. Впервые видел внука таким. Так, не заходил? Нет?

Я боялась говорить, чтобы мою ложь не услышал тот, кто сейчас прячется в моей ванной и не вздумал, потом оттуда выйти в самый неподходящий момент. Поэтому лишь отрицательно помотала головой.

– Нет? Ну, ладно. Ладно, внученька, ладно, – Аскольд снова обнял, и я уже почти расслабилась, как вдруг он сказал:

– Нет, ну, не гоже так цветы бросать. Парень старался! Посиди, сейчас я принесу вазу.

– Дед, подожди, – ухватилась за его рукав, – я все сделаю чуть позже. Сама. Ты лучше расскажи, что у вас с бабушкой, она поговорила с тобой?

Аскольд удивленно посмотрел на меня, и вернулся на место, что секунду назад занимал на моей смятой постели.

– Нет, Вермишелька, нет. Не хочет она ничего. Все избегает разговоров. Я, если честно, совсем перестал что-либо понимать. Зачем она приехала? Посмотреть на то, как сильно я состарился?

– Нет, дед, ты что! Ты совсем не старый, ты очень, очень красивый! И не говори так о себе!

– Эх, Вермишелька, – Аскольд по-отечески положил морщинистую руку мне на колено, – ты всегда была моим единственным лучиком в этом темном царстве. Ты и Юджин. У меня не получилось сохранить любовь с Тамарой, но я надеялся, что мне удастся спасти вашу… вашу любовь ко мне.

– Дед, – в тот раз я, правда, не заметила эту его запинку, которая уже тогда могла бы сыграть очень серьезную роль в моей жизни. В тот раз я думала и беспокоилась совсем о другом, хотя надо было бы подумать именно об этом. Возможно… возможно, если бы я обратила внимание на эту мелочь, мне удалось бы в скором предотвратить катастрофу, которая угрожала сломать мне жизнь. – Мы тебя любим! Очень, очень! Не надо ничего спасать. А насчет бабушки… Хочешь, мы устроим поездку? Где будете только вы вдвоем?

– Нет, просто так она точно не поедет. Твоя бабушка женщина упрямая, но далеко не глупая.

– Ну, хорошо… Надо, чтобы еще кто-нибудь поехал с вами. Еще одна пара! – по глупости сказала я, и только потом поняла, что сама же подвела себя к пропасти.

– Отлично, – просиял дед. – Замечательная идея! Поедете вы с Юджином!

– П-почему мы… – я покраснела как рак. Неужели он знает?!!

– Ну, вы наши внуки. Она, как и я любит вас обоих, так что не сможет отказать.

Я не сказала ему. Не сказала, что сильно сомневаюсь в том, что бабушка любит меня. Юджина – бесспорно. Но не меня. Мне иногда даже кажется, что она скорее готова кому-нибудь доплатить, лишь бы не видеть меня лишний раз. Свою «любимую» внучку.

– Можно поехать на рыбалку… или по грибы… Да, по грибы даже лучше! Мы заблудимся в лесу, и у нее не будет другого варианта, как поговорить со мной! – дед заговорил так быстро и импульсивно, что я даже поспешила его остановить:

– Подожди, подожди, на рыбалку? По грибы? Дед, ты говоришь о моей бабушке? Она никогда не отправится на такие приключения.

– Отправится, отправится, – хитро усмехнулся Аскольд, – ты плохо знаешь свою бабушку. Особенно, если ее об этом попросит твой брат. Точно! – дед еще раз хлопнул ладонью по моей коленке. – Я должен немедленно его найти! Сейчас же и поедем! Давай, собирайся!

Он не дал мне себя остановить, так прытко вскочил с кровати, как будто семидесятилетие мы вчера у кого-то другого отмечали. Все еще пребывая в шоке от того, что сама на себя навлекла, подошла к двери и закрыла ее на ключ. И только потом открыла дверь в свою ванную комнату. Юджин уже полностью одетый сидел на краю ванной и, сложив руки на широкой груди, на которой я проспала всю эту ночь, хмуро смотрел на меня.

– Он ищет тебя, – сказала тихо, потому что голос опять пропал. Потому что я не могу спокойно смотреть в его синие глаза, потому что каждый раз без шанса на победу, тону в них, словно крохотный человечек, попавший в разбушевавшуюся океанскую пучину.

– Цветы от Олега? – разозлено прорычал Ярцев. – Почему ты не сказала ему?

– О чем?

– О нас с тобой. Ты стесняешься меня?

Я могла ожидать любого вопроса, но… Я стесняюсь его??! Я? Его? Самого прекрасного, невероятного мужчину в мире, которого обожаю с самого детства. Живу им. Дышу им…

– Нет, нет, не стесняюсь… – потупила взгляд, желая скрыть тот протест, то обожание в своих глазах, что сейчас проснулись к нему.

– Тогда что? Маша? Я не хочу скрывать свою любовь к тебе! Никогда не скрывал и сейчас не собираюсь! Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж, – теперь он поднялся и предстал передо мной во весь свой невероятный рост. – И, чем скорее, тем лучше.

– Нет! – сделала шаг назад. Мое тело, опережая мой мозг, уже бежало от него. От этой абсурдной мысли! От этой сумасшедшей идеи! – Ты… Ты мой брат!

– Двоюродный, Маша. Не родной. Не путай эти факты, – Ярцев упер руки в натренированные бока. – Еще возражения есть?

– У тебя есть невеста! И она в этом доме! – выпалила в защиту, но она не нужна была мне. Первый довод все равно был сильнее всех остальных. Мы родственники и простой разговор не отменит этот, как он сам сказал, факт.

– Она мне не невеста, – услышала невозмутимый голос где-то над собой. – Я разорвал эти отношения перед тем, как ехать сюда за тобой. Это была ошибка. Вчера мы говорили с Ликой, она попросила дать ей несколько дней и пока не заявлять официально о расторжении наших отношений, просила ради карьеры, и я разрешил ей остаться здесь на три дня. Это… часть моей работы – публичная жизнь. Позже, когда ты выйдешь за меня замуж, тебе придется сталкиваться с ложью журналистов, с этим ничего не поделать.

– Нет, это невозможно, – я как какой-то болванчик несогласно мотала головой.

– Возможно. И так и будет. Маша, подумай об этом. Подумай хорошенько. Потому что я хочу сделать тебе предложение. Я хочу, чтобы все было по правилам. И сегодня я собираюсь официально попросить твоей руки у Аскольда.

Последние слова. Эти последние слова убили меня окончательно. Он собирается??? Он собирается рассказать деду…

– А сейчас одевайся, нас ждет утренняя прогулка по лесу. Надеюсь, мы встретим медведя, и у меня будет шанс спасти мою принцессу. И ни у кого не останется сомнений в том, что это был я.

Перед уходом он подарил мне нежный поцелуй, который не был поцелуем, а был лишь отголоском прикосновения, что теперь жжет мою кожу ну переносице.

Его уже не было в моей комнате. Никого не было в моей комнате. Только я и его слова, что сейчас взрывают мою голову: