Гений на мушке

* * *


Время давно перевалило за полдень. Я встретила группу, коротко ввела их в курс дела и вернулась в квартиру подопечного. Там, как смогла, успокоила парня, сделала ему перевязку. А сейчас готовила лёгкий перекус, потому что все устали, издёргались и пропустили обед. То есть как готовила: просто хозяйничала на кухне, разогревала остатки еды, приготовленной тётей Милой, заваривала чай и делала бутерброды.

– Кажется, мы договаривались не подвергать это дело огласке и не вмешивать сюда полицию, – недовольно ворчал Георгий.

– Всё в порядке. Я поговорила с полковником Петровым. Его подчинённые возьмут наши показания и постараются собрать улики на крыше, осмотрят замок, попытаются снять отпечатки. У тебя из стены пулю вытащат. Это потом пригодится для доказательной базы, если получится найти и задержать преступников. Поговорят с Верой Михайловной, старшей по дому, возможно, женщина сможет дать описание «мастеров», которые приходили к ней за ключами. К тебе в квартиру, если не желаешь, никто даже подниматься не станет, кроме капитана Муромцева. А Василий свой человек, болтать лишнего не станет.

– А какие улики могут быть на крыше? – Кажется, паренёк потихоньку успокаивался и начал проявлять интерес к техническим деталям.

– Я там окурки видела, кучкой небольшой лежали. Возможно, их оставил один из снайперов, криминалисты их возьмут для анализа.

– А разве они не должны терпеливо ждать в засаде, не знаю, часами не есть, не пить, не курить? И совершенно не оставлять следов?

– Всё так. Человеку определённого склада, а в снайперы другие не попадают, и правильно тренированному легко удаётся часами не двигаться, отказываться от еды и воды, если в этом есть такая необходимость. А вот курильщику, как выяснилось, отказаться от сигарет весьма сложно. Поэтому, если обстоятельства допускают, снайперы в засаде курить себе позволяют. Правда, обычно они за собой тщательно убирают все возможные следы, включая окурки.

– Но почему же тогда?..

– Или слишком торопились, или… – договорить я не успела, в комнату вошёл Василий, который только что поднялся к нам, представился и мыл руки в ванной.

– Или они вовсе не такие уж и профессионалы, – закончил капитан мою мысль вместо меня. – Там криминалист в коридоре топчется. Ему нужно вытащить пулю из вашей стены, покажите, где отверстие.

Я приветливо кивнула парню с чемоданчиком, указала на выбоину, дождалась, когда криминалист закончит, передала с ним сладкий чай и бутерброды для бригады, проводила, закрыла дверь. Быстро закончила накрывать на стол и предложила всем оставшимся наскоро перекусить. И только потом решила обсудить некоторые детали.

– Как там дела у вас?

– Ребята уже сворачивались, когда я уходил, так что теперь, полагаю, и отбыли. Я зашёл взять показания, поговорить, да и шеф потом велел отзвониться.

– Тогда давайте перекусим.

– Да! – горячо поддержал Георгий. – Странно, но я голоден словно волк, – возбуждённым тоном прокомментировал он, накладывая еду на свою тарелку.

– Ничего странного. Некоторые люди от шока теряют аппетит, а другие наоборот. Всё строго индивидуально.

Мы расселись за столом, принялись активно поглощать пищу, при этом продолжили болтать.

– Честно говоря, всё произошло так быстро, что я не только не успел ничего понять, испугаться толком и то не успел.

– Это нормально. – Василий откусил кусок бутерброда и запил большим глотком чая.

– Но потом я думал, когда ждал Женю. И не совсем понял, снайпер стрелял сквозь двойной стеклопакет, а разве это не должно было сместить траекторию пули? Или такой фактор берётся в расчёт как одна из переменных?

– На крыше работала снайперская пара, – с деловым видом пояснил капитан.

– Чего?

– В том случае, когда нужно пулей разбивать стекло, снайпер стреляет два раза подряд. Первая пуля для стекла, вторая входит в образовавшееся отверстие и предназначена для объекта. Но сделать два выстрела нужно быстро, один за другим, причём второй иногда с поправкой на возможное движение цели. Это не всегда удобно. Поэтому, если имеются два снайпера, они обычно работают в паре. Первый бьёт стекло, второй метит в объект сквозь образовавшееся отверстие. Они стреляли практически одновременно. И это техника профессионалов. А окурки убрать они просто не успели.

– Женя, ты сразу поняла, что работает пара? Но как?

– Я заметила блик оптики, а потом, почти сразу же, точку, что образует лазерный целеуказатель. Они были на разных траекториях и сходились в одной точке – на своей цели, то есть на тебе, Георгий. Так что я сложила два и два и сделала простой логический вывод.

– Но с того момента, как я неосторожно отдёрнул шторы, и до того, как ты меня на пол повалила, прошли считаные секунды.

– К счастью, человеческий мозг в стрессовой ситуации работает очень быстро, особенно у профессионалов. Иногда даже может казаться, что время замедляет свой бег. Но это не «глюк», а субъективные ощущения, которые возникают на выбросе адреналина, когда работа мозга ускоряется буквально в несколько раз.

– Здорово! – восхитился паренёк.

– Кстати, почему они удрали, не стали предпринимать попытки ещё пострелять? – деловито уточнил Василий.

– Поняли, что обнаружены, лишились эффекта внезапности. И потом, ты же видишь, у Георгия все окна задёрнуты плотными шторами. Цель исчезла, и куда спряталась, неизвестно. Куда им стрелять было? Непонятно. Остаётся только убираться, пока шум не подняли.

– Это они тебя испугались, – порадовался парнишка, энергично пережёвывая салат. – В прошлый раз ты действовала как настоящий профи и сегодня поразила всех своей реакцией. Они понимали, что ты и потом медлить не станешь. Вот и поторопились ретироваться.

– Так, что это ещё за «прошлый раз»?! – насторожился Василий. – Смотрю, у вас тут своя длинная история. Я должен знать что-то ещё?

Мы с подопечным коротко переглянулись.

– Пожалуй, пока нет, – быстро ответила я.

Потом мы все немного помолчали. По обескураженному лицу Георгия было видно, что он корит себя за несдержанность.

А судя по лицу капитана, он что-то напряжённо обдумывал. И наконец сказал:


– Женя, я не стану вмешиваться, если ты просто скажешь, что в том нет особой нужды. Просто поверю на слово. Только смотри, чтобы потом всё обошлось без неприятных сюрпризов. У меня, в конце концов, начальство имеется.

– А я сама по себе, – с понимающей улыбкой кивнула, – не переживай, Васенька, всё будет нормально. Мы с полковником Петровым эту ситуацию обсудим отдельно. А сейчас… – Но продолжить свою мысль я так и не успела.

– Да, Жень, что мы делаем сейчас, если не заводим дело?

– Собираем доказательства. Возможно, ищем преступников по полицейским базам, если повезёт и будет с чем сравнивать. Пока больше ничего. И тебе не стоит особо переживать, знаешь же, что я всегда стараюсь действовать в рамках закона.

– Да, конечно, Жень.

Мои слова совершенно успокоили капитана Муромцева. Он привык доверять мне практически безоговорочно. Но я слишком хорошо понимала, что, в отличие от меня, мой нынешний подопечный идёт к цели разными путями, и не все из них можно назвать законными. Это если не придираться и не брать в расчёт историю со взломом базы данных одной серьёзной организации. Ведь подобный эксперимент можно классифицировать как злостное хулиганство, только если сильно повезёт и получится доказать, что мой подопечный не имел злого умысла и не зарился на секретную информацию. В противном случае подобные действия вполне «тянут» на шпионаж. И если уж на то пошло, может статься, хакера «не так поняли» и смогли-таки вычислить. Тогда вполне могли принять меры по его устранению. Хотя я начала бы с попытки перевербовки, потому как такими ценными специалистами дальновидные люди не должны разбрасываться. А на связь с Георгием никто пока не выходил. Может, это такой способ давления? Нет, не похоже. Что-то слишком круто для обычного устрашения. Ведь не вмешайся я вовремя, парнишка и в первом, и во втором случае уже был бы мёртв. Но разбираться с этим пунктом придётся. И справки нужно навести, причём в самое ближайшее время. Вдруг парнишка что-то мне недоговаривает? Или сам не знает, что сильно наследил и влез на минное поле? Но тогда, выходит, что и полковника Петрова с его командой подключать небезопасно. Ведь совершенно непонятно, как именно всё может обернуться. А я действительно не хочу навлекать на близких людей неприятности.

– Да, Георгий пока не будет подавать заявления. И ты, Вася, назначь потихоньку экспертизы и необходимые исследования, но негласно, в плане дружеской услуги. И ребят предупреди из группы, чтобы не болтали, слухи – они обычно очень быстро расползаются. А нам пока ничего подобного не надо.

Только закончив говорить, я заметила, что молодые люди, видимо, давно прекратили жевать и уставились на меня с одинаково настороженным выражением на лицах.

– Что?

– Ты так надолго задумалась.

– Даже ушла в себя, можно сказать.

– Просто размышляла. Что, мне уже и сосредоточиться нельзя? Увлеклась немного, с кем не бывает?

– Да, конечно.

– Разумеется.

Они оба торопливо со мной соглашались. При этом у Георгия был виноватый взгляд, а у Василия озабоченный и настороженный.





* * *


В тот день я не стала возвращаться домой. Просто предупредила тётю Милу, что возникли сложности и мне следует остаться ночевать у Георгия, по крайней мере сегодня. Сначала я немного поговорила с парнем, чтобы постараться успокоить его и внушить надежду на благополучное разрешение всех наших проблем. Потом провела краткий инструктаж по технике безопасности охраняемого лица. Собственно, объяснила, что ему не стоит покидать квартиру одному, впускать внутрь чужих людей, а также подходить к окнам и открывать занавески. Молодой человек заверил, что постарается выполнять все мои правила и не нервничать, потому что полностью доверяет навыкам и опыту Евгении Охотниковой и ни за что не станет мешать. Потом Георгий удалился в свою комнату, уселся за горячо любимый компьютер и словно отключился от всего происходящего в этом мире.

Пользуясь тишиной, я ещё немного подумала, тщательно взвешивая все «за» и «против». А потом позвонила Генке Петрову.

– Привет, моя любовь! – Это странное приветствие моему приятелю никогда не надоедало, наоборот, говоря так, он всегда искренне веселился, и со временем я заметила, что, если хоть немного нервничаю по этому поводу, Генка веселится гораздо сильнее. Поэтому я просто научилась не обращать внимания и не позволяла вывести себя из равновесия.

– Привет, дорогой, как и обещала, звоню при первой же возможности.

– Всё равно, капитан Муромцев уже звонил мне с докладом. Так что он успел первым.

– Потому как освободился раньше. – Мы немного помолчали. – И что Василий доложил? – с усмешкой поинтересовалась я.

– Сказал, что ты темнишь, как обычно, впрочем. Более того, у него сложилось впечатление, что вы с подопечным умудрились развязать небольшую, но ожесточённую войну местного масштаба. И происходит она прямо сейчас в славном городе Тарасове.

– Муромцев перестраховывается и преувеличивает.

– А ты темнишь.

– Как всегда, – одновременно сказали мы оба и тут же дружно рассмеялись.

– А если серьёзно, ты когда возвращаешься?

– Через пару дней, здесь есть ещё дела. А у тебя точно всё под контролем и не требует вмешательства?

– Разумеется, Геночка, когда я тебя обманывала?! – тоном возмущённой добродетели поинтересовалась я.

– Это на пальцах не счесть, потому что пальцев не хватит! И путала, и обманывала, как младенца, а темнишь ты, Охотникова, вообще постоянно! И виртуозно к тому же! – Тон приятеля стал обиженным, а голос на несколько тонов выше, словно у маленького ребёнка. – Потому как натура у тебя такая!

– Неправда, если я что и недоговариваю иногда, то исключительно чтобы сберечь ваше спокойствие. Твоё и тёти Милы. Так что не надо меня обвинять! Ладно?!

– Конечно! Тем более, что это всегда напрасный труд! Потому как ты вечно умудряешься находить оправдание всем своим действиям.

– Согласись, Гена, это талант! – с гордостью в голосе заявила я.

– Это ты сейчас так шутишь? – В тоне приятеля сквозило подозрение.

– Ничуть! Мои таланты очень многогранны!