Проблема выбора

Поместье вдовы шевалье де Куртене несколько неожиданно называлось Мондрагон, что будило во мне скверные ассоциации. И добираться туда нам пришлось кружным путем, что тоже не добавило мне симпатии к третьей девушке. Из Лютеции стационарный портал привел нас в прекрасную Тулузу, нежно мною любимую еще со времен второго моего замужества. Собственно, благодаря Раймунду де Сен-Вилю, а он был родом именно отсюда, я перебралась когда-то на постоянное место жительства в Галлию. По долгу службы жили мы в Лютеции, но при всякой возможности отправлялись в родовое имение Ле Кассе де Сен-Виль, что от Тулузы всего в пятидесяти километрах. Потом Раймунд погиб самым глупым образом — при задержании подозреваемого не проверил наличие магических ловушек, и в Окситанию я больше не ездила. Общих детей нам завести не случилось, Ле Кассе ушло племяннику… Ну, короче говоря, сказка кончилась.

И вообще, я вовсе не о том!

Итак, из Тулузы местная портальная сеть доставила нас в Гроле, городишко на пять тысяч жителей, в котором была единственная достопримечательность — памятник местному городскому магу, в 1687 году спасшему местное население от эпидемии чумы. Еще тут был мэр, у которого мы привычным уже образом конфисковали экипаж, и теперь от конечной цели нас отделяли каких-то двадцать километров.

Бесконечные виноградники зеленели справа и слева от дороги, высокие старые платаны росли по обочинам. Мы ехали в восточном направлении, и солнце светило в глаза, так что Анри чуть не пропустил небольшой белый указатель с зелеными буквами: «Mondragon Manoir».

— Остановись на минуту, — сказала я. — Обсудим нашу легенду.

— Ну, поскольку заброшенного монастыря по соседству нет, придется искать источник темного колдовства в деревне или в самом поместье, — отрапортовал Анри.

— Думаю, не самое удачное предложение. — Валери покачала головой. — Мы уедем, а местные останутся под подозрением. Совсем недолго придется ждать момента, когда кому-нибудь придет в голову назначить некромантом соседа, потом убить зловредного колдуна, а дом поджечь.

— Пожалуй, ты права. Тогда какие есть варианты? — Собственно, я ждала, что студенты догадаются о такой засаде, просто интересно было, кто именно.

— Рутинная проверка? — предложила Валери.

— Не пойдет, — тут же откликнулся ее жених. — Если бы мы проверяли местный офис Службы магбезопасности, тогда да, сошло бы. Да и то мы с тобой в образ ревизоров не вписываемся.

— Ладно… Тогда… — Она задумалась надолго.

Анри почесал нос и неожиданно предложил:

— Некромантия!

— В смысле?

— Ну, поступил сигнал, что местные захоронения неспокойны. Или склеп семейства, если он в имении, а не на сельском кладбище. Такие сигналы проверяются всегда и очень быстро, а то может такое попереть, с кладбища-то… Особенно если некромант работал неопытный.

Он явно что-то вспомнил, и его передернуло.

— Госпожа профессор? — Оба посмотрели на меня, и Анри уныло сказал: — Хотя вы же не некромант…

— Ну вообще-то… Просто я не люблю этот раздел магии, да и появилась у меня стихия смерти поздно, всего лет сорок назад. Но проверить могу все и вполне по правилам. Хорошо, легенда принята. Кого ждем?



Имение? Поместье?

Беру свои слова назад.

Это был загородный дом с небольшим яблоневым садом.

— Интере-эсно… — протянул Анри. — А согласно досье, у них одних виноградников должно быть около шести гектаров, солидная винодельня плюс ферма и маслозавод. И еще что-то по мелочи.

— Ну мало ли, может, все это где-то в стороне от господского дома, — не согласилась Валери.

— Зайдем, поговорим с хозяевами и все узнаем. — Я прервала начинающийся спор. — Ворота открыты, въезжай.

Про себя я подумала, что не особо похож этот дом на резиденцию владельцев солидного куска земли и производства. Ворота нараспашку, никто даже не почесался, когда подъехал чужой экипаж, сад неухожен, из двух клумб возле парадной двери прополота только одна, а на второй сорняки выше цветов, краска на двери даже немного облупилась, а дверной молоток явно не чистили с зимы. Траур? Хозяин дома шевалье де Куртене умер лет пять назад, можно уже утереть слезы и заняться хозяйством.

Ладно, посмотрим.

Анри поднялся по ступенькам и постучал. Прошло несколько минут, а в доме не наблюдалось никакого движения. Он пожал плечами и постучал вновь. Когда же взялся за латунную ручку в третий раз, дверь распахнулась. На пороге стояла девушка, в которой нетрудно было узнать интересующую нас особу — Маддалену, не зря досье были снабжены портретами.

После короткой беседы мой студент вернулся к экипажу и доложил негромко:

— Нас не хотели принимать и пытались отослать в деревню, мол, там есть трактир с комнатами, но мне удалось настоять на разговоре с хозяйкой.

— Обоснование? — поинтересовалась я, выбираясь из экипажа.

— Плохое самочувствие, конечно.

— По светским правилам следовало бы отступить, но мы здесь по делу, так что госпоже де Куртене придется это пережить.

В темноватый пустой холл я вошла первой. Здесь пахло чистотой, воском и пыльными сухими цветами. Еще мне показалось, что откуда-то тянет запахом капусты, что было вовсе уж странно для такого дома. А, собственно, какого — такого? Пока мы знаем об этой семье лишь то, что написано в досье… И уже обнаружили в материалах по меньшей мере одну ошибку.

Девушка провела нас через анфиладу комнат, таких же пустых, как и холл. Перед закрытой дверью она остановилась и попросила:

— Пожалуйста, не утомляйте ее! Я не обманывала, она и в самом деле плохо себя чувствует!

— Мы постараемся, — коротко ответила я и увидела, как в ее больших темных глазах вспыхнул гнев.


Гостиная, куда привела нас Маддалена, была довольно большой; я не разглядела обстановки, потому что взгляд мой притянула женщина, сидевшая в кресле у разожженного, несмотря на теплый летний день, камина. «Луиза де Куртене? По досье ей сорок пять, — подумала я, — а эта дама выглядит вдвое старше!»

— Добрый день. — Я поздоровалась, и, словно эхо, прозвучали за моей спиной голоса студентов.

— Добрый? Хм… — Женщина улыбнулась. — Госпожа профессор, вы совсем не изменились за прошедшие годы! Прошу вас, присядьте. Может быть, желаете кофе или чаю?

— Бабушка!..

— Малена, иди и сделай! — Тихий и чуть хриплый голос стал строгим.

— Давайте сначала поговорим! — предложила я, усаживаясь напротив. — Прошу простить, но я не могу вспомнить, когда и где мы познакомились.

— Это и неудивительно! — Хозяйка дома продолжала веселиться, что несколько напрягало меня. — Хотела бы еще поинтриговать вас, но ладно. Я училась на вашем курсе шестьдесят два года назад и ушла за год до защиты диплома.

— Постойте! — Я прищурилась, вспоминая. — Иоланда… Скавронская! Но…

— Это долгая история, госпожа Редфилд.

— Хорошо… Дюбуа, Траси! Попросите любезную хозяйку показать вам сад.

Анри поклонился и повернулся к девушкам. Когда они вышли и закрыли за собой дверь, я спросила:

— Сейчас я вспомнила, вы ушли, не закончив обучение, из-за того, что вышли замуж?

— Да! Тогда мне казалось, что никого и ничего, кроме Мишеля, мне не нужно. Впрочем, пока он был жив, так оно и было.

— Расскажете?

— Почему нет? Никаких секретов в этом нет, а наше нынешнее положение таково, что ваше появление меня могло бы обрадовать… Так вот, я вышла замуж за Мишеля де Вермиго-Луаля, старшего сына тогдашнего графа де Луаля. Тот не был очень уж рад невестке из небогатой польской семьи, но возражать не стал. Мой муж не нарушил семейной традиции и стал дипломатом. Сначала служил в галльском посольстве в царстве Русь, потом в Лации. У нас уже было двое сыновей, и я ждала третьего ребенка, когда он получил новое назначение в Хиндустан.

— И это произошло?..

— В сороковом. Две тысячи сто со-ро-ко-вом… — произнесла она нараспев.

— Эпидемия лихорадки Ранаджари! — Я соотнесла даты и чуть было не выругалась. — Неужели вы поехали туда с детьми?

— Увы! Двое старших сгорели мгновенно, едва эта дрянь появилась в Тривандруме. Вы же знаете, дети практически никогда не выживают. Младшая дочь Луиза была совсем маленькой, ей не было и двух месяцев. Я пыталась магически вытащить и ее, и Мишеля…

— И перегорели.

— Да… — Она вздохнула. — Муж выжил, но болезнь затронула его мозг. Он прожил еще четыре года и был… ну, примерно пятилетним ребенком.

— Вы вернулись в Галлию, конечно?

— Только после смерти Мишеля. Он не хотел уходить из нашего дома в Тривандруме, и по приказу тогдашнего короля, его величества Луи Десятого, мы жили там… пока муж не умер. Он всегда был спортсменом, сильным и здоровым, а умер от простуды, просто выпил холодной воды. Вот тогда мы с Луизой вернулись.

Мы помолчали.

«Ладно, — думала я, глядя на огонь, — она потеряла магию и быстро состарилась. Но это никак не объясняет ни того, что ее дочери, вдовы шевалье де Куртене, нет в доме, ни той хорошо видимой бедности, которая заметна на каждом шагу!»



— Скажите, госпожа Редфилд, зачем вы приехали? — оторвал меня от размышлений голос Иоланды.

Коротко я изложила нашу легенду о не вполне понятной некроактивности, потом спросила:

— У вас нет предположений, что бы это могло быть?

— Никаких. — Вдовствующая графиня покачала головой. — Но я, как вы понимаете, не чувствую потоков, а Мадди, скорее всего, было не до того.

— Иоланда, расскажите мне, что случилось? Нет, не сорок с лишним лет назад, а сейчас и здесь?

— Не могу. Простите, госпожа Редфилд, вам и в самом деле лучше будет остановиться в деревне. Боюсь, Мондрагон не сможет предоставить вам подобающих удобств.

Я открыла было рот, чтобы возразить, что доводилось мне ночевать и в лесу, накрывшись плащом и подложив под голову собственные сапоги, но тут же его и захлопнула. Удобства или нет, нас в поместье Мондрагон принимать не желали, и, чтобы выяснить, в чем тут дело, следовало уступить.

Распрощавшись с негостеприимным домом, мы в молчании доехали до поворота, и я тронула Анри за плечо.

— Остановись, пожалуйста. Итак, что рассказала вам Маддалена в саду?

— Ничего, — фыркнула Валери. — За то время, что мы там прогуливались, она ответила на замечание о хорошей погоде и сообщила название сорта яблок, который особенно хорошо у них вызревает. Все! А вы, что вы узнали?

— Представь себе, по делу — тоже ничего. Но нас очень не хотели видеть в Мондрагоне нынче ночью.

— Ну мне показалось, что нас вообще не хотят видеть ни сегодня, ни когда бы то ни было, — пожал плечами Анри. — Вам не кажется, госпожа профессор, что мы можем поставить напротив Маддалены де Куртене жирный минус и отправиться дальше?