Прошлая настоящая жизнь

– Леш, что ты какие-то глупости предлагаешь, не пари муру, как говорят наши французские коллеги.

– Тоже мне друг, называется, а я ему еще жирные точки в конце третьего предложения ставил! Короче, я от тебя устал. У тебя два пути. Первый – она узнает, кто ты и что ты; и про то, что ты, нарушая служебную инструкцию, защищал ее от Джона, и про то, что цветы дарил, и про то, что Костик именно тебе помогал, передавая для нее билеты. Второй путь – она о тебе ничего не должна знать, а ты знакомишься с ней заново. Насчет внешности не беспокойся, она у тебя такая нейтральная, из твоего лица легко получится вылепить что-нибудь поприличнее.

– Вот лица попрошу не касаться.

– Завтра вечером я приду к тебе с Катериной. Никаких возражений не принимается, пока профессионал не вынесет свой вердикт.

– Не могу завтра, мне к Константину нужно, зовет на помощь – работа к концу близится.

– Вы и в воскресенье работаете? Ну что ж! Вы с утра поработаете, а к обеду, предупреди Костю, гости подтянутся, мы так давно не встречались. Гляди-ка, зима уже пришла, а мы за работой и не заметили, что Новый год близко. На сам праздник ни у кого не получится встретиться, все со своими семьями будут. Так что с меня мясо на шашлык, с тебя вино, девочек попросим оливье постругать. И бобину, ту, что в подарок Лиде, захвати, послушаем, а потом Тане отдадим, попросишь Лиде передать, а то мне на следующей неделе в командировку.

– А она меня не выдаст?

– Ты с нее слово возьми, она обязательно сдержит…



Назавтра Алексей, Татьяна и Катерина вышли на платформе Щербинка. Они шли, пропуская вперед нетерпеливых лыжников, вдыхали прохладный, еще не очень морозный воздух и радовались: зима встречала их во всей красе, им светило беззаботное воскресное солнышко, день обещал быть по-зимнему коротким, но по-настоящему выходным.

Алексей шел, поглядывая на соседские дома, и думал: «Интересно, заметил ли Константин, что у него за короткое время сменилось так много соседей: и слева-справа, и напротив, и даже сзади. Что изменилась схема движения в этом дачном кооперативе и Костина дача оказалась в конце тупика. И что когда кто-нибудь идет сюда от станции, то обязательно или сосед справа выгуливает своего добермана, или сосед слева – свою московскую сторожевую. Вынужденная мера, что поделаешь, контора не дремлет. Зато теперь можно быть уверенными, что никакой лихой человек не потревожит Константина и его детище.

Подойдя к Костиной даче, друзья почувствовали вкусный запах яблоневого дыма – это Петр разжег мангал. Они вошли в дом и услышали строгое:

– Дайте нам еще полчаса! Не беспокоить! Все сами; вы знаете, где что.

И дверь в комнату захлопнулась. Гости действительно знали все, что нужно, а уж Катю гостьей назвать – обидеть хозяйку! Закипела дружная работа: мясо насажено на шампуры, оливье приготовлен и переложен в салатницу, картошка почищена, открыты маринованные деревенские огурчики, принесенные с собой Татьяной. Дрова прогорели, и Алексей пошел жарить шашлык.

Когда через полчаса Константин с Петром победителями вышли в кухню, там все было готово. Шашлык благоухал, картошечка шкворчала на сковороде, разноцветная мозаика оливье радовала глаз, огурчики дразнили блестящими пупырышками. Петр вынес к столу три бутылки венгерской кадарки мальчикам и бутылку полусладкого советского шампанского девочкам.

– Ну, за то, чтобы у нас все было и чтобы нам за это ничего не было! – провозгласил хозяин дома.

Петр улыбнулся, а Алексей ахнул от восторга.

– Вот это тост! Как за такое не выпить? Всем – до дна! Поев, все разбрелись кто куда, а Катя остановила Петра, силой усадила его напротив окна, так, чтобы лучше было видно, включила люстру для дополнительного освещения и стала пристально и профессионально его разглядывать, решительно пресекая его попытки встать и вставить хоть слово.

– Твое лицо – просто клад для гримера. Чистый лист, на котором можно нарисовать что хочешь. – Она поцокала языком. – Конфетка! Я не знаю, зачем тебе это надо, Лешка не раскололся, крепкий орешек, а мне это важно знать, чтобы понимать границы. Большое значение имеет, одноразовое это будет мероприятие или ты будешь часто встречаться с этим человеком, для которого тебя нужно преобразить.

Петр думал, что вот сейчас, в конце ее тирады, вставит свое веское слово, но Катерина продолжила, не дав ему возможности даже открыть рот:

– По косвенным признакам я делаю вывод, что преображение твое должно быть навсегда. Ты ведь тоже не расколешься, знаю я вашу породу, что в конторе выращивают. Значит, будем обсуждать этот вариант. Тебе надо стать поярче, но волосы красить нельзя, отросшие корни будут смотреться очень странно на парне! Это точно оттолкнет и мужчин и женщин. А вот модная стрижка здесь будет очень кстати, она оттянет на себя внимание от невнятного цвета волос.

Тут Петр все-таки успел вставить:

– Модная стрижка – это не по уставу!

– Ага, а сейчас у тебя на голове прям полный устав! Поверь, уж лучше модная стрижка, чем выговор за нарушение как раз вот этого самого устава. Пошли дальше. Хорошо бы тебе загореть немножко. У тебя зимний отпуск будет?

– Зимнего не будет, дадут только весной, в конце марта.

– Вот и поезжай на Домбай, в Цахкадзор или в Бакуриани. Там в это время еще снег лежит, посвежеешь, загоришь, только не сильно, а то получишься как фотонегатив – черное лицо, белые волосы, – хихикнула Катя.

– А у меня товарищ в Боржоми живет, это всего-то километров тридцать от Бакуриани, он настоящий грузин, он все организует. Катька, ты гений! Решено. Еду.

– Пошли дальше. Тебе нужен образ.

– Это как? – спросил увлекшийся Петр.

– Это не просто, – вздохнула Катя. – Во-первых, его надо найти. Во-вторых, его надо осуществить.

– Деньги не проблема, – воодушевился Петр. – Мне знаешь какую премию выдали!

– За особые заслуги?

– Да нет, заслуги скромные…

– Ага, заслуги скромные, а премия за них огромная. Бывает. Возможности – это хорошо. А вот кого мне из тебя вылепить? У меня два предложения: мужественный Бельмондо или модник Ришар. Тебе что больше нравится?

– Мачо или стиляга?

– Про стилягу поняла, а что такое мачо?

– Мужик такой, сильный, самоуверенный, бабник.

– Понятно. И какой образ тебе ближе?


– Какой из меня бабник? Давай Ришара! – обреченно ответил Петр, понимая, что не стоило вообще начинать этот разговор, потому что коготок сразу увяз. Значит, скоро и всей птичке пропасть. Тьфу на эти поговорки, Джон так перед глазами и встал. Сгинь, нечистая!

– Придется прибарахлиться у фарцовщиков, тебя это не смущает?

– Нет, главное, чтобы я в этот день был не на работе. Пусть это будет в мой выходной, – улыбнулся Петр.

Их уединение нарушили друзья, вернувшиеся с прогулки прилично подмерзшими – к ночи стало заметно холоднее. Ставили чайник, пили чай.

Стесняясь и чуть ли не заикаясь, Петр передал катушку с записью «АББА» Татьяне и попросил вручить Лиде на день рождения. Чуть было не пожалел об этом, потому что Таня взяла его в такой оборот! Хотела заставить его самого вручить подарок, объясняла, уговаривала, убеждала, заманивала. С трудом, заставив ее поклясться здоровьем любимого мужа, Петру удалось взять с нее слово не рассказывать о нем Лиде.

Отбыли восвояси не поздно, завтра всем на работу. На даче остались только Константин и Петр. Константин ушел в лабораторию, а Петр остался ждать его, потому что хотел с ним поговорить. Поговорить он собирался о машине времени, ведь сегодня Константин сказал, устало откидываясь в кресле после нескольких часов отладки программного обеспечения:

– Что ж, пожалуй, готово!

– Правда? – воскликнул Петр. – Окончательно? Уже можно назначать дату пробного включения?

Петин энтузиазм немного сбил Константина с толку.

– Э-э, можно, хотя это не так скоро случится, наверное. Но давай сегодня об этом объявлять не будем. Ребята отдохнуть приехали, ты и я тоже заслужили отдых. Поговорим с тобой об этом, когда они уедут.

И вот Петр тянул время, решаясь на очень важный для него разговор. Разговор начал Константин, вернувшийся на кухню:

– Сам себе не верю, неужели я сделал это! Теоретически я готов отправить человека в будущее с разделением сознаний. Еще, конечно, буду проверять и перепроверять, вылавливать мелкие ошибки, но надеюсь, в глобальном смысле все верно.

– Я хочу стать первым! – решительно заявил Петр.

Костя посмотрел на своего помощника удивленно и недоверчиво:

– Ты? Почему ты? Зачем тебе это надо?

– Но ведь кто-то же должен стать добровольцем! Не отказывайся от моего предложения, может быть, никто больше не согласится.

– Да, выбор не велик: я, ты, Витя, Лида, Ира. Больше двойных сознаний ни у кого нет.

– Виктора с Ириной даже не принимай в расчет, они остаются.

– Как остаются? Они мне ничего не говорили. Если так, тогда тем более выбирать не из кого. Хочешь быть первопроходцем – будь им!

– Когда?

– О! А вот это не скоро. Ты уже копытом бьешь? Куда торопишься?

– Да я бы не торопился, но если любимая девушка хочет…

– Петь, ты вот о чем подумай. Если твоя переброска получится и она тоже вернется в 2020 год, то вы там окажетесь, во-первых, уже пожилыми людьми, во-вторых, не свободными; у тебя ведь тоже в том времени были обязательства. А в-третьих, вы там вообще знакомы не были, а памяти о перемещении у вас не останется, следовательно, будете там жить каждый своей жизнью. Тебе совершенно не выгоден удачный результат. Так зачем…

– Я ее действительно полюбил, а счастье любимого человека – на первом месте. Раз она хочет вернуться, я должен быть уверен, что для нее это будет безопасно. Поэкспериментируешь сначала на мне. Не думай, что мне легко это говорить, здесь каждое слово полито моей кровью.

– А я сейчас перескажу тебе один разговор, наш с Лидой, он тебе будет как кровоостанавливающее. Не так давно она спрашивала меня, есть ли результаты и когда можно будет вернуться в 2020 год. Я объяснил ей практически то же самое, что и тебе, – нужно подождать. А она призналась мне, сильно смущаясь, что уже не так сильно настаивает на ускорении процесса, потому что за эти годы привыкла, ей понравилось жить здесь, и она очень не хочет решать «нравственную дилемму» – возвращаться или остаться. Ну как, раны больше не кровоточат?

– Спасибо, друг! Уже нет. Так, значит, можно не торопить эксперимент? Как хорошо! Ты уж, Костик, не торопись, работай как следует, не халтурь, не гони план к концу месяца.





Весна 1981 года


Когда Петр вернулся из отпуска из Бакуриани, он позвонил Катерине, договорился с ней о шопинге.

– На выходных буду делать из тебя человека, – сказала она, назначая встречу.

Катя придирчиво оглядела Петра: посвежел, синие круги под глазами пропали, загорел как надо, в меру, равномерно, хорошо, что предупредила его не ходить долго в горнолыжных очках, подумала Катя. Она на сегодня наметила большую программу: с утра в парикмахерскую к знакомому мастеру (ведь без знакомства даже в какой-нибудь понтовой «Чародейке» на Калининском проспекте, куда записывались за месяц, можно было нарваться на равнодушного мастера), а потом на квартиру к знакомому фарцовщику.

Стрижкой Катя осталась довольна, Петр тоже, но разницу не слишком заметил – было подлиннее, стало покороче. А вот когда Катерина усадила его за небольшой столик, а девушка напротив взяла вдруг его руку и попыталась подпилить ноготь, выравнивая форму, Петр в ужасе подскочил, выдергивая руку.

– Кать, ты офонарела? Я мужик или где? Ты что меня позоришь?

В голосе девушки прорезался холодный свинец:

– Сядь и не позорь меня! Что за цирк? Я не позволю тебе идти на свидание с обломанными ногтями, знаешь, как мы, женщины, приметливы в деталях!

– На свидание? На какое свидание? Уже на свидание? Но не сегодня же?