Прогулка

– Ой!

– Ощущение непередаваемое. Хочешь вдарить со своей стороны?

– Нет.

Бен прошел сквозь витрину и сделал знак Циско:

– Открывай свой мешок.

Циско достал небольшой заплечный мешок, и они принялись обчищать магазин: готовые бутерброды, веревки, зимние перчатки, зажигалки и бензин к ним, сигареты (для Циско), расфасованные поштучно пироги, энергетические напитки, шоколадные батончики с таким количеством сахара, что можно убить диабетика. Циско проявил огромный интерес к дешевеньким браслетам с бусинами, висевшим на стойке. Он их все свалил к себе в мешок.

– Зачем тебе эти браслеты? – удивился Бен.

– Туземцы на них много чего сменяют.

Бен пожал плечами. На полке напротив висели брелоки с мягкими игрушками, включая лисичек. Бен схватил сразу три, хотя знал, что надолго сохранить их не сможет.

– Просто поразительное место! – восхищался Циско.

– Это точно. Здесь есть все, что нужно. А теперь поехали.

Они зашагали обратно к грузовику. Циско впервые в жизни отведал кукурузную лепешку – тортилью. А потом умял еще штук сорок.

– Очень вкусно, – сказал он Бену.

– Там еще осталось.

На тропе им не попалось ни одной машины. Они не заметили ни малейших признаков человеческого жилья – или нежилья. Вскоре показалось отдельно стоящее здание с зеркальными окнами. Оно располагалось прямо по центру шоссе: конец пути. Занимался рассвет, и они видели в сверкающем фасаде отражение своего грузовика, мчавшегося к зданию, сверкая хромом и испуская раскаленный дым.

Они резко затормозили у двойных стеклянных дверей у входа в здание. Если погребенные под слоем песка Дымки могли видеть лишь тьму, возможно, Ворис не знал, что наступил день. Циско вылез из машины и с восторгом уставился на величественное строение. Он опустился на колени и начал молиться.

– Отец Небесный, Господь мой, благодарю тебя…

– ВРЕМЕНИ У НАС НЕТ!

Бен рывком поднял Циско и потащил его к зеркальным двойным дверям. Они не открывались. Чуть в стороне висела клавишная панель с надписью над ней.

0, 1, 8, 11, 88…

– Это похоже на шифр, – сказал Бен. – Циско, ты силен в математике?

– Математика – язык дьявола.

– Знаешь, в нормальной ситуации я бы с тобой не согласился. Но с учетом того, кто поставил сюда эти клавиши, ты, пожалуй, и прав.

Он уставился на последовательность цифр. Единицы и восьмерки, верно?

Он набрал на панели «111», но ничего не произошло.

– А может, это своего рода загадка? – спросил Циско.

– Да. Следующий номер в модели откроет…

Бен вздрогнул, когда Циско швырнул мешок с песком в двойные двери. Мешок отскочил от стекла и шлепнулся на тротуар, лопнув и усыпав бетон крупным песком. Бен метнул гневный взгляд на испанца.

– Что такое? У тебя же получилось в замке с пищей!

– Это верно, – признался Бен и снова вгляделся в надпись.

0, 1, 8, 11, 88…

Формы. Это были формы, а не цифры. Все симметричные. Сами числа не имели никакого значения. А это подразумевало, что следующий номер…

– 101.

Бен набрал эти цифры на клавиатуре, и двойные двери разошлись в стороны. Они вошли в средневековый каменный зал, и двери с шипением задвинулись за ними. Больше они не откроются. Здание представляло собой полную противоположность гостинице Вориса: суперсовременное снаружи, примитивное внутри. Там было зябко и пахло плесенью, а единственным освещением служили факелы вдоль стены. В дальнем конце зала высилась огромная каменная арка. Под ней стоял пожилой, кукольной наружности портье из гостиницы. На нем был строгий костюм в полоску. Прежде чем шагнуть им навстречу, он улыбнулся Бену и Циско зловещей полуулыбкой. Это была не гостиница. А он вовсе не собирался обслуживать их. Портье бросился бежать.

– Циско!

Испанец вытащил из ножен меч, выждал самую малость и снес голову портье с плеч одним изящным движением. Почти сразу же у портье выросла новая голова. Она мясистым пузырем вытянулась у него из плеч и приняла прежнее обличие – ноздреватый грим, жиденькие волосы и все прочее. Тем временем у отрубленной первой головы выросли восемь ног, каждая покрытая толстым черным панцирем с плотным слоем жутких ресничек. Восстановившийся портье и паук-головонос двинулись на них.

– Я беру паука, – сказал Циско и швырнул Бену свой мешок. Бен запустил в него руку и нащупал баллончик с бензином для зажигалок. Портье ринулся на Бена, широко разинув рот. Разверстая пасть превышала размеры его лица. Сверкнули клыки. Зрачки у портье засветились. Бен возился с запечатанным предохранительным клапаном на баллончике, уворачиваясь от Восстанавливающегося. Как же долго приходилось справляться с упаковкой для розничной продажи.

Клерк упорствовал, прижимая Бена к стене и загоняя в угол. Он схватил его за рубашку и оторвал рукав, но тут Бен наконец-то сорвал клапан и направил баллончик прямо на жуткого старикашку, поливая его, словно подсолнух. До факелов в стенах можно было дотянуться рукой. Он вырвал один из них из крепления, ткнул горящим концом в струйку бензина и резко бросился в сторону. Раскаленный оранжевый жар поглотил портье. Прилизанные волосы отскочили от кожи и расплавились, как воск.


Тем временем Циско прижал сапогом паука-головоноса к полу и отрубил все восемь ног легкими, грациозными движениями. Он управлялся с мечом, как художник с кистью. Бен, подбежав с бензином, облил обрубки вместе с головой. Затем – пламя. Оба отступили к самой дальней стене, пока тела нежити не превратились в безжизненный пепел.

– Я рад, что мы убили этого человека, – заметил Циско. – Он походил на англичанина.

Они ослабели. Очень ослабели. Обретенное второе дыхание сходило на нет. Фастфуд из ночного магазина и перекусы в машине не могли за одну ночь восстановить утраченную мышечную массу и жировой слой. Им нужно было немедленно разыскать и убить Вориса, а потом они наконец-то смогут отдохнуть.

За каменной аркой они обнаружили освещаемую факелами винтовую лестницу и стали спускаться по ней, дрожа от напряженного ожидания, готовые прикончить Бескожего, Дымка, рото-демона – любого, кто мог подстерегать их за, казалось, бесчисленными поворотами. Миновав их, они оказались в каменном коридоре, тянувшемся на сотни метров, далеко выходя за пределы стандартных размеров предположительно стандартно выглядевшего офисного здания, в которое они вошли. Через некоторое время коридор вывел их в помещение метров пятьдесят шириной, по центру которого возвышалась стена пламени, преграждавшая дальнейший путь. Жар стоял нестерпимый, обдавая их мощной раскаленной волной. Перед стеной пламени стоял небольшой идол из белого мрамора с черными крыльями и парой горящих белых глаз. Это была статуя Вориса. Прямо перед ней стояла сборная ограда для молящихся, которую можно встретить в любой церкви. На покрытом плесенью полу было нацарапано единственное указание:

«МОЛИСЬ».

Бен зашагал было к ограде, но Циско удержал его.

– Что такое?

– Нельзя молиться этому человеку, – возразил Циско.

– Но тогда огонь погаснет, – ответил Бен. – Не обязательно молиться от души.

– Это не молитва, если она не исходит от души.

– У нас нет выбора, Циско.

– Я не отдам этому человеку свою душу, что бы он ни предложил взамен. Если я ему поддамся, вот тогда я и вправду сгорю.

– Подожди-ка.

Бен вытащил семечко, которое они нашли в бардачке грузовика, и с силой бросил его об пол. Ничего не произошло. Бен поднял семечко и полез в мешок Циско, швыряя в огонь товары из ночного магазина, чтобы сбить пламя: песок, соль, упаковку шоколадок. Ничего не вышло.

– Тогда нам придется молиться, – сказал он Циско.

– Я помолюсь, – ответил испанец. – Но не ему.

Циско повернулся спиной к статуе Вориса и опустился на одно колено. Взмахом руки он велел Бену последовать его примеру.

Бен преклонил колено рядом с Циско. Они взялись за руки, а стена пламени продолжала пылать.

– Закрой глаза.

– Хорошо, – сказал Бен.

– Повторяй за мной: «Будешь ли переходить через воды, Я с тобою».

– Будешь ли переходить через воды, Я с тобою.

– Через реки ли, они не потопят тебя.

– Через реки ли, они не потопят тебя.

Циско начал выкрикивать слова молитвы:

– Пойдешь ли чрез огонь, не обожжешься, и пламя не опалит тебя. СКАЖИ ГРОМКО СИИ СЛОВА, ДАБЫ ГОСПОДЬ УСЛЫШАЛ!

– Пойдешь ли чрез огонь, не обожжешься, и пламя не опалит тебя.

– Теперь открой глаза и встань.

Бен поднялся, и они повернулись лицом к стене пламени. Испанец поглядел на Бена и закрыл лицо руками.

– Теперь Господь с нами, – произнес Циско.

– Циско, не надо!

Но было слишком поздно. Циско двинулся прямо в стену огня и исчез.

– Циско? Циско!

Ответа не последовало.

– ЦИСКО?!

Снова ничего.

И тут позади Бена в коридоре появилось с полдесятка студней – комья ожившей слизи, поднимавшиеся над полом, словно подталкиваемые неведомой силой. Бесформенные, как сама смерть. Они подползали к Бену, и их блестящие желеобразные тела оставляли на каменном полу полоски беловатой жидкости. Бен слышал, как они чавкали и причмокивали в предвкушении того, что поглотят его живьем. Горячих жидкостей рядом не оказалось, так что ему требовалось помолиться как можно быстрее, пока Студни не запечатали ему рот и уже никогда бы не позволили воззвать к вышним силам.