Мы своих не бросаем

– Ну вот, теперь мы знаем всех действующих лиц, – потер руки Карл. – И все они с одной и той же планеты. Конечно, трудно просеять всех новоприбывших колонистов, и мы слишком опрометчиво действовали при наборе переселенцев, но ничего, мы это подправим. – Он кинул на Гаринду мимолетный взгляд. – Простите, мидэра, за мою настойчивость, но скажите, что вы будете делать в семейном плане? – спросил Карл, меняя тему. – Вы простите, что я вмешиваюсь… но ваши с Браном отношения переросли семью и сказываются на благополучии колонии.

– Не извиняйтесь, Карл. Я совершила много ошибок и осознаю степень своей ответственности. Моя личная жизнь стала достоянием общественности… Я поговорю с Браном, а потом приму решение. Я бы ушла с поста, но понимаю, что меня сейчас заменить некому. Бран не пойдет в губернаторы, у него характер не тот. А мне нужно исправить то, что я нагородила, вновь заслужить уважение граждан. Скажите, Карл, когда вы собираетесь производить задержание преступников?

– Да вот прямо сейчас, мидэра. У нас все готово. Нам нужно было вытащить Брана, и он сейчас находится под охраной. Мы отправим его в госпиталь на лечение вместе с остальными, кто был подвергнут наркотическому внушению.

– Хорошо, господин Штурбах… Карл. И спасибо вам. Я была не права в своих подозрениях насчет вас. Простите меня, если сможете.

– Без проблем, Гаринда, вы всегда можете на меня положиться.

Карл ушел. У него в планах была весьма интересная встреча.

– Все готово? – спросил он бойцов в тяжелом снаряжении, стоявших у входа в подвал одного неприметного дома.

Но на них он ставку не делал. Тот, кого они хотели брать, был очень опытным и опасным противником. Он мог решить уйти из жизни, а он нужен был Карлу живым.

– Брык, у тебя все готово? – мысленно спросил он.

– Готово, можете заходить, я запустил газ, как ты и хотел. Берите их тепленькими и помните, какую услугу вам оказал дядюшка Брык.

Карл усмехнулся. Брык брал на вооружение не только положительные черты людей, но и такие малоприятные, как самовосхваление и хвастовство.

– Вперед! – скомандовал он бойцам, и они вынесли двери с помощью вышибного заряда.

Быстро рассредоточились, взяли под контроль выход и помещения. Карл прошел в комнату и увидел сидящего за столом человека. Тот был парализован, но мог видеть и слышать.

– Привет, Морис! – засмеялся довольный Карл. – Я вижу, с некоторых пор ты подрос и не только за сестренкой в ванной подглядываешь. Ты сунул нос и к нам. Ай да Пруг! Ай да молодец! Как ловко ты меня в прошлый раз провел. Но не переживай, у нас будет время получше узнать друг друга.



Параллельный мир. Южный фронт

Первый выход в разведку и первый бой я запомнил хорошо. Нужно было выявить скрытые огневые точки станковых плазмометов и нанести на карту их места расположения. Но пробраться вперед можно было, лишь обойдя минные поля по оврагам. А на этих участках стояли камеры и были выдвинуты секреты квирсов.

В отличие от лургов у наших противников была четкая специализация. У их разведчиков были гибкие панцири, как костяная броня, умение передвигаться и действовать скрытно и способность чувствовать чужого по запаху. Они были, на мой взгляд, тупыми, но очень хорошо приспособленными для простых действий: учуять и захватить. Обмануть их еще никому не удавалось. Потому и потери среди разведчиков были велики даже по меркам этой войны.

Вся местность, по которой я полз, простреливалась минометным огнем. Наша тройка ночью выбралась на передний край.

– Ждите здесь, – приказал я Жюлю и Адвокату.

Жюль вспыхнул:

– А чего ты командуешь?

Он никак не мог отойти от шока после призыва в армию. Смотрел на меня то с ненавистью, то с горьким сожалением. Я понимал его состояние, а также бурлящие в нем чувства. Понимал, что я выдернул его из привычного мира и, как ему казалось, вместе с собой отправил на убой. Хорошо понимал и пока в друзья ему не набивался. Моя задача была сохранить ему жизнь.

Жюль поднялся, но сильная рука Адвоката прижала его ко дну окопа. Я удовлетворенно кивнул:

– Держи его, Адвокат. Будет сопротивляться – легонько придуши.

Оскорбленный сын лейера было пискнул и замолчал, выпучив глаза.

– Осторожней, – погрозил я пальцем Адвокату и вгляделся в ночной сумрак.

Впереди виднелись в дымке тумана неясные очертания ничейной земли. Туман, гонимый легким ветерком, стелился у земли, скрывая все, что было ниже по пояс. Физически чувствовалась влага. Одежда стала сырой, словно ее постирали и не дали досохнуть. Я выбрался на бруствер окопа и тут же вышел в боевой режим. Вопреки инструктажу ротного, я не стал выбирать место выхода, не прикрытое минными полями. Я пополз прямо по минному полю. Мой сканер легко отмечал места расположения мин и указывал обходные пути. Да и сами мины были закопаны небрежно, выделяясь холмиками на пожухлой траве. По дороге я обезвредил с десяток мин и забрал их с собой. Они практически ничем не отличались от тех, что использовали на Земле. Круглые металлические блины, начиненные взрывчаткой. Единственное отличие было в том, что они были запрограммированы на взрыв от нажатия или на взрыв от дистанционного воздействия. Примитивная схема, которая часто давала сбои. Дэры не озаботились повышением технического уровня своих подданных. Они это не делали в зоне проживания Жюля, как это не делали и их конкуренты из враждующих кланов. Только плазменный огнестрел, используемый на войне, был на уровне развитой цивилизации. Но это потому, что производить порох и создавать огнестрельное эффективное оружие дэры не хотели. Я так понимал, чтобы не давать в руки лургов технологии, способные обернуться против них. Уровень развития миров людей не мог повторить изготовление плазменных пульсаров. Не было теории, не было подходящих материалов. А вот точный и убойный пороховой огнестрел лурги повторить могли.

Я очень быстро прошел нейтральную зону и проник в окопы противника. Квирсы спали прямо на земле. Неприхотливые, неряшливые, без одежды. Вся кожа их была усеяна костяными бляшками. Если надо, они могли свою ящероподобную голову спрятать под панцирь. Так они и спали – словно безголовые чудовища из фантастического романа. Оружие спящие бережно прижимали к себе. В замаскированных окопах, выдвинутых метров на двадцать вперед, сидели наблюдатели. По окопу струился гнилостный сладковатый запах мертвечины. Я огляделся и увидел яму, в которую были сброшены тела лургов. У кого-то не было ноги или руки, кто-то был обглодан настолько, что виднелся скелет.

Рой мух вился над ямой. Я быстро покинул это место пиршества каннибалов. Удивительно, но эти твари разумны! Это меня поражало больше всего.

Станковые плазмометы находились метрах в тридцати позади от переднего края. Как я уже знал, это очень страшное оружие. Несколько таких крупнокалиберных установок способно накрыть площадь сто на сто метров и выжечь там все живое. Я нанес их на карту и подумал: а что я таскаю мины без дела? И закопал их под каждым из пяти укрытий, где находились расчеты и сами плазмометы.

Мне стало интересно, как устроена оборона у квирсов, кто ими командует. Пройдя дальше, я увидел вторую линию окопов и блиндажи, накрытые бетонными плитами и небрежно засыпанные сверху землей. В них спали уже другие ящеры. Еще одна разновидность ящероподобных с большой головой и крепким костяным каркасом. А вот и командиры, понял я.

Меня удивляла одна вещь. Везде, где я мог наблюдать, на этой войне царила странная и, сдается мне, искусственная небрежность. Как будто эта война была не настоящей, а ради развлечения или спора между повелителями. Их самих не было на войне, но были с нашей стороны эры, начиная с командира полка и выше. Они возглавляли разведку, политотдел, контрразведку и полевые штабы. Они составляли экипажи космических кораблей и станций, но непосредственно на фронте их не было. Интересно, а кто руководит квирсами?

Я установил мину в самом большом блиндаже и вышел. Сбоку от блиндажа, метрах в двадцати зарылась в землю бомбардная батарея. Четыре бомбарды на массивном лафете из литого чугуна смотрели своими огромными бомбами в нашу сторону. Последнюю мину я закопал под ящиками с зарядами.

Вроде все выяснил. Все, что хотел, узнал, и даже больше. Не выходя из боевого режима, я вернулся к нашим окопам.

По дороге заглянул в одну из ям, которые использовали в качестве укрытия наблюдатели. Ящер замер, но было видно, что он не спит и принюхивается. Попробовал вытащить у него жизнь, и у меня получилось. От наблюдателя осталась только оболочка. Сам он даже не понял, что умер.

Перед своими окопами я вышел из ускорения и спрыгнул в окоп. Бойцы равнодушно на меня поглядели и прикрыли глаза, стараясь уснуть в неудобных позах. Им было все равно, ходил я в разведку или нет. Тут никто не лез в чужие дела.

Я пробрался к своим и увидел картину, достойную пера Шекспира. Адвокат душил Жюля и при этом жалостно на него смотрел. Ему оставалось только спросить сакраментальное: молился ли ты на ночь, сын лейера? Я отодрал руки Адвоката от полузадушенного Жюля. Мой обидчивый друг сипел и хватался руками за горло, на котором остались красные следы пальцев громилы.


– Ты… ты… – сипел он. В конце концов оставив попытки объясниться или нагрубить, он махнул рукой и отвернулся, усиленно кашляя.

– Все сделано, – вяло улыбнулся я. – Карта составлена, возвращайтесь в расположение роты.

Они охотно ушли, а я посидел еще среди бойцов, растягивая время, и тоже вернулся.

Ротный не спал, читая что-то в своем полевом планшете. Мне даже стало казаться, что он никогда не спит.

– Что, не смог отодрать задницу от окопа? Наложил в штаны? – неприветливо встретил меня ротный.

– Сумел отодрать. Не наложил, – доложил я и отдал карту. – Вот здесь пять станковых плазмометов. Дальше в тылу метрах в ста вторая линия окопов. Вот здесь бомбардная батарея. Вот здесь, здесь и здесь блиндажи командного состава.

Ротный с недоверием смотрел на карту.

– Боец, ты не врешь? И что это за красные точки? – ткнул он пальцем в места, где я пометил мины. – И это что за зеленые змеи? – Он поглядел на часы. – Ты управился за час. Дурить меня вздумал?

– Красные точки – это мины, зеленые змеи – это проходы в минных полях. Если направите других в разведку, дайте им эту карту. Пусть проверят. Впереди окопов противника сидят наблюдатели, принюхиваются, – прибавил я к своему докладу.

– Жидарь! – толкнул ротный ногой спящего офицера.

К нам прибыло пополнение из офицерской школы, и у ротного появился молодой заместитель. Тот, сонно щурясь, поднялся и сел на надувной матрац. Недружелюбно взглянул на меня и спросил:

– Что еще?

– Не «что еще», а слушаю, легатштабфютер! Встать!

Офицер живо поднялся. Он проснулся и непонимающе уставился на ротного.

– Вот карта, проверь проходы среди минных полей, они обозначены зелеными змеями. Потом доложишь.

Офицер ударил себя в грудь кулаком и хмуро ответил:

– Есть. – Еще более недружелюбно покосился на меня и направился на выход.

– И если пошлешь вместо себя бойца, отправлю одного днем в разведку! – крикнул ему в спину ротный. Затем поглядел на меня и махнул рукой. – Отправляйся спать. Если наврал, будешь кормом для псов дэров.

Но поспать мне не удалось. В наш окоп следом за мной залез разозленный заместитель ротного, отправленный в разведку. Он попытался врезать мне ногой, но я перехватил его ногу и сломал ее. Чем это могло для меня закончиться в тот момент, я не думал. У меня просто заканчивалось терпение. Вместо того чтобы искать сундук, я торчал на передовой, участвовал в донельзя странной войне, где гибли люди.

Офицер дико заорал от боли и потащил из кобуры пистолет. Но не успел. Я услышал свист, и в то же мгновение разверзся такой ад, что стало не до этого офицера. Наши позиции начала обстреливать тяжелая артиллерия.

Земля от множества взрывов поднималась стеной, грохот закладывал уши. Я выбросил тело офицера из окопа и накрыл нас троих куполом Шизы. Огневой налет был столь плотным, что невозможно было поднять голову. Длился этот ад около десяти минут, затем огневой вал пошел в глубь нашей обороны. Я выбрался из-под земли, выглянул и обомлел. Весь передний край в ночном свете луны представлял собой марсианский пейзаж. Серая обожженная земля и воронки. Пыль медленно оседала и, смешиваясь с сумраком ночи, мешала видеть, что там творится у противника. А он, по моим представлениям, получил очень точные координаты переднего края нашей обороны, а также второй линии. Тела офицера нигде не было видно.

Ну и ладно, сам виноват. Нечего было лезть на рожон. Пошел бы проверил и получил орден. Но долго думать на эту тему мне было недосуг. Кто-то запустил в ночное небо сигнальные огни, и передний край с ничейной полосой в придачу осветился как днем.

Бронированные ящеры пошли в атаку. Длинные кривые цепи квирсов неспешно двигались в нашу сторону.

Твою дивизию! Они же только что спали! Ничто не говорило, что будет наступление. Тогда что это?

Я не верил своим глазам. Пехоту поддерживали огромные, почти настоящие черепахи, с их спин нас вовсю поливали плазмой. Впереди наступающих юркими тенями сновали десятки ящеров поменьше.

Артиллерия нашего полка молчала, видимо, была уничтожена или командование решило не открывать ответный огонь. Все, кто выжил, поднялись и, пригибаясь, прячась в воронках, бросились бежать. А цепи противника неумолимо наступали.

К нам в окоп запрыгнул ротный. Он буквально свалился мне под ноги. Задыхаясь от быстрого бега, он смотрел на нас помутневшими от боли глазами – его левая рука была обожжена и висела плетью. Я оторвал остатки рукава его куртки и из баллончика залил рану противоожоговой пеной. Быстро наложил пластырь и усадил ротного на дно окопа на свой рюкзак.

– Уходить надо, боец, – с трудом переводя дыхание, просипел ротный. Он вытер грязный пот с лица здоровой рукой. – Может быть, обойдется.

– Не обойдется, – жестко ответил я. – Тех, кто бежит, уничтожат плазмой, а тех, кто выживет, будут судить и скормят псам. Вы это лучше меня знаете.

– Значит, погибать будем! – взглянув мне в глаза, произнес ротный. – Ты тогда подорви меня. – Он сморщился от боли и пояснил: – Не хочу, чтобы эти твари жрали меня еще живого.

Я кивнул:

– Если другого выхода не будет, так и сделаю. Я бы тоже не хотел, чтобы мою плоть жрали эти черепашки-людоеды.

Я перевел взгляд на наступающих. Они шли неспешно, почти скрытые пеленой пыли и темнотой ночи, уверенные в своих силах. Осветительные огоньки погасли. За нашей спиной продолжался громовой ад, но соседи молчали. Снова взмыли вверх осветительные огни.

– А почему нас не поддерживают соседи? – спросил я ротного.

– Это не настоящее наступление, это разведка боем. Хотят вскрыть нашу оборону на всем участке нашей бригады.

– Значит, наш полк падет жертвой секретности?

– Не полк, – ответил, тяжело дыша, ротный, – только батальон. Полк уже отвели на запасные позиции. Здесь остался только наш батальон. Да и тот разбежался. Квирсы проутюжат здесь все, подберут раненых и убитых, чтобы употребить потом в пищу, и отступят.