Хочешь умереть? Спроси меня, как

— Что, поручик, думаете, как вывернуться? — ехидно спросил у Карины полковник. — Нет, не в этот раз. Что молчите? Думаю, сейчас вы должны меня спросить, как это я, мерзавец, дошёл до жизни такой, а я начну рассказывать вам всю подоплёку этой операции?.. Нет, Травиц, не будет этого. Оставайтесь лучше в счастливом неведении… Давайте, Ковальский, пусть ваши косторезы её забирают. Она уже труп, и она это хорошо понимает. Потому что была когда-то неглупой женщиной.

После того как Карину посадили в тесную барокамеру, она могла только догадываться о манипуляцих с её телом и о том, что вообще с ним происходит. Радовало (если так можно выразиться) лишь одно — какие бы процессы ни проводили с её организмом, они казались сравнительно безболезненными. Женщина ощущала непонятную перестройку в теле — в основном от талии и ниже. Что-то происходило с костями ног — они словно слипались в одно целое, становясь продолжением позвоночника. Смещались внутренние органы, давая место разрастающейся матке. К счастью, Травиц почти всё время спала — ей в питательные составы подмешивали соответствующие добавки — снотворные и успокаивающие. Примерно неделю спустя, когда барокамеру открыли, Карина увидела тусклый свет (в лаборатории были выключены яркие лампы, чтобы не слепить глаза трансформантам).

— … Хотя, наверное, какой смысл оставлять их зрячими и болтливыми? — это было первое, что услышала Карина, когда её выкатили из барокамеры и поместили в полукруглый контейнер — вопрос, заданный ворчливым мужским голосом.

— Нам, техникам, какое до этого дело? — раздался другой голос, женский. — Пусть у инженеров мозги пухнут. А им и без того сейчас хватает чем заняться. Шеф сказал, чтобы рыбы выдерживали не менее пяти выметов…

— Эта выдержит, — произнёс подошедший мужчина. Карина ощутила, что её похлопали ладонью по животу. — Крепкий экземпляр. Плюс новая технология.

— Погибло семь человек из вновь прибывших, пока всё наладилось, — проворчала женщина.

— Экземпляров, — поправил мужчина.

Негодованию Карины не было предела. Несмотря на затуманенный транквилизаторами мозг, ее просто взбесило подобное слово. Как так — её, инспектора полиции Взаимодействия, теперь какие-то дегенераты смеют называть «экземпляром»! Что же это творится, в конце концов?

Руки повиновались плохо. Но, напрягшись, Карина огладила себя по плечам, груди… Лицо вроде тоже в порядке — ничего не изменилось. Ладони пошли вниз, и женщина вздрогнула — от талии и ниже кожа была покрыта чем-то жёстким, словно хитин… или чешуя… И этот ужасный покров находился и там, где когда-то соединялись ноги. Ног словно не было. На месте вагины нащупывалась… да, та же вагина — нежная, чувствительная, отзывчивая. Карина попыталась раздвинуть ноги… Не получилось… А приподнять…

Громкий крик ужаса разнёсся по лаборатории. Техники засуетились, что-то загремело, падая на пол.

— Очухалась раньше времени, — прорычал недовольно мужчина. — Лайза, давай крышку скорее!

Карина почувствовала, что её сверху чем-то накрывают. Она снова будто оказалась в барокамере — контейнер тоже имел форму цилиндра, но крышка была прозрачной и явно негерметичной. С трудом восприняв информацию о том, что вместо ног у неё теперь покрытый чешуёй хвост, Травиц закричала:

— Что вы наделали, идиоты?!

…Дальнейшие события опять были как в тумане. Мужчина-техник сделал ей дополнительную инъекцию, и Карину окутало облако странного равнодушия. Она понимала, что её выносят из помещения и загружают в катер. В вечерних сумерках сквозь прозрачную крышку контейнера она видела чьи-то лица, но ни Аллии, ни полковника Мехди, ни Ковальского не узнала. Из знакомых её сопровождал только Лопес. Он приблизился и с улыбкой показал Карине средний палец — видимо, его без проблем пришили обратно, а может быть, и восстановили.

— Рада за тебя, — сказала Травиц. Контейнер пропускал воздух и, соответственно, звуки.

— Взаимно, — сказал Лопес, разглядывая Карину с явным наслаждением. — Тебя трансформировали по обновлённой технологии, проживёшь долго.

— И на том спасибо, — проворчала Карина, обратив внимание на похотливый взгляд медика, гуляющий по её новому телу. Вот же извращенец… — Слушай, а если бы я отрезала тебе ещё и член, ты смог бы пришить куда надо, не перепутав? А то ходил бы сейчас, размахивая не пойми чем вместо пальца.

— А чувство юмора поможет тебе не свихнуться… Счастливого пребывания в нашем питомнике, — Лопес улыбнулся, но в этой улыбке была какая-то тревога. Или досада.

Катер взмыл в воздух. Карина ощутила, что находится в отсеке не одна — контейнеров тут имелось штук пять. Повернула голову направо — и увидела испуганное женское лицо: рыжеволосая девушка тревожно оглядывала внутренние стенки отсека. Повернула налево — и вздрогнула: на неё смотрела гротескная харя, губастая и пучеглазая, похожая немного на лягушачью. Глаза, правда, казались странно знакомыми.

— Салем? — с ужасом спросила Травиц.

— Это я, Нина! — радостно улыбнулась физиономия, распахнувшись ртом от уха до уха.

— Пополнение везут, — проворчала Мария, глядя в небо и оглаживая раздутый чешуйчатый живот.

— Быстро всё тут меняется, — равнодушно произнесла Сумико.

— Тебе-то что расстраиваться? Ты, похоже, бракованный экземпляр, никак надуться не можешь, — проворчала желчная Алина. — Тебя уже раза четыре трахнули.

— Ты говоришь так, как будто я виновата в этом, — обиженно произнесла Сумико. — Вон Рийна — самый удачный и плодовитый экземпляр, а до сих пор жива… Ты же на неё не наезжаешь почему-то. Хотя мы все знаем… Да ладно.

Похудевшая Рийна беспрестанно ныряла в воду, вылавливая и заглатывая всю живность, какая ей только попадалась в озере. Высунув голову над поверхностью, раскатисто рыгнула и произнесла слегка извиняющимся тоном:

— После вымета у меня всегда адский голод… А ведь, похоже, правда, кого-то везут. Давно пополнения не было.

Женщины с рыбьими хвостами сгрудились у надводного корневища, заодно чтобы загородить то, чего людям из лагеря видеть не нужно.

Со стороны приземлившегося на берегу катера послышался громкий всплеск. За ним — ещё три.

— Нас стало больше на четыре единицы, — произнесла Натали.

— Вчера на соседнем озере, наверное, тоже кого-то выгрузили, — сказала Рийна. — Так что они продолжают пополнение запасов. Жуткое дело скоро будет твориться во всех секторах.

— Сколько тут озёр? — поинтересовалась Алина.

— Было пятнадцать. Сейчас, может, больше.

Катер поднялся в воздух и приземлился на дальнем берегу озера.

— Ещё и мужика переделали, — заметила Дженни. — Может быть, и не одного.

— Их много-то и не нужно, — сказала Алина. — Троих-четверых всегда было достаточно.

— Возможно, нежизнеспособный кто-то оказался, — произнесла Рийна. — Парни долго не живут.


— Это мы долго не живём, — сказала Дженни.

Катер поднялся в воздух и исчез, сделав разворот над озером.

— Наверное, надо пойти встретить вновь прибывших, — проговорила Дженни. — Сумико, поплыли со мной.

— Я тоже с вами, — сказала Натали.

Три женщины почти синхронно упали с ветвей в озеро, ударили хвостами по воде и стремительно понеслись к берегу, словно с рождения были созданы для того, чтобы плавать. Хотя Натали как раз родилась на планете, где вода была величайшей ценностью, и за неё порой отдавали в рабство девочек. И впервые она увидела столько воды в одном месте лишь здесь, пройдя трансформацию. Потому иногда про себя думала: не это ли миг счастья, который наконец-то мелькнул в её жизни?..

Травиц и три её новые товарки, «сосланные» с Пэйн-Стасиса за нарушения, увидели быстро приближающихся созданий — точно таких же, какими теперь стали они: женщин с длинными рыбьими хвостами. Карине кстати вспомнился её оперативный позывной — «Мермэйд», «Русалка». Да, в какой-то культуре были такие мифологические существа… Вот только бы ещё вспомнить, для чего их создавали, и какие сюрпризы может ей подкинуть обновлённый метаболизм. Хотя что за смысл об этом думать? Травиц теперь была уверена, что позывной «Мермэйд», как и её полицейская карьера, остались в прошлом. Карина взмахнула хвостом и с удивлением поняла, что находится практически в родной стихии. Она вообще любила плавать, особенно в открытых водоёмах, но тут каждое движение было предельно естественным, а скорость вызывала ощущение, близкое к восторгу. Вода казалась нежной и тёплой, глаза под её толщей видели все отчётливо и ясно, дыхание не сбивалось.

Карина сделала широкий круг и решила остановить свой «полёт». Встала вертикально на хвост, словно дельфин, потом опустилась вниз по шею, делая лёгкие гребущие движения ладонями для равновесия. Вода ласково омывала колышущиеся груди.

— Гляньте, девочки, а новенькой-то понравилось! — послышался весёлый, хотя и немного язвительный, возглас.

Травиц оглянулась. К ней приближались шесть «русалок» — три вновь прибывшие и три «местные». Моментально вспомнив, что оказалась здесь не по своей воле, да к тому же после не такой уж равноценной замены красивых ног на чешуйчатый хвост, резко ощутила тоску и злость. И вода уже не казалась приятной, да и вообще — какая уж тут родная стихия: дикое лесное озеро на чужой планете…

— Тебя как зовут? — спросила девушка с насмешливым выражением на круглом лице.

— Карина, — решила представиться Травиц своим настоящим именем.

— А я — Дженни. Это Сумико, а это — Натали… А вас как зовут, красотки?

«Красотки» растерянно отрекомендовались как Дина и Хуана.

— Добро пожаловать на озеро Мичиган, — произнесла Дженни.

— Почему именно так? — спросила одна из новеньких.

— Не понравится — переименуете. Но не раньше, чем нас заберут… Пойдёмте, познакомим вас с остальными обитательницами этого аквариума.

Семёрка «русалок» поплыла к раскидистому дереву. Со стороны, наверное, это очень красивое зрелище, отвлечённо подумала Карина. Только кому оно нужно?..

— Знакомьтесь! Это Рийна, мы назначили её нашей королевой, хотя она и была против… Это Алина. А вот Мария…

— Меня можете сильно не запоминать, — спокойно отозвалась красивая длинноволосая женщина с животом огромного размера, вальяжно развалившаяся на толстых ветвях. — Не сегодня-завтра меня переведут в вольер для вымета, а оттуда почти никто не возвращается.

— Где-то ещё Ева прячется… — сказала Дженни.

— От кого? Здесь все свои теперь, — усмехнулась Алина. И громко крикнула:

— Ева! Не прячься! Это не за тобой.

Густые ветви с листьями, явно согнутые намеренно, чтобы прикрыть пространство, достаточное для нахождения в нем человека, зашевелились, и на толстой ветке рядом с Марией появилась еще одна молодая женщина. В отличие от «русалок», она была в одежде — куртке и шортах, уже весьма заношенных. И, что самое интересное, — вместо хвоста имела стройные ножки, обутые в мягкие туфли. Девушка была очень красива: светлые длинные локоны, нежные черты лица, тонкая фигурка.

— Привет! — несмело помахала она рукой подплывающим «русалкам». — Я здесь случайно, и я не такая, как все. Но тоже пленница, как и остальные.

Карина почувствовала, что сходит с ума.

— Электра?!!

— …Словом, если бы подруги утопили меня в этом озере, я бы поняла, за что, — сказала Рийна.

— То есть ты разрабатывала эту операцию? — спросила Карина. Она сидела на одной из веток, крепко прижимая к себе Электру. Если бы не необходимость слушать рассказ Рийны, она бы, наверное, плакала от досады, что обрела наконец любимую подругу, которую считала погибшей… но в такой жуткой ситуации.

— Да, я руководила работой проекта «Голубое масло», — ответила женщина. — И стояла у его истоков. А теперь, по иронии судьбы, стала расходным материалом для него. Аллию-Элизу, кстати, я хорошо знаю. Именно ей я обязана своим новым статусом и новым телом.

— Как ты сумела её настроить против себя?

— О, это оказалось так просто! Достаточно было один раз сказать, что я в принципе не занимаюсь однополым сексом, и дать понять, что она не привлекает меня как женщина. Для неё это оказалось достаточным поводом к замене главного инженера. Правда, уже на том этапе, когда икра пошла на поток. До этого момента я была ей нужна. Ковальский не обрадовался такому решению, но Хэндс — я слышала — шепнул ему, что лучше меня отправить на вымет, чем спорить с Аллией. А то ведь и его могли послать на это же озеро, только на другой берег… Для наших оплодотворителей тоже ничего хорошего проект не несёт — они редко протягивают дольше месяца-двух. Но нам ещё хуже. Особенно это было заметно с начальными партиями девушек. Они после первого же вымета погибали в садках.

— Да и сейчас тоже мало кто выдерживает даже один вымет, — заметила Алина. — Иванка по первому разу умерла три дня назад. Господи, она орала без перерыва часа три, наверное… А вчера — Линдси. Но ей повезло — меньше часа мучилась.

— А почему у всех по-разному? — спросила Карина.

— Точно не знаю, — сказала Рийна. — Я легко переношу выметы. Может, потому что уже родила ранее четверых детей. Настоящих, конечно… Но чаще бывает так, что у женщины словно заклинивает в половых путях, и приходится технику лезть в воду и распарывать ей живот вот здесь… — Рийна показала на себе. — Такое вот кесарево сечение своего рода. Я сама этим процессом раньше руководила. Наша икра чрезвычайно ценная, и техник должен помочь опорожнить чрево очень тщательно. Матку сразу вскрывать нельзя, ей нужно давать возможность сокращаться, поэтому женщине приходится быть в сознании, пока идёт процесс вымета. Да, он чаще всего безумно болезненный, и ещё никто не пережил случая, когда приходится резать живот. Я это видела и слышала уже много раз. Под конец техники просто вспарывают и выскребают матки. Когда-нибудь, наверное, и со мной будет так же. Правда, сейчас уже придумали сделать нас заведомо «многоразовыми». Но это ничего не значит. Я выметалась совсем недавно, а в настоящее время во мне зреет новый запас икры. Скоро меня оплодотворит кто-нибудь из обитателей того берега, а там — и в клетку. И чувствую, что этот раз для меня будет последним.

— А зачем понадобились… мужские особи? Нельзя разве было решить вопрос с искусственным оплодотворением?

— Он оказался сложнее. И менее предсказуемым. При наличии живых оплодотворителей пустоцветы вроде Сумико — редкость.

— И что — никак нельзя прервать этот цикл?

— Ты скоро убедишься, что никак. Некоторые девушки пытались даже покончить с собой. Но мы не можем утонуть — под водой теряем сознание, и инстинкты тащат нас наверх. Мы не можем высохнуть на берегу — стоит солнцу начать подсушивать кожу, тело само собой начинает кидать тебя в озеро. Что-то поменяли у нас в головах, не только в теле. Но этим занимались другие инженеры, я тут вряд ли могу сказать точно, каким образом удалось этого добиться.