На краю бездны

– Присцилла Чжэн, Сэнди Чэн, Элейн Ло, Керри Лоу… Эти имена вам о чем-нибудь говорят? – сразу пошел в атаку Элайджа.

– И еще Кристи Сью, – добавил Чань.

Последняя из жертв была найдена обмотанной несколькими метрами колючей проволоки, как рождественская елка гирляндой. Джулиус не спеша наполнил чашку кофе.

– Конечно.

Когда он повернулся к присутствующим, вид у него был серьезный, даже торжественный, как и подобает при таких обстоятельствах.

– Они все были вашими любовницами?

– Это слишком сильно сказано. Скажем так, мы приятно проводили время вместе.

– И часто вы одерживаете любовные победы над сотрудницами «Мин инкорпорейтед»? – спросил Старик.

Глаза Джулиуса сузились.

– Я люблю устраивать праздники, и мне нравится женская компания.

– Говорили, что тем девушкам, с кем вы встречались, сильно не повезло.

На лице Джулиуса появилось непроницаемо-осторожное выражение.

– У меня в жизни было много женщин. И большинство из них пребывают в добром здравии.

– Все оказались подсаженными на наркотики, – заметил Элайджа.

Чань уловил пробежавшую в глазах сына Мина искру.

– Что вы хотите этим сказать?

– В желудках, волосах и крови всех жертв было найдено много различных наркотических веществ. Кроме того, есть видео, где отчетливо видно, как вы что-то даете Керри Лоу в тот вечер, когда она покончила с собой. И это вещество мало походило на аспирин.

Джулиус оглядел обоих по очереди. Над его левым соском Чань увидел татуировку: большую красную розу, из-под шипа у которой выкатывается капля крови.

– Да, в тот вечер я дал ей наркотик.

У Чаня брови поползли вверх.

– Наркотик?

– Легальный.

– Какой именно?

– 5F-AKB-48, 4-MMC, 3FPM, 2Cx…

Результаты химических изысканий, legal highs, легальные средства, вызывающие эйфорию. Эти синтетические снадобья уже несколько лет имеют обращение в Интернете, а главный их производитель – Китай. Они не подпадают под статью закона, но имеют молекулярную структуру и действие, очень близкие к тяжелым наркотикам, таким как ЛСД, кокаин, экстази, мескалин… Чтобы заказать и получить их по почте, достаточно нескольких кликов. Многими из этих наркотиков пользуются как «эликсирами радости» – и в Гонконге, и в Азии, и в Европе. Кроме того, множество геев, из тех, кто является адептами «химического секса», пользуются ими ради сильных ощущений, бесконечных и суперинтенсивных поцелуев, ради чудовищной, непобедимой эрекции и оргазма в 10 баллов, настоящей мечты всех парней… Чань увидел, как туман начал вылизывать иллюминаторы, оставляя на стеклах маленькие капельки, похожие на капли пота. И спросил себя, уж не таким ли фантазиям предается «Черный князь боли». Он внимательно посмотрел на Джулиуса. Видимо, тот почувствовал, что на него смотрят, потому что резко, с явным вызовом повернул голову к Чаню. Все трое молчали. Было слышно только, как волны, раскачивая корпус джонки, плещутся об обшивку. Вдруг прозвучал мощный хлопок, от которого задребезжали стекла. Настоящий пушечный выстрел. «Полуденная пушка», – подумал Чань. Ее еще называют «Полуденным пистолетом»: артиллерийское орудие, морская пушка Гочкиса, похожая на гигантское ружье, стоит возле самого моря на расстоянии брошенного камня от джонки. Она стреляет каждый день ровно в полдень, в основном для туристов.

Джулиус улыбнулся.

– О, чертяка Полуденный Пистолет! А знаете, для каких целей англичане его использовали? Чтобы объявить, что с Мальвы или из Калькутты в порт Гонконга пришел груз опиума. Того самого опиума, который произвели в Индии для финансирования британских гарнизонов и который потом англичане продавали, а китайцы потребляли.

На его губах появилась кривая усмешка.

– Этот город вырос на наркотиках. При попустительстве и сообщничестве банка «Эйч-эс-би-си»[50] англичане стали самыми крупными наркодельцами в истории. Когда же Китай решил положить конец наркотрафику и сжег всю привезенную продукцию, которая отравляла мозги тысяч китайцев, Британская империя объявила ему войну. Повторные угрозы прозвучали со стороны Франции и России. В результате Китаю пришлось уступить и открыть свои порты для наркотрафика, который стал процветать на его территории, да еще к тому же и против воли торговать со своими врагами.

Губы его растянулись еще больше. «Какой чувственный рот, созданный, чтобы целовать… или кусать», – подумал Чань.

– Представьте себе, что картели колумбийских или мексиканских наркоторговцев, недовольных тем, что американские власти изымают их товар, объявляют войну Соединенным Штатам и требуют, чтобы их трафик оставили в покое… Это все уже было. А потому, господа, если вы и найдете на этом судне несколько граммов кокаина, то это будет капля в море обширной истории наркотиков в Гонконге.

– А Ронни Мок? – вдруг спросил Элайджа.

Чань поморщился. При чем тут Ронни Мок? И почему Элайджа о нем вспомнил?

– А что Ронни Мок? – осторожно спросил сын Мина.

– Я полагаю, вы знакомы…

– Ронни все знают. Его приглашают на праздники и вечеринки…

– А нынче ночью он здесь был?

– Нет.


– Какие у вас с ним отношения?

– Да особо никаких. Встречаемся на вечеринках, вот и всё.

– Вам известно, что Керри Лоу была девушкой Мока?

В глазах Джулиуса сверкнули искры, словно ударили сразу в два кремня.

– Разумеется.

– Говорят, Керри путалась со всеми, что подтверждают наши пробы и анализы, но ни в ее телефоне, ни в планшете мы не нашли ни одного заказа наркотика. Любопытно, правда? Мок считает, что кто-то ее снабжал. Лично я думаю, что вы… А вы, Джулиус, что думаете по этому поводу?

– Я вам уже сказал: только легальные тонизирующие.

– А вы ее трахали у него за спиной… Опасное занятие, если учесть милый характер Ронни.

Рот Джулиуса снова, как резиновый, растянулся в улыбке.

– А я люблю опасности. Они придают всему на свете особый интерес, особое напряжение…

– А оказаться на дне пролива и кормить рыб с закованными в цемент ногами – это уже чересчур продвинутый мазохизм, а? – заметил Элайджа.

И тут Чань впервые увидел тревожный огонек в глазах Джулиуса. Наверное, даже сын миллиардера боялся такого отморозка и садиста, как Ронни Мок. Разве что этот сынок сам не садист еще похлеще. Может, Джулиус и есть «Черный князь боли»? У него тоже широкие плечи, он тоже жесток и безумен… и такой же отморозок…

Элайджа извлек из кармана еще один сложенный листок и протянул его Джулиусу.

– Что это такое?

– День и час смерти каждой из жертв. Нам нужно твое алиби на каждую из дат. Пока не будет доказательств обратного, все указывает на тебя: ты был знаком со всеми четырьмя, ты добывал им наркотики, ты засек их в Центре…

– И что с того? Это все, что у вас есть? Конечно, я был с ними знаком: мы же работали вместе!

– И со всеми четырьмя ты спал!

– И с ними, и еще с кучей других, я вам уже говорил.

– А я хочу представить тебе ситуацию совсем по-другому, – тихо и спокойно проговорил Элайджа. – Либо ты сотрудничаешь со следствием, либо эта история дойдет до ушей Ронни…

Джулиус сморгнул и отвернулся к иллюминаторам, словно ища ответа там. Его красные глаза теперь вытаращились и пристально смотрели в одну точку.

– Ладно. Я предоставлю вам алиби на каждую из дат. Но вы должны понимать, что некоторые из них достаточно удаленны: прежде чем ответить, мне самому надо провести расследование. А пока я могу сообщить кое-что… Возможно, это сможет вам помочь.

Взгляды обоих полицейских обратились на сына Мина.

– Сэнди Чэн и Керри Лоу… – произнес тот, умело подготавливая эффект.

– Ну, и дальше? – нетерпеливо перебил Элайджа.

– Я дважды видел, как кое-кто следил за ними, когда расходились гости с моих вечеринок… И оба раза это был один и тот же человек.

– Мы его знаем?

– Возможно. Он работает в Центре. Его зовут Игнасио Эскуэр.





42




«Бостонский китобой», погрузившись кормой в воду, двигался сквозь туман. Ветер с моря хлестал по щекам, и, чтобы слышать друг друга, Элайдже и Чану приходилось кричать.

– Ты знаешь этого парня? – крикнул Старик, уцепившись за леер.

– Игнасио Эскуэр. Тридцать семь лет. Холост. Приехал из Испании два года назад по рабочей визе. Живет на Электрик-роуд в Козуэй-Бэй. Учился на факультете психологии в Мадридском университете, затем окончил две магистратуры в Независимом университете Барселоны: одну по специальности «психология и неврология поведения» и вторую по специальности «психология и когнитивная неврология». После обучения принимал участие в гуманитарных проектах в воюющих странах. А потом его завербовал Мин.

Ветер трепал седые, со стальным отливом, волосы Элайджи. Подняв воротник плаща, он поглядывал на Чаня, как учитель – на способного, но чересчур старательного ученика.

– Надо бы запросить Интерпол, нет ли у них на него чего-нибудь и не было ли у него неприятностей в Испании.

Чань без энтузиазма покачал головой. Интерпол – это куча писанины, административных хлопот и беготни по инстанциям. А в итоге – куча потерянного времени.