Дерзкие забавы

Появляется Не-Джо и, налив себе пива, проползает под столом, чтобы усесться рядом с Харлоу, втискиваясь с другой стороны от нее.

– Садись, – говорит она ему с улыбкой и двигается.

Теперь ее бедро прижато к моему, и мне приходится усилием воли держать свои руки так, чтобы все их видели, очень и очень далеко от того места, куда они больше всего сейчас хотели бы забраться.

– Следишь за фигурой? – спрашивает Не-Джо, показывая на мою тарелку гигантским ломтиком жареной картошки, который стащил у Лолы.

– Ну он уже не так молод, как когда-то, – поясняет Харлоу, по-прежнему не глядя на меня.

Зато она кивает Оливеру.

– Итак, как дела с Чудо-Женщиной? – спрашивает она, улыбаясь, и отрезает кусочек от своего стейка (я хотел стейк вообще-то). – Есть какие-нибудь новости?

Оливер качает головой и допивает остатки пива:

– Не спрашивай.

Ансель, который до этого момента сидел, уткнувшись лицом в Миа, вдруг говорит:

– А что не так с Чудо-Женщиной?

– Господи Иисусе, – вмешивается Лола. – Так ты не прочь пошалить с принцессой Дианой, да?

Харлоу взрывается смехом, а Ансель вспыхивает румянцем до кончиков ушей:

– Я… уф!

– Надо отдать ей должное. – Харлоу тянется за луковым колечком. – Чудо-Женщина просто доказывает, что она еще ого-го.

– Я совершенно ничего не понимаю, – признается Миа.

– Это потому, что Ансель пытается высосать твою душу через рот, как какой-то дементор, – заявляет Харлоу, а потом шепчет в мою сторону: – Это из «Гарри Поттера», солнышко. Не нервничай.

Оливер рассказывает о ситуации, и хотя это кажется невозможным, Ансель становится еще более красным.

– А я вот думаю, кто-нибудь уже занимался сексом там или нет? – произносит Лола, и все поворачиваются к ней. – А что? Я просто говорю: маленькое рандеву для вуайеристов в окружении ботанского порно?

Она слегка дергает плечиком:

– Я бы поняла.

– Ну разумеется, ты бы поняла, – невозмутимо соглашается Харлоу.

– Ну я бы не стал заниматься сексом в этом туалете, – признается Не-Джо. – Диванчик? Может быть.

– Никто не будет заниматься сексом в моем магазине! – взрывается Оливер и затем почти сразу, чуть подумав, добавляет: – И не надо никаких идей тут, потому что к вам это тоже относится!

– Слава богу, что там нет камер, – подхватывает Не-Джо. – Ты только представь все эти ужасные вещи, которые ты бы увидел на записи! Такие клевые, такие странные люди приходят туда… Это было бы просто самое сочное реалити-шоу!

Я давлюсь пивом, начинаю кашлять так, словно собираюсь выплюнуть свои легкие. Стол трясется, все всплескивают руками, бокалы падают, словно домино, пиво и напитки разливаются во все стороны.

– О боже, ты в порядке? – спрашивает Миа.

Я снова кашляю и чувствую, как рука Харлоу ложится мне на спину, постукивая и поглаживая меня легкими кругообразными движениями.

– Да соберись ты, мужик, – бормочет она, и я киваю, беру салфетку и вытираю перед своей рубашки.

– Он в порядке, – сообщает она всем сидящим за столом. – Просто не в то горло попало.

Приведя себя наконец в чувство, я снова сажусь, осторожно цежу пиво и стараюсь ни с кем не встречаться глазами. Как психопат.

Сосредотачиваюсь на ощущении тепла, идущего от тела прижатой ко мне Харлоу, и на том, каким естественным это кажется. Я все жду, пока она подденет меня как-то, пошутит в мой адрес, но она совершенно невозмутима – холодная и спокойная – и даже не смотрит в мою сторону. Пытаюсь определить, намеренно это или нет – действительно ли она не смотрит на меня или она просто не смотрит на меня так, как обычно?

Я как бы случайно касаюсь ее руки раз или два, толкаю коленом ее колено. Я даже изгибаюсь и отрезаю кусок от ее стейка. Ничего.

И чем больше я смотрю на нее, тем сильнее мне хочется, чтобы она посмотрела на меня в ответ, чтобы как-то выделила меня, отделила от всех этих задниц. Мне нравится, как она разговаривает с кем-то, всегда сосредоточив все внимание на собеседнике, не перебивая, не заигрывая, не стараясь понравиться. Да и зачем ей это? Она и так самая красивая девушка в этом помещении. Ей не надо ни за кем гоняться.

Но… она ведь гонялась за мной, напоминаю я себе. В Вегасе, все время в Британской Колумбии и здесь тоже. Черт, мне прямо хочется похвастаться этим перед кем-нибудь.

И еще мне хочется, чтобы она со мной пофлиртовала – может быть, хотя бы чуть-чуть.

Телефон Не-Джо вибрирует на столе, и он вылезает из-за стола, сообщая, что ему нужно уйти. Все остальные собираются последовать его примеру. Я замечаю, что Харлоу, которая не трогала свой телефон больше часа, берет его в руки и ее настроение сильно меняется. Плечи у нее напрягаются, и я точно вижу, как краска отливает от ее лица.


Харлоу почти не пила, но когда ребята расходятся по своим машинам или по домам, она задерживается.

– Не хочешь прокатиться? – спрашиваю я.

Она вскидывает брови, и я улыбаюсь.

– Да нет, я не то имел в виду, – говорю я. – Мы с Олсом едем вместе. Давай мы подбросим тебя до дома?

– На самом деле хочу. Было бы здорово.

Ее настроение явно изменилось, но я не задаю никаких вопросов. Она перекидывает ремешок сумки через плечо и идет за нами к грузовику, настояв на том, что поедет сзади, уступив Оливеру переднее сиденье.

Едем молча, и мои глаза инстинктивно ищут ее отражение в зеркале заднего вида. Я вижу ее немного, только когда на нее падает свет от уличных фонарей, мимо которых мы проезжаем, или когда она смотрит на экран своего телефона – она просто дьявольски красива. Я поднимаю глаза и вижу, что она смотрит на меня, но я ничего не могу поделать и отвожу глаза, чтобы следить за дорогой и не убить нас всех.

Понятия не имею, как это произошло, но мне нравится Харлоу Вега. Очень. Я уважаю ее. Я хочу узнать ее ближе. Я хочу заниматься с ней любовью по причинам, которые ничего общего не имеют с развлечением или с моей естественной потребностью выплеснуть семя.

Я так по-королевски облажался.

Мы доезжаем до ее дома слишком быстро, и я выпрыгиваю, открываю ее дверь и помогаю ей спуститься.

– Спасибо, – произносит она.

Я киваю:

– И тебе спасибо. За то, что выслушала, и за то, что сохранила это между нами.

– Нет проблем. Увидимся позже, о’кей? – Уже на ходу она добавляет через плечо: – Пока, Оливер.

Он высовывает голову в окно и прощается с ней, а потом она уходит, поднимаясь по извилистой дорожке к сияющему огнями дому.

«Уходящая Харлоу Вега» – теперь одна из моих любимых картин.

И точно это именно то, о чем я буду фантазировать, когда вернусь домой.



МЫ С ОЛИВЕРОМ возвращаемся домой и, быстро пожелав друг другу спокойной ночи, расходимся по комнатам. Я не трачу времени даром, в несколько шагов преодолеваю коридор и закрываю дверь за собой. Я ни о чем не могу думать, не могу даже дойти до постели или, как приличный человек, сходить сначала в душ – я просто встаю и хватаюсь за свой ремень. Сознание у меня мутится, мускулы напряжены, пока я сражаюсь с молнией и спускаю штаны достаточно низко, чтобы выпустить на волю свой член. Облегчение такое сильное, что я шиплю сквозь стиснутые зубы и мне приходится подождать, пока перестанет дрожать рука, напоминая себе, что Оливер находится здесь же, в этом доме, только в другом крыле, а стены здесь тонкие, как папиросная бумага.

Закрыв глаза, я чувствую, как бедро Харлоу снова прижимается ко мне, чувствую тепло, идущее даже сквозь толстую ткань джинсов, чувствую прикосновение локона ее волос, когда она тянется через меня… Я чувствую, как мое дыхание учащается, когда я даю воображению волю и смакую каждую грязную мысль, каждую фантазию, которые я так старательно отгонял с тех пор, как мы решили стать друзьями.

Я фантазирую, что сегодня все было немного иначе, чем на самом деле. Что я пришел в бар, чтобы выпить, и она тоже была там и попросила меня проводить ее в туалет. Может быть, я оттрахал ее стоя, сзади, широко разведя ей ноги и крепко держа обе ее руки одной своей. Я мог бы отшлепать ее в такой позе – достаточно сильно, чтобы увидеть на ее коже расцветающий цветок-отпечаток моей ладони и чтобы она стала такой мокрой, что вся испачкалась бы в своем соке и испачкала бы меня.

Пот выступает у меня на лбу и течет по спине. Рубашка прилипает к телу, и я срываю ее, бросая себе под ноги. Звук от моей руки на члене очень неприличный, ритмичное звяканье пряжки от ремня разносится, кажется, по всему дому. Почему-то это усиливает мою эрекцию, а выступившая смазка на головке помогает мне дрочить, делая руку скользкой.

Я думаю о том, как мы трахались в последний раз, о том, как она потрясающе выглядела, связанная, как ей сильно хотелось этого. Остались ли на ее нежной коже следы от веревки и после того, как я ушел? Я хочу знать, трогала ли она их, были ли они достаточно болезненными, чтобы напоминать ей о том, что мы делали, о том, каково это – быть связанной и при этом знать, что я позабочусь о ней.

Я почти без сознания, когда приходит оргазм, и я кончаю, издавая приглушенные стоны, закусив губу, чтобы не шуметь, и тяжелое онемение, словно после новокаина, распространяется по всему моему телу. Я работаю рукой до конца, кожа скользкая, и я двигаю рукой медленно, лениво. Потом дотягиваюсь до рубашки и вытираю руку, а потом делаю последние три шага и падаю лицом вниз на постель. И не открываю глаз до самого утра.





Глава 9




Харлоу

СО МНОЙ ДЕЛО ПЛОХО, у меня проблемы, я схожу с ума, и я даже не пытаюсь это отрицать. Когда я рядом с Финном, даже если он ведет себя как самая последняя задница, как это было сегодня вечером, все мои тревоги отступают. А эта поездка с ним в одном грузовике, так близко к нему, просто чуть не свела меня с ума. Я чувствовала запах его мыла, его пота. Всю дорогу я чувствовала на себе его взгляд, он снова и снова смотрел на меня в зеркало заднего вида. Когда он высаживает меня, я падаю на свой диван, вспоминая нашу ночь, проведенную здесь, пока не засыпаю наконец наполовину одетой: сейчас ведь здесь нет Финна, который отнесет меня, обессилевшую, в постель и будет обнимать меня всю ночь, как чемпион.

Утром я нарушаю сложившийся распорядок второй раз за последние две недели и отправляюсь в тот «Старбакс», где встретила Финна в его первый день в городе. Спойлер: его там нет.

И вот теперь я стою у магазина комиксов «Даунтаун Граффик» в надежде, что Финн проводит утро здесь, у Оливера. К сожалению, через окно я вижу, что Оливер стоит за прилавком, а Финна нет. Наверное, мне нужно идти на пляж «Пасифик», чтобы найти его, раз уж я совсем лишилась остатков гордости. Но чего я могу ожидать? Разве за последнюю неделю наша ситуация как-то изменилась и стала менее сложной для отношений? Он живет в Канаде, я – в Сан-Диего. Моя мама проходит сейчас химиотерапию от рака, а его семейный бизнес терпит крах и погибнет, если он не подпишет контракт на участие в гламурном реалити-шоу, в котором говорится, что у него не должно быть постоянной девушки.

Но все остальные препятствия – те, которые я считала непреодолимыми еще пару недель назад, включая нашу склонность к пикировкам и его мужской авторитаризм, – почему-то больше не имеют значения. Мы как-то стали мягче, нашли какой-то способ существовать мирно. И еще мне нравятся эти его игры с веревками. Нравится то, что работа руками и веревки настолько плотно вошли в его жизнь, что это заставляет его страстно хотеть и меня втянуть в этот мир, впутать меня в это.

Оливер видит меня в окно и машет, приглашая зайти внутрь. Теперь мне приходится идти и притворяться, что на самом деле я ищу Лорелейн, потому что… А зачем еще мне приходить в магазин комиксов? Мы с Лолой дружим достаточно давно, чтобы у меня могли возникнуть свои предпочтения, но Оливер понимает, что единственной причиной, по которой я могу отличить Хэллбоя от Эби Сапиен, является коллекция Лолиных футболок. Я делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться и внушить самой себе: раз я здесь – я здесь для того, что увидеться с ней.

Маленький колокольчик тренькает, когда я открываю дверь.

– Ты здесь, Лола!

Лола отрывается от чтения и просто улыбается. Оливер протягивает сдачу покупателю, благодарит его, а потом смотрит на меня.