Загадка сбежавшего сейфа

Кажется, Паули, третья из моих двуногих друзей, скучала и томилась не меньше меня, потому что она зевнула и не стала отвечать на вопрос Тома.

– Ну правда, Том! Мне абсолютно все равно, где уже были совершены такие преступления. Я просто не понимаю, почему это тебя так волнует. Ведь сейф украли не из нашей гимназии.

Том сердито засопел:

– Паули, ты меня просто удивляешь, честное слово! Разве можно быть такой равнодушной? Гамбургские школы стали жертвами целой серии преступлений, а тебя это не интересует! Разве тебе не хочется разобраться в этом?

Паули энергично замотала головой:

– Не-а. Мне это абсолютно по барабану, потому что лично у меня ничего не стырили. Да и вообще: зачем тогда в городе полицейские? Они проведут квалифицированное расследование и поймают преступников. В полиции работают профессионалы.

Том даже подпрыгнул от возмущения и закатил глаза:

– Полиция! Мы ведь уже убедились, что полицейские часто ничего не видят дальше собственного носа! Ты просто представь себе, что случится что-то страшное. Что-то, что мы могли бы предотвратить. И тогда ты будешь злиться на себя и на нас из-за того, что мы ничего не предприняли, а сидели и хлопали ушами.

Что правда, то правда – тут не поспоришь. Когда пару месяцев назад преступник похитил Эмилию, одноклассницу Киры, Тома и Паули, мои двуногие друзья и мы, кошки, совместными усилиями выследили похитителя, и благодаря этому Эмилия благополучно вернулась домой, целая и невредимая. А до этого мы с ребятами разоблачили Вадима, бывшего друга Анны, который занимался контрабандой сигарет и хотел свалить всю вину на Анну. Но теперь была совсем другая ситуация: кражи сейфов лично нас не касались, и поэтому я бы не возражал, чтобы моя жизнь в дальнейшем была более спокойной. Мне надоели опасные приключения.

Да и Паули тоже смотрела на Тома с сомнением:

– Ну, не знаю… Я-то думала, что мы займемся математикой. Иначе даю гарантию, что со мной уж точно произойдет что-то страшное, что мы вполне могли бы предотвратить!

Кира рассмеялась.

– Ясное дело, – весело подтвердила она, – с математикой тебе, конечно, никакая полиция не поможет. Действительные числа и десятичные дроби способны сбить с толку даже самого бывалого детектива.

Тут прыснула от смеха и Паули. Девчонки долго хохотали и никак не могли остановиться. Мне даже показалось, что из их ртов вырывалось конское ржание. Том сердито поглядывал на них, и я его понимал: ведь неприятно, когда над тобой так громко смеются.

Дверь приоткрылась, и в комнату заглянул мальчик постарше. В очках, как и Том, с короткой каштановой шевелюрой. Правда, он был на две головы выше нашего друга и еще тоньше, чем он. Наверное, беднягу плохо кормят! Я видел его уже несколько раз – это Нико, старший брат Тома.

– Эй, друзья, нельзя ли потише? – В голосе Нико звучал упрек. – Я сижу в соседней комнате и никак не могу сосредоточиться на домашнем задании. По-моему, вам тоже пора заняться уроками, а не тратить время на шутки. Когда Том сказал, что хочет позвать вас, я сразу его предупредил, что сегодня мне это неудобно. Если ты забыл, братец, то напоминаю: на следующей неделе у меня письменный выпускной экзамен по математике, и мне нужна тишина, чтобы спокойно готовиться!

Быстрым движением руки Том поправил очки и вздохнул:

– Извини, Нико. Мы будем вести себя тихо.

Ничего больше не говоря, Нико убрал голову и громко хлопнул дверью. Том повернулся к Кире и Паули, которые притихли при виде Нико, но, по-моему, виноватыми себя не чувствовали.

– Твой брат зануда, – пробормотала Паули.

А я вот не очень-то понимал, что такое выпускной экзамен по математике. Говоря по правде, я до сих пор вообще ничего не слышал об этом. Но догадывался, что это ужасно важная контрольная.

– Ладно, тогда давайте тоже займемся математикой, – пожал плечами Том. – Но вообще-то, девчонки, вы меня ужасно разочаровали. Ведь вы даже не поинтересовались, к каким выводам я уже пришел, анализируя то ограбление.

Ну хорошо, допустим, Том всегда говорил слишком сложно и заумно для своих тринадцати лет. Этим он немного напоминал моего профессора Хагедорна. Но и я тоже, честно говоря, удивился, что обеих девочек абсолютно не интересовало, что такого умного придумал Том. К сожалению, сам я, будучи котом, не мог спросить его об этом, иначе бы обязательно это сделал.

– Так и быть, – наконец великодушно согласилась Кира, – расскажи, о чем нам говорит то обстоятельство, что преступники действовали по всему Гамбургу?

Лицо Тома озарилось радостью. У меня не было никаких сомнений, что он охотнее говорил про преступников, чем про какие-то там десятичные дроби, или как они там называются.

– Я уверен: мы имеем дело с настоящими профи, преступниками-рецидивистами!

Паули и Кира посмотрели на него с удивлением:

– Почему ты так решил? Откуда ты знаешь?

Том вздохнул, словно ему было неприятно отвечать на такой глупый вопрос. Впрочем, я тоже не мог себе объяснить, как Том додумался до этого. А ведь я, как всем известно, довольно сообразительный кот!

– Тут ведь все логично: преступники действовали по четкому плану. Скорее всего, они точно знали, в каких школах Гамбурга стоят сейфы с большими деньгами и как до них добраться. Это не случайные воры, забирающиеся в первую попавшуюся школу. Нет, я уверен – это опытные профессионалы.

– Ну тем более. Раз это настоящие профи, зачем нам соваться? – скучающим тоном возразила Паули. – Конечно, этим расследованием должна заниматься полиция. Вряд ли там ждут трех семиклассников с их умными советами. Да ты сам подумай! Как ты себе все это представляешь? Мы заявимся к полицейским и начнем их учить, что им делать? Ты позвонишь в полицию и скажешь: «Извините, пожалуйста, но я считаю, что люди, стащившие школьный сейф, это преступники-рецидивисты»? Да в полиции все просто обхохочутся. Даю гарантию, что они и сами это знают.

Том упрямо покачал головой:

– Ерунда, я вовсе не собираюсь давать полицейским умные советы. Но я уверен, что вся эта серия преступлений совершается по какой-то определенной схеме. Если мы сумеем определить, что это за схема, то, возможно, сможем вычислить, какая школа окажется следующей жертвой ограбления. А когда мы потом сообщим в полицию эту информацию, им останется лишь устроить засаду, и они накроют преступника с поличным и арестуют. Короче, я уверен, что существует закон серийности. И мы должны его определить.

Кира снова рассмеялась. Правда, на этот раз гораздо тише.

– Слушай, Том! Ты хотя бы приблизительно понимаешь, как это сделать? Ведь у нас нет хрустального шара, с помощью которого можно заглянуть в будущее.

Я с удивлением глядел то на Киру, то на Тома. Какой еще хрустальный шар? Как можно поглядеть на него и увидеть будущее? Он что, вроде телевизора? Его можно включить в розетку? Телевизор тоже показывает то, что происходит в других местах, даже в других странах. Хотя вряд ли он покажет то, что будет происходить в будущем. Такая функция в нем не преду смотрена. Но если хрустальный шар в самом деле так функционирует, тогда это прикольно! Даже круто!

Я начал вспоминать, мог ли я где-нибудь видеть такой шар. Пожалуй, мог – у фрау Хагедорн, матери Вернера. Правда, тогда в нем плавала золотая рыбка. Интересно, показывает ли тот шар будущее. Если нет, тогда у меня идея. Я быстро суну лапу в шар и потом… вот только бы меня не увидели, а то будут ругать. Люди ведь ужасно нервничают, когда дело касается рыбок и других никчемных домашних питомцев. У ужасно невоспитанных племянников Вернера был маленький хомячок, и когда мне захотелось чуточку с ним поиграть, они подняли жуткий скандал – просто невероятный! А я ведь ничего бы с ним не сделал. Хотя тот шум, который он устраивал, когда бегал в своем дурацком колесе, страшно действовал мне на нервы.

Впрочем, я отвлекся. Где же нам поскорее раздобыть хрустальный шар, чтобы увидеть в нем будущее и сообщить полиции полезную информацию?


Громкое сопение отвлекло меня от этих размышлений. Сопел Том – кажется, замечание Киры его рассердило.

– Ха! Ха! Ха! Хрустальный шар – очень остроумно! Но как бы вы ни смеялись надо мной, я все равно знаю, что я прав. Девчонки, давайте станем снова теми гениальными секретными агентами, какими были раньше! Если мы начнем внимательно анализировать факты, нам наверняка удастся выяснить, где будет следующая кража. Я точно знаю, что мы сможем это сделать. И уж наверняка без твоего дурацкого хрустального шара.

Ах, вот оно что! Значит, Кира просто пошутила? Мне, коту, не всегда легко различить, когда ребята шутят, а когда говорят серьезно.

Кира пожала плечами:

– Ясное дело, Том. Конечно, у нас все получится. Закон серийности – я уже поняла. Но вот чего я никак не могу понять – так это закона дистрибутивности. А завтра на контрольной по математике наверняка о нем спросят. Вообще-то мы с вами здесь и собрались для того, чтобы к ней подготовиться. Поэтому, Том, объясни мне еще раз, что он означает!

Том нахмурил брови – он был настроен серьезно:

– Кира, кое-что я уже выяснил. Все ограб ленные школы объединяет одна вещь – школьные столовые, в которых можно платить наличными. Значит, там каждую неделю накапливаются в сейфах большие суммы.

– Так вот он какой – закон дистрибутивности! Ладно, если завтра на контрольной будет такой вопрос, я напишу, что в столовой можно платить наличными, – захихикала Паули.

Том со стоном упал со своей кровати на пол и так и остался там лежать, судорожно дрыгая ногами и размахивая руками. Выглядело это очень смешно, и если бы я мог, я бы тоже посмеялся. Но я лишь издал звук, отдаленно напоминавший фырканье. Зато в соседней комнате Нико вряд ли мог его услышать!

Кира повернулась ко мне и почесала меня за ухом:

– Тебе это тоже показалось смешным, да, Уинстон?

Я громко замурлыкал в ответ.

Том вскочил с ковра:

– Ну знаете, если надо мной даже кот смеется, тогда я больше не буду рассказывать вам о моих гениальных выводах. Вы невежественные существа и все равно не сможете это оценить. Так что не волнуйтесь, я и без вас обойдусь. Поэтому давайте повторим сейчас закон дистрибутивности, а преступников я вычислю сам, в одиночку.

Минуточку! Как это понимать? «Даже кот смеется» и «невежественные существа»? Какая дерзость! Ведь я, в конце концов, очень одаренный кот! Не на шутку обидевшись, я спрыгнул с кровати и побежал к двери. Если Том не понимает, какую огромную пользу я мог бы принести ему в его расследовании, то он сам виноват. Бегать за ним я не собираюсь. Лучше загляну во двор, погляжу, что там делают мои четвероногие друзья, особенно Одетта. Остановившись возле двери, я поцарапал когтями дверной косяк.

– По-моему, Уинстон хочет выйти на улицу, – заметила Кира. – Похоже, ему скучно учить математику. Вообще-то я удивилась, когда он так настойчиво стал проситься пойти со мной.

Если бы Кира все еще умела читать мои мысли, она бы поняла, что я отправился с ней к Тому не из-за математики, а исключительно ради своей фигуры. Эх, как жалко, что она утратила это умение! А ведь раньше, когда мы поменялись телами и я, Уинстон, находился в теле девочки, а Кира в теле черного кота, мы умели мысленно беседовать друг с другом. Но теперь это было в прошлом: мы снова находились в собственной шкуре – или коже. Но все равно мы с Кирой чаще всего довольно хорошо понимали друг друга – ведь настоящим друзьям не нужно много слов! Поэтому она встала со стула, открыла дверь комнаты, потом дверь квартиры и спустилась со мной по лестнице вниз, чтобы открыть дверь дома.

На прощанье она присела на корточки и почесала мне за ухом:

– Хорошо тебе, Уинстон! Ты можешь немного погулять, а мне надо учиться. Иногда из-за этого мне бывает ужасно досадно. Все-таки не круто быть ребенком. Ну пока! Погуляй в свое удовольствие!

Я замурлыкал и лизнул Кирин палец, а потом побежал в сторону нашего дома. Кира права: лучше я встречусь на заднем дворе с друзьями – Одеттой, Спайком и Чупсом, – чем буду слушать, как Том объясняет, что такое закон дистрибутивности. Я был абсолютно уверен, что мне, коту, это никогда не понадобится!





Четыре мяушкетера снова вместе. Во всяком случае, временами





– Недавно ограбили соседнюю школу, и Том хочет заняться расследованием.

Спайк сидел на мусорном баке и таращил на меня глаза – то ли от ужаса, то ли от восторга.

– Супер! Классно! Мы ведь тоже будем участвовать в расследовании, да?

Все понятно. Значит, от восторга.

– Ну, не знаю, – неопределенно ответил я. – Мы что, будем теперь расследовать все преступления, которые совершаются на десять километров вокруг?

Спайк фыркнул:

– Во-первых, мы четыре мяушкетера – ты забыл, что ли? Во-вторых, что такое «километров»?

В первом пункте Спайк был точно прав: Спайк, Одетта, Чупс и я создали группу секретных агентов – мяушкетеров, чтобы пережить как можно больше увлекательных приключений. Название я позаимствовал из книжки: мне ее когда-то читал Вернер, и там шла речь о четырех смелых парнях, которые всегда были вместе и боролись со злом. Ну прям как мы! Потом Одетта поправила нас, что «мяушкетеры» по-правильному «мушкетеры», но нам на это было наплевать.

Вообще-то мне по-прежнему нравились и увлекательные приключения, и наша игра в секретных агентов – хотя, к моему огромному сожалению, ради этого приходилось часто покидать уютный белый диван, а также лишаться регулярного приема пищи. Образ жизни агентов не предполагает правильного режима питания. Короче, я бы не возражал против того, чтобы сделать маленькую паузу и пожить тихо и спокойно, без увлекательных приключений. Но втолковать все это Спайку я не успел – рядом с нами появилась Одетта. Пришла она к нам не случайно: наш задний двор всегда был излюбленным местом встречи кошек, потому что это самая солнечная площадка во всей округе.

– Позвольте мне присоединиться к вам, друзья мои, – промурлыкала Одетта. – Вы ведь сейчас говорите о новом приключении? Мне это очень интересно!

С этими словами Одетта прошла мимо меня, да так близко, что коснулась моей шерстки своим боком. На кратчайший момент мне даже показалось, что у меня остановилось сердце – впрочем, всего на долю секунды, после чего оно вновь бешено застучало. Я почувствовал себя почти как в тот раз, после удара молнии, когда неожиданно очутился в теле Киры. Но это было мимолетное ощущение, и оно быстро прошло. К тому же если в тот раз ощущение было чертовски неприятным, то тут наоборот – оно было чертовски приятным. Ну и сейчас я остался в своем собственном теле и смог полностью насладиться восхитительным моментом.

– Уинстон, у тебя все в порядке? Что с тобой? – спросил Спайк, глядя на меня с легким испугом.