Загадка сбежавшего сейфа

– «Морская полиция»? Никогда не слышала. А где он идет, по какому каналу? По «Диснею»?

Том рассмеялся, словно никогда не слышал более смешного вопроса:

– По «Диснею»? Да это же детский канал! Конечно нет. Этот сериал идет по настоящему телевидению.

– Ах вот оно что, – вздохнула Кира. – Тогда мне не разрешат его смотреть. Мне можно смотреть только детские каналы, и то до полвосьмого. В этом вопросе мама такая же строгая, как и бабушка. Настоящий террор. Очень обидно – я живу словно на Луне.

– Ладно, не переживай. – Том усмехнулся. – Зато ты можешь смотреть такие прикольные передачи, как «Песочный человечек» или «Свинки Питер и Пауль».

– Ха-ха, очень смешно, – буркнула Кира.

Я же опять ничего не понял. Почему она обижается на Анну и бабушку? Ведь это действительно прикольные мультики. Я смотрел их вместе с Кирой и считаю, что они очень познавательные. Например, прежде я не знал, что в Германии живет такой маленький человечек, который по вечерам бросает детям песок в глаза, чтобы они почувствовали усталость и поскорее заснули. Хотя я и раньше замечал, что, когда люди устают, они начинают тереть глаза. Теперь я знаю, что вся причина в песке. Песочного человечка я, впрочем, еще никогда не видел, хотя несколько раз пытался вечером его подкараулить. Должно быть, он очень ловкий и все делает молниеносно. Хотя, может, он просто невидим для кошек.

Вообще-то этот самый песочный человечек часто халтурит и ленится, потому что бывают дни, когда Кира никак не хочет ложиться спать. Хотя Анна ругает ее, да и бабушка что-то ворчит, но это не помогает. А потом Кира тайком или бежит на кухню, или играет под одеялом на своем новом смартфоне, которым очень гордится. Но если Анна ловит ее на этом, ей влетает так, что ой-ой-ой. Конечно, если подумать, то это несправедливо, потому что виноват во всем песочный человечек, недобросовестно выполняющий свою работу. Небось смылся куда-то со своими дружками, вместо того чтобы заботиться о детях из Гамбурга. И при чем тут бедная Кира?

Тем временем Том выскреб из своего стаканчика остатки мороженого-спагетти и теперь выглядел намного веселее, чем десять минут назад. Он поставил пустой стаканчик на стол, сжал в кулак правую руку и тряхнул ею. Жест получился весьма решительный!

– Короче, факты лежат перед тобой на столе, и я спорю с тобой на порцию мороженого-спагетти: следующей школой, которую ограбят эти гангстеры, станет школа «Гутенберг». И случится это в четверг! Ну что, спорим? По рукам?

Кира вздохнула, но руку ему протянула:

– Ладно, спорим на мороженое-спагетти.

– Отлично. Тогда остается только выяснить, в какой четверг. Лучше всего, если мы будем наблюдать за той школой в ближайшие три недели.

Кира неохотно кивнула:

– Но только при одном условии: если мы заметим что-нибудь по-настоящему подозрительное, то немедленно позвоним в полицию.

– Ясное дело. Конечно, мы позвоним в полицию и дождемся, когда защелкнутся наручники. И тогда ты купишь мне мороженое-спагетти. – Он захихикал и, казалось, уже представил себе, как он ест еще одно бесплатное мороженое.

Впрочем, радовался Том рано. Потому что следующее ограбление произошло не в школе «Гутенберг». И не в четверг. Но в тот момент мы об этом даже не догадывались.





Уинстон стал Супер-Уинстоном. А завхоз так и остался завхозом





Когда Вернер выставляет в коридор мою переноску, это всегда не к добру. Это означает, что мне придется куда-то ехать на автомобиле. А я ненавижу езду на автомобиле! Мне делается ужасно плохо, когда меня – засунутого в эту клетку – Вернер тащит по улице, потом довольно равнодушно ставит переноску на пол, и мне вообще не видно, куда мы едем. Это ужасно неприятно!

Короче, я был совсем не в восторге, когда сегодня утром по дороге в кухню я наткнулся на этот дурацкий ящик. Но все оказалось гораздо хуже: на кухне я уловил слово, которое вызвало у меня ужасную тревогу: ВЕТЕРИНАР! Ох ты, кошачий бог! Но у меня еще оставалась надежда, что я ослышался! Я посмотрел на Вернера – он сидел за столом, пил кофе и болтал с Анной.

– Перед прививкой я могу подбросить Киру в школу, потому что по дороге к ветеринару так и так буду проезжать мимо.

У меня сразу шерсть встала дыбом. Сомнений уже не осталось – день будет ужасным! И как только Вернер может так спокойно и непринужденно сидеть? Ведь он собирается причинить своему лучшему другу – а именно мне! – ужасные страдания! Переноска – это уже плохо, ветеринар – еще хуже, но самое плохое – это прививка! Эта якобы любящая животных доктор Вильмес, ветеринарша, к которой мы всегда ездим, воткнет в мое самое драгоценное место иголку! Будет ужасно больно, а если я стану вырываться, то ее помощница схватит меня своими холодными руками, словно в тиски зажмет. Святые сардины в масле, эти люди способны на все!

Я бросился к Анне. Может, хоть она замолвит за меня словечко, чтобы меня не мучили?

– Ах, господин профессор, вы очень любезны, но Кира может доехать на велосипеде. – И ни слова о моих предстоящих мучениях! Вместо этого они говорили о таком пустяке, как дорога Киры до школы. Как только им не стыдно!

– Нет-нет, это действительно не проблема, я с радостью подвезу ее. Поглядите в окно, Анна! Дождь льет как из ведра. Бедная девочка!

Мииааууумииааууу! Что значит – бедная девочка?! Бедный кот!!! Почему люди всегда думают только о себе подобных? Эй, вы там: тут на полу сидит некто, у кого скоро случится нервный срыв!

Но мое жалобное мяуканье осталось неуслышанным. Вернер просто встал и пошел в коридор за переноской. Сначала я подумал, не спрятаться ли мне где-нибудь – но по своему горькому опыту я знал, что сопротивление тут бесполезно. Прижав уши, я понуро сидел на кухне и даже не сопротивлялся, когда Вернер запихнул меня в переноску и взял ее под мышку.

– Кира, ты готова? – крикнул он в сторону детской.

– Да, господин Хагедорн, готова, – тут же ответила Кира и выскочила в коридор. Об этом я догадался по ее торопливым шагам, потому что видеть уже ничего не мог. – Огромное спасибо, что вы меня подвезете!

– Не стоит благодарности! Возьми переноску на колени – Уинстон ужасно ее не любит, может, это чуточку его утешит.

Вот и хорошо. По крайней мере, мне не придется ехать на полу машины!





Шины заскрежетали, и последовал сильный толчок. Я в своей переноске врезался в бок машины и сильно стукнулся головой. Ой-ой, что такое?! Неужели Вернер не может тормозить чуточку нежнее?!


– Что за чертовщина! – воскликнул Вернер. – Что там случилось?

Кира снова поставила переноску к себе на колени.

– Ой, да тут полно полиции! – взволнованно ахнула она.

Я принялся царапать когтями боковину переноски. Из этого дурацкого ящика я совершенно не мог видеть, что так шокировало моих двуногих друзей и почему Вернер так резко ударил по тормозам.

Кто-то постучал по стеклу:

– Эй, проезжайте, пожалуйста. Вы загораживаете проезд спецтранспорту. – Голос был мужской, басовитый.

– Что тут случилось, господин офицер? – поинтересовался Вернер.

Офицер? Ага, значит, рядом с машиной стоит полицейский. Слушай, Кира, ну-ка, выпусти меня из этой дурацкой переноски!

– Школу ограбили, – сообщил бас.

– Не может быть! – воскликнул Вернер. – Опять сейф унесли? Ведь из-за обычной карманной кражи сюда бы не приехали четыре полицейские машины, верно?

– Я понимаю ваше любопытство, но в данный момент сказать вам ничего не могу. Кроме того, что ваш автомобиль загораживает всем проезд. Если вы хотите высадить ребенка, проезжайте немного дальше – остановитесь на следующем перекрестке.

Четыре полицейских автомобиля? Конечно, Вернер прав: преступники снова украли школьный сейф! Я царапался как сумасшедший, и наконец Кира сжалилась и открыла переноску. Я быстро выскочил наружу, сел к ней на колени и посмотрел в окно.

С ума сойти можно! Просто невероятно! Вот тебе и четверг, и школа «Гутенберг»! Правда, я не знал, какой сегодня день недели, потому что это было несколько за пределами моего кошачьего чувства времени. Но мне было ясно одно: мы стояли точно перед гимназией «Вильгельмина». Том с его криминалистом, или как там это называется, ничего не угадал!

У меня по телу побежали мурашки. Сначала я чувствовал их только в лапах, потом они поползли выше, и наконец все волоски на моем теле встали дыбом – от кончика хвоста до головы. Мне казалось, будто в моей шерстке бегают тысячи мелких муравьев. Другими словами – во мне проснулся охотничий инстинкт! Мне тоже захотелось выяснить, кто стоит за этими кражами.

Вернер проехал немного дальше и остановил машину за школой. Когда Кира открыла дверцу, я, не медля ни секунды, выскочил из машины.

– Эй, Уинстон! – крикнул мне вслед Вернер. – Ты с ума сошел?! Немедленно вернись!

Извини, Вернер! Просто сегодня не самый подходящий день для прививок. Потому что агент Супер-Уинстон начинает расследование!

В школе перед началом занятий царила обычная суматоха. Я бежал, прижимаясь к стене, поэтому вероятность того, что меня кто-нибудь заметит, была невелика.

Если в школе действительно побывали те самые грабители, мне нужно каким-то образом пробраться в кабинет фрау Розенблатт, невероятно строгой директрисы гимназии «Вильгельмина». Я был уверен, что школьный сейф находится именно у нее.

Низко пригнувшись, я крался к кабинетам школьной администрации. Они находились в конце коридора за стеклянными дверями, всегда закрытыми. Но сегодня двери были распахнуты настежь. Подбежав ближе, я понял причину: мужчины в белых комбинезонах тыкали в дверные стекла тампонами с каким-то черным порошком. Интересно, зачем они это делали? Но остаться и понаблюдать за их действиями я не решился. Кира с Вернером наверняка меня ищут. Возможно, даже уже объявили меня в розыск. Так что надо было бежать дальше!

Я прошмыгнул мимо этих мужчин и быстро огляделся по сторонам. Насколько мне помнится, впереди слева был кабинет фрау Розенблатт. Когда я находился в теле Киры и учился в этой школе, однажды у меня произошел там очень неприятный разговор, но это другая история.

Во всяком случае, дорога в кабинет директора выглядит чуточку по-другому, когда бежишь к нему не на двух ногах, а на четырех лапах.

Подойдя к двери, я остановился. Не из-за того, что испугался – ведь Супер-Уинстон не ведает страха! – просто возле входа в кабинет директрисы я наткнулся на настоящий лес человеческих ног. Пробраться мимо него оказалось непросто!

Я теснее прижался к стене и посмотрел наверх. Возле двери стояли директриса фрау Розенблатт, трое полицейских, школьная секретарша фрау Моммзен и господин Люттге, школьный завхоз. Господин Люттге что-то взволнованно говорил и быстро жестикулировал – по его виду можно было предположить, что случилось что-то необычное. Я тут же навострил уши и подкрался чуть ближе.

– Видите ли, фрау Розенблатт, ограбление в школе «Софи Шолль» меня сразу насторожило, – говорил он. – Однако, признаюсь честно, такой наглости я никак не ожидал. Они просто заперли меня в копировальной каморке, где я ничего не мог поделать – просто сидел и слушал, как они выламывали из стены сейф!

– Почему вы вообще вышли из своего кабинета? – спросил один из полицейских. – Вы что-нибудь услышали? Какой-то шум, когда преступники проникли в школу? Мы пока не обнаружили на дверях никаких следов взлома. Создается впечатление, что у злоумышленников был ключ.

Люттге покачал головой:

– Нет, не слышал. Об этом говорили и мои коллеги из «Софи Шолль». Грабители, вероятно, вошли в их школу с помощью ключа, который подходит ко всем дверям. Поэтому я установил в школьном вестибюле камеру видеонаблюдения, картинка с которой поступает на мой компьютер, а еще датчик движения, посылающий мне сигнал тревоги.

Святые сардины в масле! Как похоже на сериалы, которые мы с Вернером смотрели по телику! Тем более удивительно, что господин Люттге при таком солидном оборудовании очутился в копировальной каморке.

Видимо, о чем-то подобном подумал и полицейский, потому что он задал очередной вопрос:

– Значит, вы говорите, что видели по системе видеонаблюдения, как посторонние люди проникли в здание школы?

Люттге устало кивнул:

– Да. Вчера вечером. Приблизительно в двадцать один час.

– Но почему же вы сразу не позвонили в полицию?

– Понимаете, я думал, что сам разберусь с теми типами. Ведь я год назад окончил курсы самообороны. Поэтому спустился из своего кабинета в вестибюль, а оттуда направился в администрацию. Ну и как только вошел в дверь, вдруг – бум! У меня потемнело в глазах. А когда пришел в себя, то обнаружил, что сижу возле копировального аппарата, а в кабинете директора те парни уже орудуют дрелью.

– Дорогой господин Люттге, значит, не вы задержали преступников, а преступники вас, – раздраженно проговорила фрау Розенблатт, и это прозвучало так, будто во всем виноват Люттге. Тот сразу съежился под ее колючим взглядом. Короче, не хотел бы я жить с этой дамой в одной квартире! Тем более когда у нее такое плохое настроение, как сейчас.

– Увы, все так и есть, – пробормотал Люттге и почесал в затылке. – Теперь я остался с огромной шишкой на голове, а сейф украли. Ничего не понимаю – они как будто знали, что я приду сюда.