Черный Леопард, Рыжий Волк

Он вломился в окно, выворотив часть стены, та разлетелась, камни попали Уныл-О́го в голову и в шею. Прямо за мной его длинные черные крылья смахнули Венин-с-Джекву, и тот отлетел, врезавшись в стену.

Запах, я узнал этот запах. Я круто развернулся, а он крылом сбил меня с ног и, вновь махнув им, ударил прямо по лицу. Когда он оказался в комнате, Мосси напал на него с обоими мечами. Меч Мосси пробил ему крыло и застрял в нем. Он выбил второй меч из рук Мосси и напал на него.

Захлопал своими черными крыльями летучей мыши, поднимая тело в воздух, поджал обе ноги и ударил ими Мосси в грудь. Мосси врезался в стену, а он врезался в него. Вонзил свой когтистый палец Мосси в голову и стал рвать ее от начала лба вниз, располосовал бровь и спускался еще ниже.

– Сасабонсам! – вскрикнул я. Он пах, как и брат его.

Отшвырнув Мосси прочь, он повернулся ко мне.

Голова моя все еще работала медленнее, чем ноги. Он набросился на меня как раз тогда, когда завозилась Соголон и вызвала ветер, порыв которого сбил монстра с ног и пригнул меня к земле. Сасабонсам боролся с ветром, и Соголон теряла силу. Он пошатывался, но подобрался вполне близко, чтобы вцепиться когтями в ее поднятые руки. Я попробовал встать, но упал на одно колено. Мосси все еще лежал на земле. Не знаю, где был Венин-с-Джекву. И к тому времени, как Уныл-О́го поднялся и вполне припомнил, как был разъярен, чтобы протопать в комнату, Сасабонсам ухватил ногу Ипундулу своей лапой с железными когтями, что змеей обвилась вокруг ноги, подхватил другой рукой выползшего из-под стула мальца, бросился бегом к окну, высадил раму, стекло и кусок стены. Один из гвардейцев с метавшейся внутри него молнией бросился за новым хозяином и рухнул вниз там, где Сасабонсам просто полетел. Шатаясь, я подошел вслед за Уныл-О́го и увидел расправившего крылья летучей мыши Сасабонсама в небе: дважды высоту терял от тяжести Ипундулу, потом замахал сильнее и поднялся ввысь.

Так вот. Уныл-О́го, Венин-с-Джекву, Мосси и я стояли в комнате, окружая Соголон. Она попыталась встать, отшатываясь от всех нас. Снаружи улицы захламили перевернутые телеги, искромсанные тела, сломанные палки и дубины. Дым от двух бунтующих древ полосками возносился в небо. Дальше, не очень в отдалении, громыхала битва. И что за битва? Долингонская гвардия не годилась ни для какой битвы, того меньше – для войны. Над древом Королевы недвижимо стоял дворец. Все тросы к нему и от него были, по-видимому, обрублены. Мысленным взором я видел: Королева, как ребенок, забралась с ногами на трон, повелевает своим придворным верить ее слову, что бунт будет мигом подавлен, а его участники схвачены, а те орут, вопят и криком возносят хвалы богам.

Мы шагнули к Соголон, и она, не зная, что делать, дергалась туда-сюда, потом отскочила от нас подальше. Взмахнула левой рукой, но тут же опустила: от замаха стала кровоточить грудь. Она по-прежнему отшатывалась от нас, глаза ее в один миг раскрывались широко и тут же, стоило веку моргнуть, туманились, едва не сонными становились, потом разом пробуждались. Она обратилась к Мосси:

– Консорт, она собиралась обращаться с тобой, как тебе по нраву. Держи ее утробу полной, и ей будет все равно.

– Пока ей не надоест и она не отправит его в ствол, – сказал я.

– Красавцев она лелеет нежнее, чем Король своих любовниц. Такова правда.

– Не та правда, о какой ты мне поведала. Ни по словам, ни по смыслу, даже не в рифму.

Мы сдвинулись плотнее. Уныл-О́го сжал левую руку в кулак, правая его рука, вся в крови, висела плетью. Венин-с-Джекву наложили повязку на рану на ноге и выхватили кинжал, Мосси, у кого пол-лица было залито кровью, выставил два своих меча. Соголон повернулась ко мне, тому, у кого оружия не было:

– Я могла бы ураган из себя выпустить и сдуть всех вон в то окно.

– Тогда бы ты слишком ослабела, чтобы остановить у себя кровотечение и других, кто до тебя добирается. Вот вроде того, кто в Венин, – сказал я.

Она отошла и прижалась к стене.

– Все вы чересчур глупы. Ни один из вас не готов. По-вашему, я собиралась вверить судьбу севера всем вам? Никакого умения, никаких мозгов, никакого плана – все вы сюда за монетой подались, никого из вас не заботит судьба той самой земли, на какой вы срете. Что за блаженство, что за дар быть такими невеждами или глупцами!

– Никому из тут присутствующих, Соголон, умения не занимать. Или мозгов. Просто у тебя были другие планы, – сказал Мосси.

– Я говорила вам, всем вам говорила: не ходите через Темноземье. Перестаньте заходить в комнату вперед яйцами, а заходите головой вперед. Или отступитесь и позвольте вас вести. По-вашему, я собиралась доверить мальца кому-то вроде вас?

– И где ж твой малец, Соголон? Неужто ты так плотно угнездила его на груди, что мы его и не видим? – усмехнулся Мосси.

– Ни умения, ни мозгов, ни плана… и все ж, если б не мы, быть бы тебе мертвой, – заметил я.

– Богиня потока и потопа, услышь свою дочь. Богиня потока и потопа.

– Соголон, – одернул я.

– Богиня потока и потопа.

– Все еще взываешь к этой осклизлой суке? – подали голос Венин-с-Джекву. – Бунши. Ты взываешь к своей богине?

– Не говорите о Бунши, – оборвала Соголон.

– Все думаешь, что ты распоряжаться должна? – противились Венин-с-Джекву. – Она сотню лет не меняется, эта Ведьма Лунной Ночи. Скажу тебе правду. Женщина на Манте все еще зовет тебя пророком, иначе сестры поняли бы в конце концов, что ты просто воровка.

– Нам надо спасти мальца, тебе известно, куда они направляются, – заговорила со мной Соголон.

Венин-с-Джекву с повязкой на ноге, почти полностью пропитавшейся кровью, принялся медленно, подобно льву, обходить ведьму по кругу, говоря на ходу:

– Так что же эта Ведьма Лунной Ночи расскажет вам о себе? Ведь единственная, кто рассказывает сказки про Соголон, это Соголон. Она говорит вам, что происходит от воинов Уватанги к югу от Миту? Или что она речная жрица в Увакадишу? Что была тело-хранительницей и советницей сестры Короля, когда была простой водоноской, что прошлась по многим головам, чтоб пробиться в ее покои? Только посмотрите – она опять в деле. Спасает мальца королевской сестры. Она говорит вам, что никто ее об этом не просил? Она отправилась на поиски мальчика, с тем чтобы не быть больше посмешищем на Манте. И каким посмешищем! Ведьме Лунной Ночи с сотней рун и всего одним заклинанием наконец-то довелось показать себя. Может, позже она вам расскажет. Послушайте меня, вот что я вам скажу. Лунной ведьме наверняка три сотни и еще десять и еще пять лет, я вам правду говорю. Я с ней познакомился, когда ей всего двести было. Она рассказывает вам, как ей удается жить так долго? Нет? Такое она держит у себя в тощей груди. Двести лет назад я по-прежнему был рыцарем и была у меня всего одна дырка, а не две. Знаете, кто я был? Был я тем, кто сшиб ее с лошади, когда она позабыла нарисовать руну такой силы, какой хватило бы повязать меня.

Соголон по-прежнему смотрела на меня.

– А ее богинька, вы встречались с ней? Являлась небось недавно, чтоб слизью сползти по стенке? Если она богиня, то я божественный слоновый змей. Эта мелочь, дженгу, речная русалка, уверяющая, что сражалась с омолузу, когда убить ее можно одной водой морской. Ее богиня – бесенок.

– Ни один из вас не достоин жить, ни единый из вас, – произнесла Соголон, все еще глядя на меня.

– А это уж нам с богами решать меж собой, а не с тобой, воровка тел, – осадил ее Венин-с-Джекву.

– Ты всегда был неблагодарным, вонючим куском собачьего дерьма, Джекву. Убийца и насильник женщин. Почему, как думаешь, я дала тебе такое тело? Однажды все тобой содеянное случится с тобой.

– У тела этого хозяйка есть, – заметил я.

– Каждый день, еще солнце не взошло, она убегает, чтобы вернуться в буш и дать зогбану съесть себя, – отозвалась Соголон. – Куда бы мы ее ни увезли и чему бы мы ее ни учили. Уж куда больше пользы от тела ее так будет, чем ей представлялось.


– Тебе попросту хотелось, чтоб я перестал тебя с лошади сшибать, – сказал Венин-с-Джекву. – Так, как ты сама долго, очень долго вышибала людей из их тел.

– Как? – спросил Мосси.

– Меня не спрашивай, ее спроси.

– Время бежит и проходит, а малец по-прежнему у них. Тебе известно, Следопыт, куда они идут. – Соголон повела головой, оглядывая всех нас, обращаясь ко всем и не убеждая никого.

– Она не старалась убить нас, – подал голос Уныл-О́го.

– Говори за себя, – буркнул Венин-с-Джекву.

– Мы согласились спасти мальца, – произнес Мосси и подошел ко мне.

– Вы ее не знаете. Я знаю ее две сотни лет, и больше всего ее занимали козни, как приспособить человека к своей пользе. Ведь не спрашивала же она ни разу, в чем ваша польза? Я ни с кем из вас ни на что не соглашался, – выпалил Венин-с-Джекву.

– Может, и нет. Только мы идем спасать мальца, и очень может быть, что нам понадобится обманчивая Ведьма Лунной Ночи.

– От дохлой ведьмы лунной не будет вам никакой пользы.

– Как и от дохлой девчонки, что попытается пробиться через нас троих, чтобы прикончить ведьму.

Теперь уже Венин-с-Джекву метали взгляды от лица к лицу. Подцепив ногой меч павшего гвардейца, перебросили себе в руку. Ухватили за рукоять, радуясь ощущению, какое давала крепость оружия, улыбка заиграла на губах.

– Я мужчина! – выкрикнул он. – Мое имя…

– Джекву. Знаю я твое имя. Знаю, что ты, должно быть, грозный воин, сразивший многих. Помоги нам спасти этого ребенка, и это принесет тебе денег, – сказал я.

– Деньги помогут мне член отрастить?

– Такая уж чересчур хваленая штука – член, – хмыкнул Мосси. Не знаю, пытался ли он вызвать у бывших в комнате улыбку. На груди Соголон, прямо против сердца, краснело пятно. Ипундулу старался вскрыть ей грудь и вырвать сердце, но она предпочла, чтоб мы увидели, как она наземь повалится, прежде чем хоть кому-то рассказать об этом.

– Позаботься о своем сердце, – сказал я ей.

– Сердце мое чисто, – последовал ответ.

– Оно только что из груди не вываливается.

– Его никак глубоко не ранить.

– Похоже, и ничем, – вздохнул Мосси.

У комля древа поджидал Буффало с двумя лошадьми. Все, о чем мне хотелось спросить на словах, кажется, удалось передать взглядом, и бык кивнул, фыркнул и указал на лошадей. Джекву вскочил в седло первым.

– Соголон поедет с тобой, – сказал я.

– Я верхом ни с кем не поеду, – возразил он и поскакал галопом прочь.

Сзади подошел ко мне Мосси и спросил:

– Он далеко ускачет?

– До того как поймет, что пути не знает? Не очень далеко.

– Соголон.

– Может устроиться на спине Буффало.

– Как тебе угодно.

Я подхватил кусок рубахи Мосси и отер ему лицо. Кровь перестала литься.

– Всего лишь царапина, – сказал он.

– Царапина от монстра с железными когтями.

– Ты назвал его как-то.

– Дай-ка мне это, – попросил я и взял один из его мечей. Проделал дырку в низу рубахи и оторвал длинную полоску ткани. Обернул ею голову Мосси, завязав на затылке. – Сасабонсам.

– Такого не было среди имен, какие я запомнил в доме старца.

– Не было. Сасабонсам жил с братом своим. Они убивали людей, нападая с верхушек высоких деревьев. Брат его был пожирателем плоти, а он кровососом.

– На свете полно деревьев. Почему же он странствует с этой шайкой?