Семь смертей Эвелины Хардкасл

– Вы о чем, Хардкасл? – Даниель удивленно приподнимает брови. – Вам что-то известно? Почему вы сразу не сказали?

– Так ведь и говорить нечего, – смущенно отвечает Майкл, ковыряя ковровый ворс носком туфли. – Когда мы распивали пятую бутылку, служанка принесла какую-то записку. Белл сразу вскочил, извинился и начал вспоминать, как обращаться с дверями. – Он пристыженно смотрит на меня. – Я хотел пойти с вами, но вы заявили, что пойдете один. Я решил, что у вас свидание, поэтому не стал настаивать. И после этого я вот только сейчас вас увидел.

– А что было в записке? – спрашиваю я.

– Понятия не имею, старина. Я ее не читал.

– А вы помните, как выглядела служанка? Может быть, Белл упоминал имя Анна? – спрашивает Даниель.

Майкл пожимает плечами, воспоминание скользит по лицу.

– Анна? Нет, не слышал. А служанка… – Он надувает щеки, шумно выдыхает. – Черное платье, белый передник. Вот и все. Да ну вас! Кольридж, вы же знаете, тут служанок немерено, всех лиц не упомнишь.

Он беспомощно глядит на нас. Даниель разочарованно качает головой:

– Не волнуйтесь, старина, мы во всем разберемся. – Он похлопывает меня по плечу. – И я даже знаю, как именно.

Он кивает на карту имения, висящую в раме на стене. Великолепный архитектурный эскиз, пожелтевший, с обтрепанными краями и в потеках воды, изображает особняк и его окрестности. Оказывается, Блэкхит – огромное имение; у западного крыла особняка находится фамильное кладбище, а у восточного крыла – конюшня; к озеру спускается тропка, а на берегу стоит лодочный домик. Все остальное – лес, который упрямо рассекает подъездная аллея, точнее, дорога, проложенная к деревне. Судя по виду из окон второго этажа, мы здесь одни в чаще.

Меня прошибает холодный пот.

Предполагалось, что я исчезну в зеленом просторе, как Анна сегодня утром. Я ищу свою могилу.

Даниель замечает мое волнение, косится на меня.

– Уединенные места, – шепчет он, вытряхивая сигарету из серебряного портсигара. Прихватывает ее губами, роется по карманам в поисках зажигалки.

– Отец перевез нас сюда, когда рухнула его политическая карьера. – Майкл подносит зажигалку к сигарете Даниеля и закуривает сам. – Решил заделаться сельским сквайром. Разумеется, ничего хорошего из этого не вышло.

Я вопросительно приподнимаю бровь.

– Моего брата убил один из наших лесников, некий Чарли Карвер, – спокойно поясняет Майкл, будто зачитывает результаты скачек.

Я прихожу в ужас оттого, что совершенно не помню об этой жуткой истории, торопливо бормочу какие-то извинения:

– Простите… простите, какой кошмар…

– А, дело давнее, – нетерпеливо обрывает меня Майкл. – Это случилось девятнадцать лет назад. Мне тогда было всего пять. Если честно, я почти ничего не помню.

– В отличие от скандальных газет, – добавляет Даниель. – Карвер и его приятель упились в дым, поймали Томаса у озера. Начали топить, потом прикончили ножом. Семилетнего ребенка. На шум прибежал Тед Стэнуин, отогнал их выстрелами из ружья, но Томаса уже было не спасти.

– Стэнуин? – переспрашиваю я, стараясь не выказать изумления. – Этот грубиян в гостиной?

– Вслух его лучше так не называть, – предупреждает Даниель.

– Старина Стэнуин на хорошем счету у моих родителей, – добавляет Майкл. – Он был простым егерем, но за попытку спасения Томаса отец пожаловал ему одну из наших плантаций в Африке, и теперь этот проходимец разбогател.

– А что стало с убийцами?

– Карвера отправили на виселицу, – говорит Даниель, стряхивая пепел на ковер. – Нож нашли в подполе его дома вместе с десятком бутылок ворованного бренди. А соучастника так и не поймали. Стэнуин утверждает, что подбил его выстрелом из ружья, но в местную больницу никто не обращался, а Карвер сообщника не выдал. В тот уик-энд лорд и леди Хардкасл давали званый прием, так что вполне возможно, что сообщником был кто-то из гостей, однако все в один голос отрицают знакомство с Карвером.

– Да, славно все обставили, – ровным голосом произносит Майкл, с лицом мрачнее туч за окнами.

– Значит, сообщник все еще на свободе? – спрашиваю я.

По спине ползет холодок. Убийство девятнадцатилетней давности – и убийство сегодня утром. Вряд ли это совпадение.

– Непонятно, чем занимается полиция, – говорит Даниель и умолкает.

Я перевожу взгляд на Майкла, который пристально смотрит в гостиную. Мало-помалу гости переходят в вестибюль, не прерывая разговоров. Даже в кабинете слышен рой назойливых, оскорбительных замечаний обо всех и вся, от запустения в особняке до пьянства лорда Хардкасла и холодной спеси Эвелины Хардкасл. Бедный Майкл, как он выдерживает все эти неприкрытые насмешки над семьей, да еще и в родном доме?!

– Ну, сейчас не время обсуждать древнюю историю, – нарушает молчание Даниель. – Я расспросил всех об Анне. Увы, ничего хорошего сообщить не могу.

– Ее никто не знает?

– Ни среди гостей, ни среди прислуги женщины с таким именем нет, – отвечает Майкл. – Более того, из Блэкхита никто не пропадал.

Я пытаюсь возразить, но Майкл предупредительно вскидывает ладонь:

– Дайте мне договорить, Белл. Отправить людей на поиски я не могу, но минут через десять начнется охота. Если вы хотя бы в общих чертах опишете место в лесу, где вы очнулись, то я поведу охотников в том направлении. Нас пятнадцать человек, так что есть шанс что-нибудь заметить.

Чувство благодарности сдавливает мне грудь.

– Спасибо, Майкл.


Он улыбается сквозь облако сигаретного дыма:

– Белл, вы никогда и ничего не приукрашиваете, так что я вам верю.

Я рассматриваю карту, горю желанием помочь, но совершенно не представляю, где именно заметил Анну. Убийца посоветовал мне идти на восток, из леса я вышел к парадной двери особняка, но остается только гадать, как долго я плутал по лесу и откуда начал свой путь. Я вздыхаю и, полагаясь на счастливую случайность, тычу пальцем в стекло. Даниель и Майкл нависают над моим плечом.

Майкл кивает, потирает подбородок:

– Значит, туда и пойдем. – Он оглядывает меня с головы до ног. – А вам лучше переодеться. Скоро выходим.

– Я с вами не пойду, – сгорая от стыда, лепечу я. – Мне надо… Я не могу…

Молодой человек неловко переминается:

– Да ладно вам…

– Майкл, о чем вы говорите! – вмешивается Даниель, опуская руку мне на плечо. – Вы же видите, в каком он состоянии. Он, бедняга, чудом выбрался живым из леса. Возвращаться туда ему незачем. – Он поворачивается ко мне, и в голосе звучат успокаивающие нотки: – Не волнуйтесь, Белл, найдется и ваша девушка, и тот, кто ее убил. Мы займемся этим сами. Вам сейчас лучше ни во что не ввязываться.





5


Я стою у окна в свинцовом переплете, полускрытый бархатными шторами. На подъездной аллее смеются и оживленно переговариваются Майкл и его спутники в тяжелых толстых куртках; изо ртов поднимаются облачка пара, ружья зажаты в сгибе локтя. Гости вырвались из дома на свободу, предвкушая предстоящую бойню, и выглядят почти как люди.

Слова Даниеля утешают, но не даруют прощения. Я должен вместе с охотниками отправиться на поиски той, кого не смог спасти. А вместо этого я трусливо прячусь. С позором гляжу из своего укрытия, как охотники уходят без меня.

Под окнами охотничьи собаки рвутся с поводков, псари с трудом удерживают свору. Две группы сливаются в одну, пересекают лужайку у леса, направляются туда, куда я указал Даниелю. Но моего приятеля среди них не видно. Наверное, он присоединится к ним позже.

Дождавшись, когда все охотники скроются в чаще, возвращаюсь к карте на стене. Если верить карте, конюшня совсем рядом с особняком. Конюх наверняка там. У него обязательно найдется экипаж, который доставит меня в деревню, а оттуда я поездом вернусь домой.

Я направляюсь к двери в гостиную, но путь мне преграждает огромная черная ворона.

Сердце чуть не выпрыгивает из груди. Я отшатываюсь, задеваю комод, с него падают семейные фотографии и какие-то безделушки.

– Не бойтесь, – произносит жуткое создание, выходя из сумрака.

Это не ворона. Это человек в костюме средневекового чумного Лекаря; вместо перьев – черный плащ, клювастая фарфоровая маска поблескивает в свете лампы. Судя по всему, это наряд для сегодняшнего бала-маскарада, хотя непонятно, зачем надевать это зловещее облачение средь бела дня.

– Вы меня напугали, – говорю я, потирая грудь и смущенно посмеиваясь.

Он склоняет голову набок, разглядывает меня, будто дикого зверька, невесть как очутившегося на ковре.

– Что вы помните? – спрашивает он.

– Простите?

– Вы очнулись с каким-то словом на губах. С каким именно?

– Простите, а мы с вами знакомы? – Я выглядываю в гостиную, надеясь, что там остался кто-то из гостей.

К сожалению, там никого нет. Мы с неизвестным наедине, чего он и добивался, с тревогой соображаю я.

– Я вас знаю, – говорит он. – Этого достаточно. С каким словом вы очнулись?

– Снимите маску, давайте побеседуем лицом к лицу, – предлагаю я.

– Пусть она вас не волнует, доктор Белл, – заявляет он. – Отвечайте на вопрос.

В его словах нет ничего угрожающего, но фарфоровая маска глушит голос, в каждом предложении слышится низкий звериный рык.

– Анна, – говорю я, хлопая себя по бедру, чтобы унять дрожь в ноге.

– Жаль, – вздыхает он.

– Вы знаете, кто она? – с надеждой спрашиваю я. – Здесь никто о ней не слышал.

– И неудивительно. – Он пренебрежительно взмахивает рукой в перчатке, достает из-под плаща золотые карманные часы, цокает языком, глядя на циферблат. – Нам предстоит многое сделать, но не сегодня. Сначала вам нужно прийти в себя. Мы еще поговорим, когда все немного прояснится. А пока советую вам поближе познакомиться с Блэкхитом и его обитателями. Отдыхайте и развлекайтесь, доктор, лакей вас скоро отыщет.

– Лакей? – переспрашиваю я; это слово почему-то вызывает во мне тревогу. – Это он убил Анну и искалечил мне руку?

– Сомневаюсь, – говорит Чумной Лекарь. – Лакею вашей руки будет маловато.