Пасть. Трилогия

Но как добраться до Мухомора и его информации? Коли он засел в «Салюте» на осадном положении и категорически не желает высовываться? Граев не знал, что

что как раз сейчас Мухомор покинул «Салют», хоть поначалу и не собирался покидать до завершения сделки века. Однако пришлось Черный джип мчался по Московскому шоссе. Мухомор сидел на заднем сидении, у раскрытого окна. Держал в руке мобильник, на котором пока не набрал последнюю цифру номера. Он до сих пор сомневался: не ошибся ли, правильно ли вычислил людей, стоявших за спиной канувшего в никуда клиента Хотя времени для сомнений не осталось. Наконец его палец легким касанием нажал на кнопку Мухомор знал, что качество связи на ходу будет несколько хуже, но и не подумал остановить машину. Генерал Дудаев как-то раз остановился поболтать по спутниковому и чем всё для него закончилось? Трубку сняли на третьем гудке. «Пригласите к телефону господина Райнера Сакса», сказал Мухомор уверенным голосом.

Ничего этого Граев не знал, когда закончил обдумывать и признал полной авантюрой очередной план: раздобыть грузовик, закачать в колеса герметик, защитить кабину от пуль бронещитками и мешками с песком, и

Глупость. Очередная голливудская глупость. У Мухомора бойцы опытные, на блокпостах в свое время насидевшиеся, их таким лихим наскоком не ошарашишь Пристрелят, и конец истории. К ним в гости разве что на танке отправляться, и то после хорошей артподготовки

Хм На танке После артподготовки Граев вдруг понял, что в этой мысли есть рациональное зерно.

Спустя час он позвонил одному из старых знакомых тот уже несколько месяцев находился не у дел, и едва ли подозревал о развернувшейся на Граева охоте.

Граев, сказал он в трубку в привычной своей манере.

После короткой паузы:

О делах семейных потом, Гаврилыч. Слушай внимательно: мне нужен выход на кого-то из твоих бывших клиентов. Желательно, чтобы человек это был не слишком жадный. И при этом не слишком замаравшийся.

Глава восьмая. Дичь пернатая, четвероногая и двуногая

Тот, кому велят убить обидчика и всех его родных, должен не есть и не спать, пока не убьет их всех.

1.

С заказчиками Макс всегда встречался в кафе «Харлей-Девидсон», хотя к байкерам не имел ни малейшего отношения.

Но Максу ничем не мешали странные (с его точки зрения) лохмато-бородатые типы в косухах, равно как и он им. Байкеры собирались в отдельном зальчике на антресолях, там у них организовался не то клуб по интересам, не то штаб-квартира.

Макс же предпочитал сидеть внизу, напротив стойки бара. Народ сюда, в общий зал, забредал случайный, привлеченный антуражем: подвешенным на цепях к потолку мотоциклом, давшим название заведению, и стоявшим в углу скелетом в эсэсовской фуражке, и умопомрачительно низким декольте барменши Люсеньки.

Сегодня Макс поджидал денежного клиента а пришли сразу двое. Перебор.

Сначала к столику подошел здоровенный верзила. Тавтология, но именно так он и выглядел: верзила, причем здоровенный. Возраст лет этак под сорок, рост под два метра, плечистый. Но весь из себя какой-то усталый, мрачный, измотанный, с темными кругами вокруг глаз. Подсел, поздоровался, и объявил, что направлен сюда Хромым.

И что? с ленивым интересом спросил Макс. На западного немца, встреча с которым должна была принести неплохой заработок, пришелец никоим образом не походил. Ну и как у него, у Хромого, дела в Гатчине?

Хромой там больше не живет, переехал, без запинки сказал гость.

Пароль, поминавший мифическую личность Хромого, был незамысловат, но порой весьма помогал. Перед людьми, не произнесшими его, Макс делал вид, что не понимает, о чем идет речь. При его работе предосторожность нелишняя.

Макс когда на горизонте замаячил тридцатилетний юбилей решил: хватит заниматься рискованными авантюрами, в столь почтенном возрасте стоит поискать работу тихую, непыльную, но денежную

Поискал. И нашел, вспомнив увлечения юности. Не совсем тихую, не совсем непыльную, но все-таки не контрактником в горячие точки

Макс теперь работал черным следопытом.

Люди этой редкой профессии специализировались на нелегальных раскопках в местах жестоких боев Великой Отечественной под Питером велись они зачастую в местах безлюдных, покрытых густыми лесами и топкими болотами

И разминирование после войны проводилось лишь частичное очищать густо нашпигованные смертоносным железом дебри показалось себе дороже. Некоторые места былых сражений попросту объявили закрытыми для любых посещений зонами и окружили табличками «ОСТОРОЖНО! МИНЫ!».

Мин там действительно хватало. Но было и много чего еще интересного. И покупателей на это интересное тоже хватало.

Особо ходко шли вермахтовские и эсэсовские цацки: ордена, знаки, бляхи ремней, металлические детали формы Не поддавшееся времени оружие тоже находило сбыт болотная жижа обладает консервирующими свойствами.

Был случай, когда извлеченный из топи Синявинских болот танк Т-34 вымыли, высушили, прочистили двигатель, залили свежую солярку, и попробовали завести! И он завелся! Правда, та памятная находка была на счету Красных Следопытов легальных, снабженных необходимыми разрешениями (но тоже не брезгающих загнать что-либо налево).

Впрочем, оружием Макс в последнее время занимался все реже, хоть дело и было доходным. Но не так давно наметилась еще более денежная тема. Ожидаемый сегодня немец был связан именно с ней.

Чем интересуетесь? спросил Макс, про себя решив на любой заказ ответить, что ничего подходящего нет и не ожидается, и спровадить пришельца до прихода бундеса. Наверняка мужику нужна какая-нибудь ерунда, серьезные клиенты известны наперечет, не стоит из-за копеек рисковать доходной сделкой

Воплотить благие намерения в жизнь Макс не успел.

Немец пришел за четверть часа до условленного срока и тут же плюхнулся на табурет, стоящий возле столика Макса. Оказался он (не табурет и не столик, понятно) очкастым, конопатым, лет тридцати с небольшим, но уже с достаточно внушительным животиком, и при том ни бельмеса не понимал по-русски. Ломаным языком выпалил пароль и тут же затараторил по-своему, не дожидаясь ответа. Макс вздохнул и полез в карман за русско-немецким разговорником, его познания в языке Гёте и Гейне ограничивались почерпнутыми из фильмов фразами типа «хенде хох».

Извините, но у меня сейчас встреча со старым другом, сказал он первому гостю, листая древнюю, принадлежавшую еще Прапорщику книжечку. Поговорим в другой раз.

Поговорим, легко согласился тот. Между прочим, ваш старый друг зовут его, кстати, Фридрих, спрашивает весьма интересную вещь, которая едва ли найдется в вашем пособии для допроса пленных. Его интересует, действительно ли вы можете продать его покойного дедушку? И сколько это будет стоить? А еще он желает побывать на месте смерти и поставить там небольшой памятный знак.

Макс вздохнул. Похоже, придется воспользоваться услугами этого подвернувшегося типа благо, на конкурента не похож, а криминала в сделке не наличествует.

Никакие законы не запрещают одному продать, а другому купить останки солдата вермахта, смертный медальон которого овальный, надсеченный посередине металлический жетон нашел Макс полгода назад в болотистом лесу у Мясного Бора. За такой медальон дойчи выкладывали триста пятьдесят евро совершенно официально, через консульство, по установленной таксе. Выложили и за этот. Но очкастому клиенту взбрело в голову похоронить дедулю в фатерланде Устроить не символические похороны с фуражкой в пустом гробу закопать вполне реальные косточки. Причем именно дедушкины. Дурной каприз, а потакать таким капризам стоит лишь за хорошие деньги.

Скажите ему, что стоить это будет три тысячи евро, попросил Макс. И пояснил:

Его предка дернула нелегкая в неудачном месте загнуться тащить придется через топь и два минных поля Но можно и за треть цены если ему все равно, чьи косточки бабульке предоставить. Кстати, а вам-то что от меня надо?


Ответ заставил Макса уважительно присвистнуть и почесать в затылке. А еще отчасти потерять интерес к внуку оккупанта.

Мне нужен миномет в рабочем состоянии. Как минимум батальонный, еще лучше полковой. И два ящика »летучек», можно больше. А чтобы вам не хотелось с порога отказаться, предлагаю стартовую цену: пять тысяч евро. Почти как за двоих немецких дедушек. Это за саму машинку, мины за отдельную плату. Но ржавьё не предлагать.

А пушка танковая не прокатит? вздохнул Макс. Есть одна, тридцать семь миллиметров, и тащить недалеко

Мне нужен миномет, отрезал пришелец. И Максу отчего-то расхотелось спорить. Да и предложенная сумма не располагала к дискуссиям. Отдельная квартира превращалась из мечты в реальность.

Лады Но полковой не климатит, он же четверть тонны тянет, на себе не вынести. А батальонный Есть на примете дурында. Наш, на восемьдесят два миллиметра. В хорошем месте лежал, почти новьё, даже краска не вся слезла. Шарахнет, так уж шарахнет. Но тяжелы-ы-ы-ы-й Одна плита чего тянет Я ж его в одиночку не попер, в тряпки масляные завернул да снова присыпал. Вдвоем пойдем, и то две ходки придется сделать, если вместе с минами. А «летучки» советую немецкие брать, есть у меня запасец, и не из земли, в ящике лежали они к нашему вполне сгодятся, а сохраняются лучше

Немчик по имени Фридрих следил за их переговорами, поблескивая очками, и глуповато улыбался.

И Максу пришла в голову плодотворная идея: а пускай-ка потомок оккупанта маленько возместит ущерб, нанесенный русской земле предком. И не только валютой Вон какой лось здоровый на таком минометы возить самое милое дело. Пусть растрясет пивной животик, благо дедуля его лежит не так уж и далеко от пресловутого миномета Может, ха-ха, его «летучкой» из той дурынды и накрыло, какие только совпадения в жизни не встречаются

Ладно, по рукам. Как зовут-то? перешел на «ты» Макс, и махнул Люсеньке-барменше стоило обмыть знакомство.

Человек представился:

Павел Иванович Граев. Можно просто Граев.

Прозвище «Танцор» Макс узнал несколько дней спустя, уже после того, как в окрестностях Мясного Бора они вляпались. И не в утыканное противопехотками болото. Много хуже

А сейчас, опрокинув сто грамм за знакомство, он ненавязчиво спросил:

Слушай, мне вот в толк не взять: зачем тебе эта бандура-то?

Хочу салют сделать, совершенно серьезно, без тени улыбки сказал новый знакомый. Лишь позже Макс понял, что ни тени иронии в ответе не было, чистая правда, просто салют следовало понимать как «Салют».

2.

Матвей Полосухин с детства не любил этот день первое сентября.

Честно говоря, для многих школьников День Знаний самая черная дата во всем календаре: кончается привольное лето, вновь садись за парту, грызи опостылевший гранит наук А Матвей, ко всему прочему, учился еще и в школе-интернате, в двух сотнях верст от затерянного в тайге кордона, где жили родители. Говорят, что в зрелом возрасте школьные годы принято вспоминать с ностальгической грустью, Матвей если и вспоминал, то присовокуплением матерного словца. Холод вспоминался, голод (времена были тяжкие, послевоенные), да еще жестокие подростковые драки после отбоя.

В общем, крепко не любил Матвей день, начинающий осень. Нелюбовь оказалась взаимной: случались с Матвеем первого сентября самые разные жизненные неприятности, не каждый год, но достаточно часто. Как-то раз даже со смертью на чуток разминулся опрокинулась лодка-долбленка, на которой сплавлялся по бурным верховьям Кизира, едва на берег выбрался

Вот и сегодня день с самого начала не заладился Выйдя поутру из охотничьего зимовья (в котором уж третий день жили они с братом Федором), и отшагав с полкилометра, Матвей вспомнил вдруг, что так и не проверил бой своей мелкашки, всё какие-то другие дела по приезду находились Непорядок.

Вообще-то собирался Матвей нынче пройтись по здешнему путику, присмотреть места, годные для установки капканов, проверить, что уцелело из самоловов охотничьих, некогда здесь стоявших Кулемок и плашек, понятное дело, уже не сыскать, недолговечные они, ну да новых наделать недолго А вот пасть здоровенный, пополам расколотый обрубок бревна, придавливающий соболя или колонка́, польстившегося на приманку, это сооружение капитальное. Должны бы уцелеть со старых времен Подновить, сторожки́ новые приделать, и снова исправно работать будут. Решил Матвей и пару-тройку новых пасте́й сладить, прихватил для того топорик плотницкий Охотник солидный и обстоятельный загодя к сезону должен подготовиться, чтобы уж, как зверь перелиняет, выкунеет, ничто другое от промысла не отвлекало

Но и винтовку малокалиберную Матвей взял с собой негоже по тайге без оружия ходить, мало ли что Да и свежатинки какой-никакой промыслить не мешает, кто знает, как у Федора сегодня дело повернется. И вот поди ж ты вспомнил, что так и не выбрал времени пристрелять винтовку, вполне прицел сбиться мог после долгой дороги

Ну, не возвращаться же теперь Матвей присмотрел стоящую наособицу березку: невысокую, но с толстым и каким-то искореженным, перекрученным стволом настоящую инвалидку древесного царства, не то молния в нее когда-то угодила, не то другая беда стряслась Прицелился метров с двадцати пяти в черную метину на белом стволе. По уму-то для стрельбы по белке или соболю сошки надо бы вырезать, но высит или низит винтовка, понять и без них можно. Потянул спуск, выстрел щелкнул еле слышно, никакого сравнения с раскатистым грохотом дробовика.

И тут же, едва пулька в березу ударила, порскнуло из-под корней огненно-рыжим Колоно́к! Ну красавец Белки к сентябрю еще лишь вполовину перелиняли, шерсть пятнистая, серо-рыжая, соболь тоже не до конца в зимнюю шубку обрядился а этот пострел раньше всех поспел. Ну что, коли так можно и почин сезону устроить

Колонок, не догадываясь, что его шкуркой решил Матвей счет добыче начать, далеко не ушел пробежал низом метров пять-шесть, на другую березу взмахнул, в развилке сучков затаился Да разве ж затаишься в такой-то шубке? Молодой, знать, непуганый.

Матвей, не сводя глаз с колонка, торопливо дернул затвор мелкашки. Новый патрончик вставлять начал не идет! Что за Бросил под ноги, второй патрон достал, в патронник пихнул опять не идет! И третий не пошел Тут уж поднял винтовку к глазам, осмотрел внимательно. Вот оно что Впопыхах потянул за ручку затвора резко, сильно чересчур, да и оторвал донце у гильзы. А сама так в патроннике и осталась. Попробовал Матвей ножом ее выковырять и так, и этак не идет, проклятая. Пока возился, колонка и след простыл.

Пришлось патроны, под ноги брошенные, собрать, и на зимовье возвращаться, там-то уж нужный инструмент имелся Открыл сезон, называется С праздничком вас, Матвей Северьянович! С Днем Знаний! Будете знать, как на охоте горячиться, да как с мелкашкой непроверенной из дома выходить

Пошел по новой на путик, делать нечего, но настроение уж не то, конечно И как день начался, так весь и пошел, наперекосяк. Дважды поднимал рябчиков, и перелетевших аккуратно скрадывал, да и промазал оба раза. То ли глаз уж не тот, то ли рука подводит, шестьдесят третий год пошел, не шутка. А может, просто разволновался с тем колонком, расстроился

Винтовка, кстати сказать, била как надо как раз посередь той отметины, куда целился, пуля и угодила.

Чтобы отвлечься от промахов, в себя прийти, сладил Матвей пасть новую, долго возился, топором стучал, с отвычки-то Дальше пошел а неудача не отвязалась, следом тащится. Сначала косулю нашел задранную вернее, малые от нее остаточки. Осмотрел дотошно, понял: задрала козу рысь. Но эта кошка лесная та еще барыня съест немного, самое лакомое, и больше уж к туше не возвращается, свежатинку промышляет. А доела рысью трапезу росомаха, дважды приходила. Вот уж не было печали Нет хуже зверя для промысловика: наглая и прожористая, повадится шляться по путику, так уж не отвяжется, капканы и ловушки до самой последней обчищать будет Прям как тот хохол из анекдота что не съест, то надкусает. Придется первым же делом сходить по ее душу, вместе с Федором и собаками.

Дальше и того хуже. Напоролся на косуль неожиданно для себя, не скрадывая: поднялся на увальчик, краснодневкой и лабазником заросший, вот и они, четыре козочки да рогач старый Всего-то в полусотне шагов. Не видят Матвея известно всем, слабовато у дикой козы зрение, нюхом да слухом от врагов стережется.

А надо сказать, что однозарядная мелкашечка ТОЗ-16 на косулю ну никак не рассчитана. Из нее белку и других пушных зверьков бить хорошо, рябца наповал кладет, а даже на глухарку-копалуху слабовата уже. Но охотники сибирские народ смекалистый, давно приладились и из тозовки дичь приличную брать. Изредка промысловики в тайге даже лосей и медведей стреляют из обыкновенных мелкашек. Да-да, именно так. Лосей. И медведей. Многие, как услышат про такое, не верят, а зря Крупнокалиберные патроны до́роги, да и тяжелы, когда весь запас на сезон не вертолетом, а на себе доставляешь. И для крупного зверя мягкую свинцовую пульку из крошечного патрона вытаскивают, отливают взамен самодельную, раза в три длиннее, из жесткого сплава свинца с сурьмой и оловом; и порох из гильзы высыпают совсем чуть его там, на самом донышке, а другой засыпают, очень мощный, от патронов к пистолету строительному, там порох ого-го, гвозди-то в железобетон заколачивать Нынче, кто помоложе да побогаче, специальные усиленные заграничные патроны покупают, «магнумы» и «лонг-райфлы», но Матвей делал, как привык, по старинке.

Конечно, на медвежью охоту с таким несерьезным калибром Матвей Полосухин не пошел бы, и другим бы не посоветовал: даже если прострелит пулька из усиленного патрона мишку, он, хоть и навылет прошитый, успеет из охотника люля-кебаб сделать, не такое останавливающее действие у мелкашки, как у карабина Однако Матвей как-то зимой, лет десять уж тому, обнаружил, что оголодавший медведь-шатун повадился шляться по путику, да капканы проверять, ну и стрельнул в него издалека таким вот боеприпасом. И рана смертельной оказалась, через два дня нашел по следу, благо снегопада не случилось, едва поспел волки уж попировать возле туши топтыгина собирались

Были у Матвея и сейчас с собой патроны, для крупного зверья переделанные. Но на дне рюкзака с десяток, в тряпицу завернутых. Кто ж знал, что косули таким дуриком подвернутся? За ней, за косулей-то, порой находишься-набегаешься, полдня истратишь Полез в рюкзак, да пока доставал и разворачивал То ли шумнул невзначай, то ли рогач унюхал наконец человека, загекал тревожно, да и ломанулся с козами сквозь кусты, только их и видели

Матвей, понятно, с того момента патроны свои особые под рукой держал, но с косулями больше не встретился.

Не заладился день, что тут скажешь

Так и повернул к зимовью пустым гораздо раньше, чем намеревался поначалу. Незачем в такой день судьбу пытать, все равно толку не будет И на обратном пути ничего под выстрел не подвернулось. Одна надежда: Федор с дробовиком да с обеими собаками сегодня ходил, может, и добыл мясца, разговеются

Но лишь подходя последний распадок пересечь осталось понял Матвей: настоящие-то неприятности сегодня еще и не начинались. А теперь вот начались.