Дерзкие забавы

– Ага.

– Я не хотел, чтобы это прозвучало так. – Он убирает свою руку, чтобы вытереть лицо, и этого времени достаточно, чтобы мою кожу обдало холодом в тех местах, где только что были его пальцы. Но вот они возвращаются обратно, и я снова могу дышать. – Не хотел, чтобы это звучало… снисходительно. Я помню это чувство, оно сильно мучило меня в мои двадцать с небольшим, когда кажется, что ничто больше не имеет значения.

Я киваю молча, опасаясь, что голос может выдать мои эмоции, если я попытаюсь говорить.

– Как раз в то время папа и Колт отправили меня в велосипедный тур.

– Ты рад, что поехал?

Он кивает, но больше ничего не говорит, и я показываю ему, что надо повернуть направо, вниз по Идз-авеню. Мы заезжаем на стоянку перед моим домом, и он выключает зажигание.

– Ага, – отвечает он, глядя на меня и отдавая ключи от машины. – Я рад, но жизнь – сложная штука. Просто, когда оглядываешься назад, все выглядит по-другому.

Он идет за мной к лифту в холле моего дома, приподняв брови, но молча. Руки он сунул глубоко в карманы джинсов, кепка низко надвинута на глаза.

– Насколько ты пьяна?

Я пожимаю плечами:

– Довольно пьяна.

Могу поспорить, ему не нравится этот ответ, но он снова ничего не говорит и просто заходит за мной в лифт, глядя, как я нажимаю кнопку четвертого этажа.

– То, что мы приехали ко мне домой, ничего не значит, – предупреждаю я. – Мы с тем же успехом могли поехать снова к Оливеру, просто сюда было ближе.

Он игнорирует мои слова:

– У тебя же нет соседки, верно?

– Верно.

– Тебе понравилось то, что мы делали в прошлый раз?

– В какой? – спрашиваю я, прижавшись спиной к стенке лифта, пока он еле-еле взбирается на нужный этаж. Клянусь, я чувствую жар его тела за три фута от него:

– С веревкой или без?

Он улыбается, облизывая губы:

– И то и другое. Но думаю, я имею в виду вариант с веревкой.

– Ты имеешь это в виду, но не можешь произнести?

Двери лифта открываются, и он выходит вслед за мной. И идя у меня за спиной, объясняет:

– Я давно не делал такого с женщинами.

Я начинаю было отвечать ему, что, мол, теперь мне становится любопытно и ему придется рассказать мне больше. Но он продолжает:

– И то, как ты обычно уходишь потом… Тебя не так-то просто понять.

– Господи, Финн. – Остановившись перед своей дверью, я оборачиваюсь, чтобы взглянуть на него: – Мы же просто трахаемся, разве нет? Что там понимать?

Я хочу, чтобы это прозвучало легкомысленно, шутливо, но вместо этого моя пьяная речь звучит невнятно и замедленно. Он хмурится, забирает у меня ключи и сам открывает дверь в мою квартиру.

Войдя, Финн бросает ключи на маленький столик у дверей и оглядывается. В моей квартире две спальни и большая гостиная в стиле лофт с видом на пару жилых кварталов и океан.

– Ого, – произносит он тихо. – Неплохое вложение.

Смеясь, я подталкиваю его сзади в спину, и он проходит вперед, в гостиную.

– Я хочу задать один вопрос, но это, наверное, сделает меня в твоих глазах редкостным мудаком, – предупреждает он, глядя на меня через плечо.

– В кои-то веки.

С легким смешком он произносит:

– Каково это – расти, никогда не заботясь о деньгах?

Я улыбаюсь и отвечаю не сразу – пусть он еще побудет пару секунд в своем заблуждении. Потому что… серьезно?!

– А почему ты думаешь, что у нас всегда было много денег?

Он оглядывает квартиру и снова переводит взгляд на меня, многозначительно подняв брови.


– Когда моя мама впервые появилась на телевидении, я помню, родители вкалывали по-настоящему, – объясняю я. – Она моталась на съемки, папа работал здесь, делал маленькие ролики и кино на заднем дворе своего друга. Может быть, когда я была в средней школе, дела стали налаживаться. – Я пожимаю плечами, встретив его взгляд: – Когда папа получил «Оскара», вроде все уже было неплохо. Но это случилось только тогда, когда я поступила в колледж.

Он кивает, и молчание затягивается, становится неловким, пока он не произносит:

– Я собираюсь в туалет.

Он смотрит в глубь коридора, потом снова на меня, оглядывая меня с головы до ног.

– А ты наливаешь большой стакан воды, съедаешь тост и выпиваешь две таблетки ибупрофена или чего-то в этом роде. Я не буду трахать тебя, пока ты не придешь в себя.

Не дожидаясь моей реакции на его приказной тон, он разворачивается и уходит по коридору и, сначала сунув в дверь ванной голову, а потом и скользнув в нее сам, с тихим щелчком закрывает за собой дверь.

Только потому, что это действительно хорошая идея, а вовсе не потому, что это он мне приказал, я с трудом удерживаюсь, чтобы не крикнуть ему это через плечо, – я иду на кухню за водой, едой и двумя таблетками ибупрофена.

Я слышу, как включается кран, дверь ванной открывается, и Финн кричит через весь коридор:

– Где ты хранишь всякую хрень для спорта и серфа?

– Храню что? – спрашиваю я, жуя тост.

– Ну я явно не твой борд имею в виду.

Я слышу, как он открывает дверь шкафа в коридоре и бормочет:

– А, вот оно.

Я заглатываю воду, наблюдая, как он выходит из коридора. Сердце у меня замирает. Плечи у него почти закрывают дверной проем, и я вдруг чувствую легкий страх. Очень легкий, потому что мне даже нравится это. Мне нравится, что он непредсказуемый и неуправляемый. Мне нравится мысль о том, что он ворвался в мою жизнь и вытеснил из нее все остальное куда-то за рамки.

Он держит в руке катушку шпагата.

– И как я могла догадаться, что именно ты ищешь? – спрашиваю я.

– Ну может быть, вспомнив, что я спрашивал тебя про веревку чуть раньше. – Он берет меня за руку и ведет в гостиную.

Меня слегка пошатывает, и он внимательно смотрит на меня, сняв кепку и ероша волосы одной рукой:

– Ты вообще сможешь потом вспомнить все это?

Ужасно, как его голос действует на меня. Хрипловатый, он вызывает у меня ассоциации с хорошим дорогим виски: он так же обжигает мне горло и разливается теплом по моему телу. Думаю, что больше нельзя делать вид, что я не схожу с ума по Финну Робертсу.

– Наверное, – шепчу я, вставая на цыпочки, чтобы поцеловать его подбородок. – Не могу дождаться, когда ты будешь умолять меня кончить.

– А я не могу дождаться, когда ты будешь молить меня остановиться.

Я как будто даже трезвею, так сильно мое желание ощутить его внутри себя.

Кивнув на мою одежду, он бормочет:

– Снимай это все.

Я стягиваю футболку, скидываю туфли и джинсы. Он наблюдает за каждым моим движением, попутно разматывая шнур с катушки. Я купила его пару недель назад для перевозки серфа, потому что старый шнур начал рваться. Но черт, для этого он тоже сгодится.

– На этот раз так мягко не получится, – предупреждает Финн, показывая на шнур, но я в глубине души надеюсь, что это относится и к тому, как он собирается меня оттрахать.

Как только я раздеваюсь, он подходит ближе и наклоняется, чтобы поцеловать меня. Мне нравится его вкус – сегодня это легкий привкус пива с мятой, и он тихо произносит:

– Скажи, что ты этого хочешь.

– Я очень хочу этого.

Он осторожно оборачивает шнуром мою грудную клетку, над грудью, за спиной. Перекидывает шнур через плечо и спускает крест-накрест по груди, а затем обматывает вокруг ягодиц. Обрамив таким образом мои груди, он заводит мне руки за спину, так что я касаюсь ладонями локтей, и связывает мне руки, а потом протягивает шнур вдоль позвоночника и связывает оба конца шнура у меня под лопатками. Теперь моя грудь обвязана крест-накрест шнуром, а руки связаны за спиной. И то, как смотрит на меня Финн… Я чувствую себя просто богиней секса.

Он прижимает ладонь к моей груди, каждый палец по отдельности, и я только сейчас понимаю, какие большие у него руки. Я чувствую, как меня обжигает желание, я просто сгораю от страсти. Не думаю, что когда-либо я хотела чего-то так неистово, как сейчас я хочу, чтобы он был со мной. Он пробегает кончиком языка по моей нижней губе.

Как будто прочитав мои мысли, произносит:

– Тебе ведь нравится, когда я немножко груб, не так ли?

Я киваю. Мне так много всего нужно. Я страстно хочу дойти до края, до точки, когда я буду балансировать на краю приближающегося наслаждения и он даст моему телу все. Но я знаю, что он заставит меня этого ждать, и предвкушение заставляет меня дрожать.

– Ты хочешь, чтобы я был слегка грубым? – спрашивает он, беря дрожащими руками мое лицо. – Или ты хочешь, чтобы я трахнул тебя страстно?

– Страстно.