Любовь под напряжением

– Ага… – откликнулась я.

Мы с Умником неловко топтались на лестничной клетке, пока вдруг Жаба вежливо не проквакала:

– А может, пройдете? Я вас чаем угощу!

– Да неудобно, – начал Умник. – Вы все-таки болеете…

«Слава богу!» – выдохнула я. В мои планы входило лишь вежливо пожелать скорейшего выздоровления Жабе. Чаи с ней распивать я не собиралась. И как же здорово, что Умник первым решил отказаться от этой глупой затеи.

– Что ж, как хотите, – хмыкнула Жаба, снова потянувшись к дверной ручке. – Спасибо, что зашли.

Напоследок она взглянула мне в глаза, и один из вертолетов пролетел высоко-высоко, эхом разнеся по округе глухую горькую фразу:

– Мне так одиноко, кто бы знал…

Эта мысль стала для меня откровением. Когда Иван уже развернулся к лифту, я схватила его за руку и, замешкавшись, все-таки произнесла:

– А почему это вдруг мы будем вас затруднять? Сами чай заварим и напоим вас. А вы – отдыхайте!

– Правда принимаете приглашение? – вдруг оживилась Жаба.

– Конечно! – кивнула я, бесцеремонно входя в коридор. Стряхнула с ног туфли-лодочки.

Умник за моей спиной тяжело вздохнул и тоже прошел в квартиру. В этот момент я даже порадовалась, что не могу читать его мысли. Гостить у Жабы он точно не собирался.

– Где у вас можно руки помыть? – спросила я.

– Да вот же, Журавлева. Прямо по коридору.

Я двинулась вперед, попутно оглядывая квартиру. Чистенько и скромненько. Очень скромненько. Я не раз слышала, что Жаба умная женщина и хороший специалист, она могла бы стать преуспевающим адвокатом, как Федор Плевако. А вместо этого решила посвятить себя науке. Всю жизнь горбатится за копейки в нашем университете и мотает нервы неблагодарным и безалаберным студентам вроде меня. Ядвига жила явно одна, без мужа. Не зря мне казалось, что у нее совсем нет личной жизни… Торчит целыми днями на кафедре. Нет бы направить свою энергию в другое русло – невинных защищать. Так она брызжет своим жабьим ядом на студентов да неуды в ведомость проставляет…

Кран в ванной угрожающе и громко квакнул, напугав меня. Мы с Умником уставились на ржавую коричневую струю. Когда вода посветлела, принялись по очереди мыть руки.

– Это что за самодеятельность, уважаемая Валерия? – спросил одногруппник, потянувшись за мылом.

– А это, уважаемый Иван, называется человечностью! – высокопарно произнесла я под мерный плеск воды. – И если бы ты знал меня лучше, мой поступок тебя бы нисколько не удивил…

Хотя, на самом деле, этим поступком я привела в шок саму себя. Добровольно согласиться на чашечку чая у Жабы-Ядвиги! С ума сошла!

Умник только хмыкнул и, закрутив вентиль, потянул руки к светлому полотенцу, которое нам предложила Жаба. Я последовала его примеру. Вытирать руки одним полотенцем почему-то оказалось волнующим. Пару раз наши мокрые пальцы соприкоснулись. При этом я не отводила от Умника взгляда, рассматривая в тускло освещенной ванной его лицо. В голову полезли всякие глупости. Например, для того чтобы поцеловать его прямо сейчас в губы, мне пришлось бы встать на цыпочки. А вот если бы я была на каблуках… Внезапно я испугалась, что у парня в голове могут обитать точно такие же вертолеты, как у меня. Взволнованно и застенчиво кружат сейчас, оставляя за собой шлейф из розовых сердечек… Я быстро отвела взгляд, а Умник первым вышел из ванной.

К тому времени Жаба в большой комнате уже постелила на стол нарядную накрахмаленную скатерть и составила фарфоровые милые чашки с маленькими красными розочками.

– Сейчас варенье принесу вкусное. Абрикосовое! И мое любимое ванильное суфле…

– Ой, что вы! – почему-то жутко смутилась я.

Умника, кажется, тоже обескуражил такой теплый прием. Тем более что он уже был наслышан о несносном характере Ядвиги от Лидки и других студентов.

Да и кто бы мне с утра сообщил, что я буду чаи гонять в такой компании, – никогда бы не поверила! Хотя на свете существуют вещи гораздо фантастичнее. Разве можно было представить, что я буду читать чужие мысли? И, кстати, о мыслях…

– А варенье? Где же у меня варенье? Нужно в кладовке посмотреть!.. – суетились в моей голове вертолеты. Тарахтели Жабиным взволнованным голосом…

– Мы же хотели сами все сделать, – сдавленно проговорила я.

– Прекратите, Журавлева! – строго одернула меня Жаба, и я узнала знакомые металлические нотки в голосе. Прямо как в университете. – Все-таки это вы у меня в гостях.

– Молчу-молчу, – пробормотала я.

Жаба взглянула на Умника и слабо улыбнулась. Если это можно было назвать улыбкой. Лишь уголки губ жалобно дернулись. Без своего старомодного мужского пиджака с вшитыми плечиками, в домашнем платье, среди высоких книжных стеллажей, Ядвига вдруг показалась мне такой худенькой и маленькой…

– Садитесь, Ванечка! И вы, Валерия, садитесь за стол! Сейчас все принесу…

Когда она выпорхнула из комнаты, я негромко произнесла:

– Впервые в жизни вижу ее такой деятельной! И никогда бы не подумала…

– Ты ведь не собиралась оставаться на чай и тем более помогать ей? – спросил Умник, усаживаясь на деревянный стул. Тот протяжно охнул.

– Не скрипи! – ответила я не то стулу, не то Умнику. – С чего это ты так решил, уважаемый Иван?

– Кажется, ты не из таких благородных девиц, уважаемая Валерия, – отозвался Умник. Впрочем, в его голосе не было ни насмешки, ни надменности, ни раздражения. Простая констатация факта.

– Когда кажется, креститься надо, – проворчала я. В общем-то он прав… И почему одни видят людей насквозь, а другим требуется пропустить через себя высокое напряжение, чтобы начать понимать окружающих?


Я, скрестив руки на груди, стала бродить по комнате, разглядывая в книжном шкафу скучные темно-синие корешки книг. Банальщина какая! Переиздание всевозможных кодексов, ничего интересного. Затем мой взгляд переместился на одну из полок с сувенирами, привезенными из путешествий. Интересно, кто их столько надарил одинокой Жабе? Тут была даже забавная статуэтка слона с надписью: «Зимбабве». На глаза попались многочисленные открытки, пожелтевшие от времени конверты, сложенные стопкой, и немного выцветшая фотография… В золотой рамке. Глянув на нее, я замерла.

– Что с тобой? – удивился Умник, заметив, что я не свожу глаз с фотографии.

Я не отвечала, только продолжала разглядывать снимок. Тогда Умник поднялся из-за стола и подошел ко мне. Встал за спиной и тоже принялся изучать полку с сувенирами. В этот момент в комнату с пиалой абрикосового варенья и коробкой суфле вошла Ядвига. Увидев нас у книжного шкафа, она нахмурилась, но ничего не сказала. Вертолеты на время тоже притихли…

– Что ж, все готово, – хриплым голосом проговорила Жаба. – Чайник вскипел. Вам заварить черный или зеленый?

– А это-о… – Я растерянно указала пальцем на фотографию.

– Это моя дочь, – сдержанно ответила Жаба. – И все сувениры, что у меня здесь есть, от нее!

– Она была в Зимбабве?

– Где она только не была. – Уголки Жабиных губ снова нервно дернулись.

– Везет, – вздохнула я. – Я бы тоже взглянула на реку Лимпопо.

Встретившись с удивленным взглядом Ивана, пожала плечами:

– А что? Я любила в детстве «Айболита»!

В ответ вертолеты в голове так сильно царапнули лопастями, что я непроизвольно поморщилась. В последний раз мне настолько болезненно было читать мамины мысли.

– Я буду зеленый чай, – попросила я, сменив тему разговора. Кажется, Жабе неприятны беседы о Лимпопо и Айболите. А мне не хотелось снова испытать те же ощущения.

– Хорошо, – кивнула Ядвига. – А вам, Ванечка?

– И мне, – ответил Умник. Было заметно, что здесь он чувствует себя не в своей тарелке.

Что ж, это было странное чаепитие. Я бы даже сказала – безумное, как у Алисы, попавшей в Страну чудес. Злобинец грохнется без чувств, когда узнает, с кем я чаи гоняла вместо пар.

Я старалась больше не встречаться взглядом с Жабой, боясь, что у меня снова от ее мрачных мыслей начнет раскалываться голова. А вдруг Ядвига – самый настоящий энергетический вампир? Я бы не удивилась…

Зато «Ванечка», выдув чашку чая с ванильным суфле, так подсел на уши Жабе, что я только рот открывала от изумления. Рассказывал ей о каком-то неведомом конкурсе по правоведению, на который он попал несколько лет назад, еще будучи школьником. А Жаба там, оказывается, в жюри сидела. И вот они вдвоем принялись вспоминать какой-то курьезный случай. Серьезно, на таких мероприятиях курьезы случаются? У кого-то челюсти заклинило во время зевка? Меня тоже вдруг стало клонить в сон… Это все соседские петухи Валентины. Но сонливость как рукой сняло, когда я впервые в жизни услышала смех Ядвиги. Словно очнувшись, растерянно посмотрела на нее. Смеялась она очень даже мелодично. А я-то думала, что ее смех должен напоминать кваканье…

Душевно попрощавшись с Жабой и пожелав ей скорейшего выздоровления, мы наконец вышли на лестничную площадку.

– Странно, что она позвала нас на чай! Если честно, Ядвига в этом году даже не всегда со мной в коридоре здоровалась, – шепотом сообщила я Умнику, когда дверь за нами захлопнулась.

– Почему? – искренне удивился парень.

– Я не в ее вкусе, – пожала плечами. – Не посещаю научных конференций и олимпиад по правоведению, знаете ли! А вот ты теперь ее любимчиком заделаешься. Как тебе это удалось?

Мы снова зашли в темный лифт, и он, грозно скрипнув, понес нас вниз.

– Не знаю, как мне это удается! – пожал плечами Умник. – Сначала к тебе в любимчики заделался, потом к ней…

– Ко мне? – тут же возмутилась я. – Что-о?

Осторожно обходя разбитые бутылки на первом этаже, мы добрались до двери. Вышли из подъезда, и в глаза ударил солнечный свет. Слишком празднично было на улице после мрачного зловонного подъезда и печальной квартиры Жабы. Комнаты там утопали в полутьме из-за задернутых плотных штор. Здесь же птички щебетали над головой, и листва приятно шелестела…

– Ты не стал моим любимчиком! – отрезала я.

– Тогда зачем же ты взяла меня с собой? – резонно заметил одногруппник.

– Я не брала тебя с собой! Это Лев Борисович…

– Хорошо! Лев Борисович так Лев Борисович! – легко согласился парень, хотя я понимала, что он мне не верит…

Тут же снова закрались смутные сомнения. Уж слишком часто Иван видит насквозь все мои намерения.

– А ты, случаем, не умеешь читать мысли? – спросила я, посмотрев внимательно на профиль Умника. Парень тут же повернулся ко мне и серьезно ответил:

– Случаем, умею.

– Так и думала! – воскликнула я.

– А еще могу найти человека в багажнике…

– Да ну тебя. – Я тут же рассерженно толкнула его плечом, осознав, что он меня просто разыгрывает.

Умник рассмеялся негромким хрипловатым смехом, от которого сердце мое счастливо запело.