Мастер войны : Маэстро Карл. Мастер войны. Хозяйка Судьба

– Встаньте! – приказала она.

Еще ничего толком не понимая, он повиновался.

– Отойдите, пожалуйста, от окна, – попросила Стефания, и Карл снова повиновался, пытаясь понять, что именно она собирается сделать. Он мечтал о поцелуе, но, возможно, время первого поцелуя еще не наступило.

«Мы будем говорить», – решил он и вдруг услышал, как Стефания закрывает ставни.

– Подождите, Карл, – сказала девушка. Голос у нее звенел от клокотавших в ней чувств. – Еще чуть-чуть.

И он услышал, как она задувает свечи.

– Я думаю, теперь вы можете снять свою повязку, Карл. – В ее голосе не было уверенности, но звучала надежда.

Великие боги! – подумал Карл. – Ты можешь попросить меня не только об этом!

Он не колебался, когда снимал с глаз повязку, но чудо, ожидавшее его, стоило любого риска. Карл увидел Стефанию, стоящую всего в нескольких шагах от него, и она оказалась даже большей красавицей, чем говорила о ней молва и чем предстала она в его собственном воображении.

Боги! Ее черные волосы светились во мраке ночи, и смуглая кожа – по всей видимости, действительно смуглая – светилась тоже. Черты лица Стефании были тонки и изысканны, но это была не холодная красота искусства, а красота, одухотворенная природой, характером и любовью.

– Вы видите меня? – спросила Стефания. Сама она, очевидно, ничего в темноте не видела, кроме, быть может, смутного контура его тела.

– Вижу ли я вас, Стефания! – воскликнул Карл. – Боги! Вы даровали мне истинное чудо, моя герцогиня! Я вижу вас как днем! Благодарю вас, моя королева. Я ваш слуга и должник!

– Терпение, Карл! – Ее голос вибрировал от напряжения, став вдруг хриплым, и шел он, казалось, не из горла, а из груди. – Терпение. Возможно, в следующее мгновение ваш долг возрастет стократ.

И Карл увидел, как Стефания сбрасывает с плеч ночное платье. А через мгновение и легкая летняя сорочка с тихим шелестом соскользнула к ее ступням, и перед Карлом во всей торжествующей силе красоты и юности предстала нагая владычица-любовь.





13


– Кто она? – спросила Дебора, когда рассвет окрасил небо за открытыми окнами нежным розовым цветом.

– Ее звали Стефания, – ответил Карл. – Мы были женаты и прожили вместе три года. Здесь, во Флоре.

– Что с ней случилось? – спросила Дебора, приподнимаясь на локте и заглядывая в его глаза. В ее голосе не чувствовалось ревности или обиды, а лишь сопереживание и печаль, потому что она уже, конечно, все поняла.

– Она умерла. – Голос Карла не дрогнул, дрогнуло сердце. – Я был тогда на войне.

Боги! – подумал он с тоской. – Было ли в моей жизни время, когда бы я не воевал?

– Я был тогда на войне, – сказал он. – Чума, – добавил он через секунду. – Эпидемия вспыхнула на юге Флоры и накрыла Лиссу, где она тогда жила.

В Лиссе окруженный фруктовыми деревьями стоял белый одноэтажный дом. Это было его собственное имение, полученное в дар от цезаря Михаила в день их со Стефанией свадьбы.

– У вас?.. – Своего вопроса Дебора не закончила, но Карл ее понял.

– У нас была дочь. – Сердце не дрогнуло. Свою дочь он практически не знал, и потом прошло уже слишком много лет. – Они обе умерли от чумы. Когда я вернулся…

Когда он вернулся, поздно было лить слезы. Все закончилось за полгода до того, и ему оставалось только с печалью и сердечной болью смотреть на фамильный склеп семьи Герра, принявший двух самых дорогих, а на самом деле единственных дорогих ему людей. И не было врага, виновного в этом злодеянии, которого Карл мог бы убить, и не было ничего, что заставило бы его остаться во Флоре хотя бы на один лишний день.

– Когда это случилось? – спросила Дебора.

– Тридцать лет назад, – ответил Карл.





Глава третья

Две стороны монеты





1



На вкус Карла, если уж уединяться с кем-то для беседы с глазу на глаз, то лучшего места, чем ореховая гостиная в отеле ди Руже, не было. Гостиная занимала почти весь второй ярус замыкающей башни северного крыла и выходила окнами сразу на три стороны. Просторная и светлая, неправильной формы комната, отделанная потемневшими ореховыми панелями, была тихой и уютной, располагавшей к серьезному неспешному разговору.

– Мы с вами как, Карл, на «вы» или на «ты»? – спросил Табачник, опускаясь в кресло по другую сторону столика, сервированного для долгой беседы.

– Это как вам будет угодно, – пожал плечами Карл и тоже сел. – Если мне не изменяет память, Людо, я дважды предлагал вам перейти на «ты» – разве нет?

– Предложите в третий, – серьезно попросил Табачник.

– Хорошо, – не стал спорить Карл. – Как вы полагаете, герцог, не перейти ли нам на «ты»?

– Сочту за честь, Карл, – поклонился Людо. – Вы первый.

– Итак, Людо, – усмехнулся Карл, относившийся с известным скепсисом к вычурному флорианскому этикету, – вероятно, тебе есть, что мне рассказать. Я весь внимание.

– Есть, – кивнул Табачник, легонько раздувая ноздри. – Расскажу. Что в этом кувшине?

– Виноградная водка. – Карл уже имел возможность оценить изысканный вкус напитка и его тонкий аромат. – Ей тридцать лет, Людо. Это виноград Валерии… Две бочки так до сих пор и стоят в подвале.

Людо быстро взглянул на Карла и отвел глаза, но Карл успел уловить мелькнувший в них особенный блеск, возникший – в этом не могло быть никакого сомнения – при упоминании имени его дочери.

– Я приказал слугам не тревожить наш покой, – сказал Карл, размышляя между тем о том, что мог означать этот взгляд Табачника.

«Она жива? – спросил он себя, чувствуя, как при этой мысли начинает сжиматься сердце. – Это слишком невероятно, чтобы быть правдой, но в жизни случаются и более странные вещи. Подождем, узнаем».

– Если не возражаешь, я налью тебе сам, – закончил он свою мысль.

– Почту за честь, – улыбнулся Людо.

Польщен, как мальчишка, мысленно покачал головой Карл, разливая водку по чаркам. Сколько лет прошло, а рядом со мной он все тот же лейтенант Людо Табачник.

– Кстати, Людо, а сколько тебе лет? – спросил он вслух и протянул старому другу тяжелый стаканчик чеканного серебра.

– Семьдесят шесть. – Людо явно не был расположен вдаваться в подробности. – Спасибо, Карл.

– Пожалуйста. Итак?

– С чего начать? – спросил Людо, с видимым удовольствием вдыхая винные пары.

– С пустяков, – предложил Карл. – Главное оставим для катарсиса.

– Как пожелаешь. – Людо поднял чарку и отсалютовал на манер, принятый когда-то в гвардии императора Яра. – Твое здоровье, Карл!

– Твое здоровье, Александр!

Они выпили. Водка действительно была превосходна, замечательно крепка и душиста, а тонкий вкус созревшего винограда не только не исчез за прошедшие тридцать лет, но, кажется, напротив, усилился.

– Можно задать тебе вопрос, Карл? – спросил Людо через секунду.

– Задай, – разрешил Карл. – Но помни, Людо, это ты позвал меня, а не я тебя.

– Помню, – кивнул Людо. – Скажи, Дебора настоящая гаросская княжна?

– Настоящая. – Карл понял, куда завели Табачника мысли о его спутнице, и решил, что Людо может знать. Не все, естественно, но многое знать он не только может, но и должен. – Она принцесса из Дома Вольхов.

– Она дочь Гидеона Чалого? – Глаза Табачника едва не полезли на лоб – и не мудрено. Принцессы Великих Домов разгуливают по миру в одиночку только в старых сказках да в столь любимых во Флоре рыцарских романах.

– Старшая дочь. – Карл не думал, что этот разговор может его так растревожить. Сейчас в нем закипала холодная ярость, чувство, почти исчезнувшее из его души уже много лет назад, но, как видно, изжитое не до конца. Или это он изменился? Откуда столько эмоций за какие-то пять минут разговора?

– Поясни, пожалуйста. – По-видимому, Табачник уловил что-то в голосе Карла и насторожился, как пес, взявший след, или, скорее, как сокол, завидевший добычу. – Что это меняет?

– Это меняет все, Александр. Дело в том, что по гаросским законам, по Дедову Праву, как они это называют, – объяснил Карл, говоривший сейчас спокойным, нарочито лишенным эмоций голосом, – женщина может править народом в той же мере, как и мужчина. Значение имеет лишь право первородства.

– Тогда почему она не носит корону? – спросил Людо. – Как ни далеко мы живем, но то, что господарь Гидеон умер два года назад, мне все-таки известно.

– Потому что Дебора – Отягощенная злом.

– И что?

– Ты не знаешь? – поднял бровь Карл. Он полагал, что такие вещи Табачник должен знать, но, по-видимому, это было не так.

– Нет, – покачал головой Людо. – Знаю сказки, но если тебе ведома правда и если ты сочтешь меня достойным ее узнать, то я буду весьма признателен за разъяснения.

– Не лукавь! – усмехнулся Карл. – Ты ведь уже понял, что я расскажу.

– Да, – согласился Людо. – И я горд твоим доверием.