Вейн

— Я… не стану врать, что сожалею, — продолжил он. — Ни о чем не сожалею, хочу продолжить и целовать тебя без остановки.

— Но так нельзя… Зачем ты это делаешь? Леран… Он ведь твой брат!

Вейн беспомощно прижала ладонь к губам, не зная, как реагировать и что делать. Ударить — глупо. Особенно после того, как сама столь красноречиво и откровенно отвечала на его поцелуи. У нее, наверное, все губы распухли от этих поцелуев!

Ее щеки отчаянно покраснели. Ксандр же, напротив, побледнел, зрачок в серых глазах расширился, сделав их темными.

— Да, брат, — глухо повторил Ксандр и разжал руки, отпуская ее.

Она постояла, ожидая, что он еще что-то скажет, но Александр молчал, и, резко развернувшись, Вейн выбежала из розария, ожидая, что он снова ее остановит. Но дверь с тихим стуком захлопнулась за ее спиной, а дер остался внутри.

Где-то в коридоре звучал веселый голос Люси и Лерана, смеялась тетушка Рута, доносились звуки музыки и песен. Вейн показалось, что в оранжерее она провела несколько часов, хотя на самом деле прошло всего с десяток минут.

Она метнулась за угол, в сторону от голосов, не желая никого видеть… Щеки пылали, хотелось на воздух, и девушка пробежала по коридору, выскользнула в боковую дверь. Веселье осталось в стороне — там, на освещенном лампами и жаровнями пространстве, вовсю праздновали и развлекались, и на одинокую фигуру лейны никто внимания не обратил.

Девушка тихо обогнула замок и прошла на конюшню, отвязала одну из кобылок, вывела из стойла. Седлать лошадей она умела с детства, как и ездить верхом, так что и сейчас справилась за считанные минуты. Шапочка так и осталась лежать среди роз, но Вейн не чувствовала холода. Конюх, который должен был приглядывать за своей вотчиной, вместе с деревенскими отплясывал на празднике и поедал мясо, так что девушка прошла незамеченной.

Она качнула головой. Музыка так гремела, и веселившиеся люди так громко хлопали, топали и хохотали, что можно было даже не таиться, никому не было дела до лейны. Только хмурый стражник у ворот окинул ее взглядом, но узнав нареченную хозяина, лишь почтительно кивнул.

Вейн тронула поводья, пуская лошадь рысью. На горы уже опустилась ночь, и чуть отъехав от замка, лейна окунулась во тьму, словно в черную воду. Только засыпанные снегом склоны белели под синими звездами и луной, да слабо светились вдали сигнальные огни Перевала.

Горечь подкатила к горлу, и девушка тяжело задышала. В голове царил хаос, она не знала, что думать, не могла понять, что чувствует. Сцена в оранжерее так и стояла перед глазами, обжигая запоздалым стыдом и, увы, возбуждением. Она не знала, почему так реагирует на этого мужчину, почему тает от его прикосновений, не может и не хочет сопротивляться… Как злиться на него и ненавидеть, если она сама хотела этих поцелуев?

Погрузившись в свои мысли, лейна не заметила, как пустила кобылку уже в галоп, ударяя по бокам и с наслаждением подставляя разгоряченное лицо холодным порывам воздуха. Как ей не хватало этого! Бешенной скачки сквозь ветер, без мыслей, без обязательств, уноситься прочь от всего и всех! Свобода…

Сердце забилось радостно, кровь забурлила, и девушка пригнулась к шее лошади, наслаждаясь скоростью. Темные скалы проносились мимо, остро пахло сосновой смолой и снегом. Александр тоже пах снегом…

Еще один удар каблуками — и кобылка уже почти летит над землей, чуть тронутой ледком.

Белоснежный зверь мягко спрыгнул на дорогу и замер, оскалившись, не спуская желтых глаз с приближающейся всадницы. Кобыла под лейной дернулась, резко затормозила и встала на дыбы, оглашая округу ржанием. Только годы тренировки позволили Вейн не вылететь из седла, но вот удержать перепуганную лошадь сил не хватило. Кобыла рванула в сторону от дорожки, не слушаясь поводьев и гневных окриков, она неслась, не разбирая дороги, гонимая страхом и запахом дикого снежного барса.

— Стой!!! Тпру!!!! Остановись!!! — кричала Вейн, силясь остановить лошадь и изо всех сил натягивая поводья.

Замок остался далеко позади, и сейчас лейна даже не знала, где именно. Вокруг, насколько хватало взгляда, расстилалось белое поле, окаймленное черной кромкой леса. Кобылка замедлилась, успокаиваясь, и только Вейн вздохнула с облегчением, как передние копыта лошади провалились под лед. И с ужасом девушка поняла, что под ними не поле, а озеро… А последние дни стояли совсем теплыми, солнечными, и лед на озерах уже пошел трещинами…

— Тихо, милая, тихо, — забормотала она, успокаивающе поглаживая лошадку. Кобыла нервно перебирала ногами, чувствуя неустойчивый лед. Сухой треск ломающейся ледяной корки отзывался внутри громом. — Вот так, еще шажок, не бойся… Сейчас мы отсюда выберемся…

Узкий зигзаг прорезал белый пласт, и кобыла наполовину ушла под воду. Вейн вскрикнула, когда студёная вода обожгла тело. Меховая пелерина вмиг промокла и повисла на плечах, словно каменная, так что лейна дернула ленты, сбросила плащ. Тяжелый бархат платья тянул под воду, и Вейн стиснула зубы, не позволяя себе паниковать. Лошадь била копытами, кроша и без того хрупкий настил, и он отламывался кусками, проваливался в черный смертельный омут.

Девушка крепко держалась за луку седла, плашмя прижавшись к лошади и понимая, что сама точно не выберется.

— Ну давай, миленька, давай… моя хорошая… Еще немножко…

Лед трещал, и Вейн промокла почти полностью, только грудь, голова и плечи все еще не окунулись в воду. Кобыла хрипела, но раз за разом пыталась выбраться, и в какой-то момент рванула изо всех сил, вынося себя и всадницу на толстый лед. Черная вода потоком хлынула с них на снег, но Вейн уже не смотрела вниз, она сжала руками горячую шею лошади и чуть тронула пятками ее бока.

После купания в ледяном озере проблема найти замок казалось ничтожной.





* * *


Однако уже через десять минут это не казалось ей мелочью. Юбка встала колом, облепила ноги коркой. В высокие ботинки тоже попала вода, и девушка чувствовала, как закоченели лодыжки. От холода ее трясло, зубы выбивали дробь, и даже язык, кажется, замерз, занемел. Она покричала, надеясь, что хоть кто-нибудь ее услышит, но по округе разнеслось только эхо. Некстати вспомнился барс, прыгнувший на дорогу. Сколько в этих горах хищников? Много…

Лошадь фыркала, мокрая шерсть остро и тяжело пахла, но Вейн лежала на ней и радовалась теплу животного, без которого уже точно замерзла бы. Куда ехать — она не знала, решив довериться кобылке и зная, что лошадка, скорее всего, сама найдет дорогу на свою конюшню. Лейна распласталась на крупе, пытаясь хоть немного согреться. Они шли и шли, а потом ее кобылка дернула головой и остановилась, и Вейн удивленно вскинулась. И разочаровано застонала. Потому что рядом не было замка, а лишь темнели сосны, и сияли равнодушные звезды.

— Глупая, куда же ты нас завезла, — пробормотала девушка, оглядываясь.

За деревьями темнел провал, и присмотревшись, Вейн дернула поводья. Ей не показалось — у сосен стояла сторожка лесника. Обрадовавшись, лейна похлопала лошадь по шее, благодаря ее. И сползла на землю, на подгибающихся ногах пошла к домику, обхватив себя руками в безуспешной попытке согреться.

К ее разочарованию, сторожка оказалась пустой, но хотя бы открытой. Лейна знала, что такие лачуги никогда не запирают на случай, если какой-то путник заплутает в поисках крова и защиты от хищников. Брать здесь все равно нечего, кроме старой лежанки, укрытой лоскутным одеялом, да прибитой к стене доски, служащей лавкой. Здесь даже не было очага, а если бы он и был, разжечь его все равно Вейн не смогла бы. Да и нечем.

Свет луны с трудом пробивался сквозь малюсенькое мутное окошко под потолком, и его едва хватило, чтобы рассмотреть скудную обстановку.

Вейн забралась на лежанку, укуталась в пахнувшее плесенью одеяло и закрыла глаза.





* * *



Пробуждение было неприятным. Кто-то злой и жестокий теребил ее, вырывал из сладкого сна, срывал одежду…

Вейн открыла глаза и ахнула. На полу горел масляный светильник, расплескивая мягкий желтый свет. Перед лежанкой на коленях стоял Александр и сдирал с девушки платье, так что ткань трещала и рассыпалась на лоскуты. Вейн даже не успела опомниться или обрадоваться, что ее нашли, как тут же возмущенно засопела.

— Что ты делаешь? Как ты здесь оказался?

Он поднял голову, и Вейн отшатнулась, испугавшись ярости, что искажала его лицо.

— Убил бы… — прошипел он. — Идиотка безмозглая! Ты зачем полезла в горы, ночью? Не зная местности? — он говорил отрывисто, зло, а руки его, не останавливаясь, вертели девушку, освобождая от задубевшей одежды. — Ты хоть понимаешь, что я подумал, когда нашел лошадь на тропе, мокрую и без всадницы?!

Он резко дернул за ворот, не утруждаясь расстегиванием пуговиц. Лиф платья треснул, не выдержав натиска. Юбку Ксандр стянул одним движением, быстро расшнуровал ботинки и откинул прочь. Вейн даже не сопротивлялась, понимая, что он во всем прав. Она действительно сделала большую глупость, что уж тут говорить! Но зачем он ее раздевает?

Вейн попыталась подтянуть коленки к груди, чувствуя, что краснеет.

— Ты меня искал? Зачем? — пробормотала она.

Он сверкнул глазами.

— Лучше молчи, — процедил сквозь зубы.

И рывком стянул с нее нижнюю юбку. Вейн вскрикнула и ужом поползла под одеяло, пытаясь спрятаться. Ксандр поморщился, поймал ее за лодыжку и вытащил обратно.

— Вейн! Мокрую одежду надо снять, понимаешь? Немедленно! Прекрати сопротивляться! Тебя нужно согреть. Я не хочу, чтобы к утру ты свалилась с лихорадкой!

Она все так же молча пыталась укрыться под одеялом. Ее трясло, и она уже не знала, отчего больше: от холода или осознания происходящего. Но мужчина, кажется, был настроен решительно и не церемонился. Он стянул с нее остатки сорочки, уложил, накрыл своим меховым плащом и присел рядом. Вытащил из-под вороха покрывал ее ноги и принялся растирать, греть дыханием, массировать. Его сильные руки беспощадно мяли ее ступни, каждый палец, узкие лодыжки, икры, прошлись по бедрам. Вейн зашипела, как рассерженная кошка, но Ксандр даже не бровью не повел. Закончив растирания, укутал ее плащом.

— Руки, — скомандовал он.

Девушка, вздохнув, оголила руки. И снова растирания, поглаживания, сильные горячие прикосновения.

Он не смотрел ей в лицо, сосредоточившись на своих действиях.

— Я уже согрелась, — пискнула Вейн. — Правда…

Ксандр проник под одеяло, коснулся ее кожи на животе и нахмурился. Выругался сквозь зубы.

— Сколько ты пробыла в воде? — резко спросил Ксандр.

— Не знаю… Мне показалось, что очень долго, но на самом деле минут десять… как ты меня нашел?

— По следам, — он продолжал растирать ей тело. Горячие руки осторожно мяли ей живот, коснулись груди. — Перевернись, — спокойно велел он.

Девушка перевернулась, стараясь не думать о том, что происходит. Она понимала, что Александр пытается сделать все, чтобы согреть ее. Последствия переохлаждения могли оказаться плачевными. Она убеждала себя, что его действия — не более чем лечебные процедуры. Теперь он массировал ей спину. Пальцы прошлись вдоль позвоночника, мягко нажимая на него. Коснулись ямочек у ягодиц, равномерно массируя кожу, и переместились на бедра, сжали их.

Вейн лежала, уткнувшись лицом в пыльный тюфяк, и старалась не думать. Ее все еще трясло от холода и пережитого страха. Внутри поселилась стужа, и неудержимо тянуло закрыть глаза, провалиться в сон.

— Вейни, не спи! — он встряхнул ее, с беспокойством заглянул в глаза, пытаясь рассмотреть там признаки надвигающейся болезни.

Ксандр раздумывал, как довезти девушку до замка. Ночью снова похолодало, и сажать ее сейчас на лошадь было бы глупостью. В своей дикой скачке лейна успела отъехать на несколько лье. Счастье, что кобыла вышла на тропу, и снег не успел замести следы. Ксандр вздохнул, рассматривая лицо Вейн. Тело и сознание девушки, измученные пережитым испытанием, проваливались в спасительный сон. Ксандр решил, что ее сейчас лучше не будить. И сделать все, чтобы она согрелась.

Он торопливо снял сюртук и кинул его поверх плаща. Лег рядом с Вейн и одним движением прижал ее к своему горячему телу.

Вейн дернулась, забилась, но тут же успокоилась, почувствовав, как блаженно обволакивает ее тепло мужского тела. Потребность согреться была столь сильной, что лейна наплевала на все нормы и правила. Протянула руки, обнимая его.

— Под рубашку, — тихо велел он. — Засунь руки мне под рубашку.

Она потянула край ткани, вытаскивая рубашку из-за пояса брюк, и положила ледяные ладони на его грудь. А потом прижалась всем телом, чуть не замурчав от удовольствия. Александр заметно напрягся от ее действий, но тут же расслабился и сам притянул ее ближе.

— Утром я съезжу в замок за теплой одеждой для тебя, — порадовал он. — Сейчас самое важное, чтобы ты согрелась, Вейни… Я не хочу тебя потерять…

Она хотела спросить, что он имеет в виду, но не стала. Говорить было невыносимо лень, и она просто затихла, прижимаясь к нему и чувствуя, как медленно, очень медленно отогревается замерзшее тело.

Спасительное тепло окутало Вейн, и она закрыла глаза.





Фитилек лампы слабо освещал лачугу. За стенами выл ветер, скрипели сосны. А рядом лежал Ксандр, его руки крепко прижимали к себе девушку. И ей было удивительно приятно лежать вот так, в кольце его рук, и даже совесть ее сейчас не мучила. Стыдливую мысль, что это ужасающий позор, и Леран, если узнает, ни за что с ней не обручится, лейна отбросила, как ненужный хлам.

Словно услышав, о чем она думает, Александр тихо усмехнулся.

— Кажется, после сегодняшней ночи мне нужно взять тебя в жены, — чуть хрипло сказал он.