Год, когда я всему говорила ДА. Идти по жизни, танцуя, держаться солнечной стороны и остаться собой

клавиатурой, пока я была в «Сиэтл Грейс» или «Поуп и партнеры», пока я укладывала

рельсы и ощущала в мозгу тот самый гул – я была в порядке. Я была счастлива.

Я старалась внушать себе мысль о том, что моя жизнь идеальна. И пыталась не

слишком о ней задумываться.

Я ходила в офис. Я много работала. Возвращалась домой. Проводила время с детьми.

Проводила время с мужчиной, с которым встречалась. Спала.

И все.

На публике я улыбалась. Много. Я УЖАСНО много улыбалась. И занималась тем, что

называю «спортивным трепом». «Спортивный треп» – это то, что происходит во всех

интервью, которые берут сразу после спортивных событий и транслируют по ТВ. После

матча по боксу или игры НБА. После того как Серена Уильямс бьет какой -нибудь рекорд в

теннисе. После олимпийского плавания.

Хороший «спортивный треп» – это когда спортсменка появляется перед прессой и

продолжает улыбаться, а голос ее звучит безлико и приятно, пока она умело ловит один

репортерский вопрос за другим, ни разу не сказав ничего противоречивого или

существенного. Мой любимый «спортивный трепач» всех времен – Майкл Джордан. Он

стоит перед камерой, возвышаясь башней над каким-нибудь крошкой-репортером, заработав

5635 очков в одной игре. Пот струится с его лба.

– Я просто счастлив, что играю в эту игру, в баскетбол, – улыбаясь, говорит он.

Но, Майкл, как вы относитесь к голоду, политике, женской НБА, комиксам, белью от

Hanes, тако, чему угодно?

– Я счастлив заниматься тем, что я делаю для своего баскетбольного клуба. «Буллс» –

мой дом, – приятно усмехается он. А потом неторопливо шествует прочь.

Предположительно – в раздевалку, где перестает быть хорошим «спортивным трепачом»

и начинает быть ЛИЧНОСТЬЮ.

В тот год я была хорошим «спортивным трепачом».

«Я просто счастлива работать на ABC».

«Это не мое дело – сомневаться насчет своего временного интервала. Моя работа –

делать программы».

18

«Я горжусь тем, что являюсь частью команды ABC».

«Я с радостью делаю для нашей сети то, что я делаю. ABC – мой дом».

«Я просто счастлива играть в ба… в смысле писать для TV».

И это было правдой. Я была и счастлива, и горда, и рада. Мне действительно нравилось

ABC. (И до сих пор нравится. Привет, ABC!) Так же как, я уверена, Майклу нравятся

«Буллс». Но этот «спортивный треп» не имеет никакого отношения к любви.

Она имеет отношение к сидению в кладовке.

К захлопнутой двери.


К словам о Никсоне, доносящимся снаружи.

К руке, протянутой в световую щель только для того, чтобы передать наружу горошек, кукурузу или ямс.

Дать людям то, что им нужно. А потом снова закрыть эту дверь.

Любые свои настоящие составляющие, все реальное, все человечное, все честное я

держала при себе. Я была очень хорошей девочкой. Я делала все то, что нужно было от меня

окружающим.

И в конце каждого дня, словно в награду, я наливала себе бокал красного вина.

Красное вино было радостью в Шондалэнде.



Да-да-да.



Когда-то я была очень счастливым человеком. Живым человеком. Пусть

стеснительным и замкнутым, но с шумной, веселой толпой друзей. С некоторыми из них я

дружила с самого колледжа, и когда они находились рядом со мной, я становилась

танцующей на столах Шондой, внезапно едущей на машине в Новый Орлеан Шондой, вечно

что-то замышляющей Шондой. И куда она подевалась?

Мне было не на что свалить свое несчастье. В кои-то веки рассказчице оказалось

нечего рассказать. Я понятия не имела, почему я несчастна. Не существовало никакого

конкретного момента или причины, в которые можно было бы ткнуть пальцем. Я знала

только, что это правда.

Чем бы ни была та искра, которая делает каждого из нас живым и уникальным, но моя

исчезла. Украдена, как картины со стен. Мерцающее пламя, ответственное за освещение

меня изнутри, моя свеча оказалась задута. Я была заперта. Я была утомлена. Я была

напугана. Маленькая. Тихая.

Жизни моих персонажей стали невообразимо огромными. Люди во всем мире знали

Мередит и Оливию. В то же время моя жизнь настолько лишилась красок и восторга, что я

едва могла ее разглядеть.

Почему?

Ты никогда ничему не говоришь «да».

Именно так.

Я отставила вино и легла на диван. И по-настоящему задумалась об этих шести словах.

Ты никогда ничему не говоришь «да».

Может быть, пришла пора начать говорить «да»?

Может быть.



3

Эм-м, да?..