Черно-белый цветок

Однако вскоре я увидела высокую женщину средних лет, спешившую к кафе, возле которого я околачивалась. Одета она была в плотное черное пальто и стильную шляпку, в руках – увесистая черная сумка. Почему-то я сразу подумала, что это и есть воспитательница – вид у дамы был представительный, да и торопилась она, скорее всего, на встречу, назначенную в «Рае для гурмана». Поравнявшись со мной, дама остановилась, а потом спросила:

– Добрый вечер, а вы случайно не Татьяна Иванова? Или я ошибаюсь?

– Все верно, – подтвердила я. – А вы – Людмила Федоровна?

– Именно, – она сдержанно кивнула головой. – Давайте зайдем в кафе. Если вы не против, конечно.

– Как раз наоборот, я сегодня еще не ужинала, – честно призналась я.

Людмила Федоровна улыбнулась мне и проговорила:

– Я тоже не отказалась бы от горячего. Весна в этом году какая-то непредсказуемая, день – солнце светит, а день – февраль на дворе… А в этом заведении подают превосходное рагу из овощей и поджаренной курятины, я его всегда заказываю. Жареное, конечно, вредно, но удержаться не могу, настолько здесь вкусно готовят.

Голос у Людмилы Федоровны и впрямь оказался звонкий и молодой, если бы я не видела женщину, решила бы, что лет ей не больше, чем мне. Может, она занимается пением, иначе как ей удалось сохранить такой тембр голоса? При случае обязательно поинтересуюсь, подумала я про себя.

Мы зашли в кафе. Внутри было тепло и по-домашнему уютно, пахло чем-то ароматным, так, что мой рот сразу же наполнился слюной. Как ни крути, а кофе с булочкой для меня оказалось явно недостаточно, желудок требовал чего-то более существенного.

Мы заняли столик у окна, Людмила Федоровна сняла свое пальто и аккуратно повесила его на вешалку. Одета она была в белую блузку и черную юбку, как и все воспитательницы, которых я видела на видеозаписи. Наверняка женщина в молодости была красавицей, ее фигура прекрасно сохранилась. Изящности и стройности дамы можно было только позавидовать…

Молоденькая официантка тут же принесла нам меню. Людмила Федоровна заказала себе рагу, о котором она недавно говорила, я последовала ее примеру, полагаясь на вкус воспитательницы. В выборе напитков мы немного разошлись – она заказала себе чай, а я – кофе. К моему удивлению, к напитку Людмила Федоровна предпочла большой кусок торта «Наполеон», я-то полагала, что женщина блюдет талию и не ест сладкого. Я, никогда в жизни не сидевшая на диете, тоже выбрала себе пирожное, чтоб не отставать от своей сотрапезницы.

Пока официантка выполняла наш заказ, я начала беседу.

– Людмила Федоровна, насколько я знаю, вы работаете воспитательницей в сто седьмом саду и ведете младшую детскую группу?

– Да, вы верно осведомлены. По телефону вы говорили, что хотите проконсультироваться со мной по вопросу воспитания?

– Понимаете, у меня есть маленькая дочка, – начала я свою фантазийную историю. – Наденьке три года, она дружит с девочкой из вашей группы, Юлей Мещеряковой. Помните такую?

– Конечно, я помню всех детей из своей группы, – кивнула головой Людмила Федоровна.

Лицо ее приобрело озабоченное выражение.

– Если вы знаете Юлю Мещерякову, то наверняка в курсе, что девочку кто-то увел из детского сада, – проговорила она.

Я насторожилась.

– Да, знаю, – подтвердила я. – Ведь это произошло во время вашей смены, верно? Я знакома с родителями Юли. Вы помните, как произошло такое? Ведь садик – закрытое учреждение, туда так просто не зайдешь!

– Признаться, я сама не понимаю, как такое могло случиться! – сокрушенно покачала головой Людмила Федоровна. – Я работаю в садике уже двадцать лет, и за все это время ни разу не было такого, чтоб ребенок из моей группы не то чтобы пропал, но и просто упал, получил ушиб… Я слежу за всеми ребятами, и за Юлей в том числе! Но это какая-то мистика – как сейчас помню, я привела ребят в актовый зал, к нам театральная студия со спектаклем приезжала. Мы часто заказываем выступление артистов, детям очень нравятся спектакли студии «Цветик-семицветик». Ребята там хорошие работают, многие из ТЮЗа, некоторых аниматоров я знаю… А тут, представляете, Юля сидела в актовом зале, все дети смотрели спектакль. Мы с остальными воспитателями тоже наблюдали и за ребятами, и за действием. Потом спектакль закончился, я как самый старший воспитатель среди коллег пошла расплачиваться за показ. Дети все в актовом зале находились. Я всегда заполняю бумаги после представления, и в понедельник все было как обычно. Я с молоденькой блондинкой общалась, актрисой, полненькой такой девушкой в очках. Ирина, кажется. Заполнила все бумаги, воспитатели других групп отвели детей из зала, а я стала пересчитывать свою группу. Смотрю – одного человека не хватает, Юли. Я было подумала, что ее родители домой забрали, поэтому сначала вывела детей в игровую комнату, а потом спросила других девчат, которые со мной работают, не приходили ли за Юлей. Мне сказали, что нет. Я побежала в актовый зал, там уже никого не было – актеры уехали, после того как свой реквизит забрали. Еще раз спросила, не приходили ли за Юлей Мещеряковой… Ну а потом ее папа приехал, спрашивает меня – где Юля, а я не знаю, что ответить. Он угрожал полицией, но я-то не виновата! Мы обыскали и садик, и окрестности, я выговор получила от начальства, но уволить меня не уволили, ведь я столько лет в этом садике работаю. Но мне скрывать нечего, я сама в шоке от того, что случилось…

– Да, загадочная история… – протянула я. – А вы не спрашивали ребят, которые спектакль ставили, может, они видели, как ребенок вышел из садика?

– Спрашивали, конечно. Но актеры сказали, что после спектакля они сразу забрали реквизит, переоделись и уехали на такси. Видели только, как детей воспитатели по группам уводили, и все. Честно говоря, я сначала думала, что Юля сама, по своей воле убежала. Ей не нравилось ходить в садик, с ребятами она не дружила, капризничала все время и домой просилась. Я с ней и играть в игрушки пробовала, и в игры с другими детьми вовлекала, но все без толку. А есть ее заставить и вовсе невозможно было – что ни приготовит повар, все ей не нравится. Силком в нее впихивать обед приходилось – не дело ведь, когда ребенок голодным ходит. Я все хотела с родителями Юли поговорить – может, рано пока девочку в садик отдавать, раз для ребенка это такой стресс. Но вот видите, как вышло – не успела… Юля сбежала, а может, ее кто-то похитил – мало ли преступников у нас в городе. Но кто – даже полиция сказать не может. Они тоже склоняются к мысли, что Юля из садика во время суматохи со спектаклем сбежала. Объявления повесили, может, найдется девочка. Я очень переживаю – ведь на мне ответственность лежит, я за ней не уследила!

– Кошмарная история, – заметила я. – А вы точно знаете, никто посторонний, кроме актеров, в садик не заходил?

– Точно нет. Может, во время представления, когда все воспитатели и дети в актовом зале были… Но как? Ведь садик закрыт, проникнуть внутрь невозможно!

Невозможных вещей не существует, подумала я про себя. Если у человека имеются отмычки, открыть можно абсолютно любую дверь. Именно так я и проникла в детский сад ночью и намереваюсь нанести повторный визит…

Официантка принесла поднос с нашим заказом, и мы с воспитательницей принялись за еду. Несмотря на переживания, аппетит у Людмилы Федоровны был завидный – она ела с таким удовольствием, что мне тут же захотелось попросить себе еще одну порцию, хотя и этой было более чем достаточно. Ели мы молча, и только покончив с ужином, воспитательница спросила меня:

– А о чем вы хотели со мной посоветоваться? Вы говорили про свою дочь, которая дружит с Юлей Мещеряковой…

– Да тоже хотела отдать Надю в детский сад. – Я вытерла губы салфеткой. – Я приходила к заведующей, но она велела зарегистрироваться на электронном сайте и ждать очереди. Вот хотела у вас узнать, хороший ли это садик, раз с записью ребенка столько проблем. Но безопасность моей дочери для меня важнее всего, а раз дети не пойми как из садика пропадают, то, наверно, я не буду никуда записывать Наденьку…

– Мне очень жаль, что у вас сложилось такое негативное впечатление о нашем детском саде, – произнесла Людмила Федоровна. – Но поверьте мне, за все двадцать лет, что я там работаю, ничего подобного не происходило. Это… это просто что-то необъяснимое, я ума не приложу, как такое могло случиться!

– А вы никого не подозреваете? – осторожно поинтересовалась я. Людмила Федоровна задумалась.

– Подозревать можно только воспитателей, – наконец произнесла она. – Артистам из театральной студии незачем похищать детей, у них ведь репутация, сами понимаете. Если кто-то из аниматоров проштрафится – студию и вовсе могут закрыть, там людей с улицы не берут. Ведь даже актеры театров в «Цветике-семицветике» подрабатывают, понимаете, какого уровня эта студия! Воспитатели у нас тоже опытные, хорошие, но в тот день в старшей группе работала новенькая девушка, Кристина Люшакова. Наша заведующая не берет на работу людей без соответствующего образования и предпочтение отдает женщинам предпенсионного и пенсионного возраста. Считает, что у них есть опыт работы. Но Кристина эта совсем молоденькая, ей лет двадцать пять, не больше. Я ее не знаю, поэтому ничего не могу о ней сказать. Не подумайте, что я ее в чем-то обвиняю – совсем нет! Просто за других воспитателей я могу поручиться, а Кристина у нас недавно, и не знаю, как ее Зоя Викторовна взяла на работу. Может, потому старшую группу и доверила ей – попроще там, детей меньше, чем в младшей и в средней группах. Вот единственное, что я могу сказать…

– И давно эта Кристина работает с вами? – допытывалась я. Людмила Федоровна пожала плечами.

– Да с прошлой недели. Может, она на испытательном сроке – я не знаю. Но впечатление девушка производит положительное, на работу не опаздывает, старается. Только с другими воспитателями она не общается, поэтому отношения у нас с ней как-то не сложились. Никогда ни о чем не спрашивает, только с детьми разговаривает. Максимум, что от нее дождешься, так это банальные «доброе утро», «до свидания». Вот и все!

– Обычно молодые женщины, наоборот, любят поболтать, – заметила я. – Тем более работа у вас такая, с детьми. Вырабатывает общительность…

– Разные люди встречаются, – пожала плечами Людмила Федоровна. – Вы только не подумайте ничего плохого про Кристину, я не хочу ее в чем-то обвинять. Просто остальные воспитатели мне давно знакомы, и я точно знаю, что они за детьми очень хорошо присматривают. Надежные женщины.

– Да мне-то какая разница, – я изобразила равнодушие. – Просто интересно вдруг стало, вот и спросила вас. Ну и родителей Юли жалко, мать себе места не находит, на успокоительных сидит.


– Ой, да я представляю, – вздохнула женщина. – Сама бы умом тронулась, если б с моим ребенком такое случилось. Я надеюсь, полиция отыщет Юлечку.

Я не стала больше расспрашивать воспитательницу о Кристине, но твердо решила дома навести справки по поводу девушки. Заодно и проверю саму Людмилу Федоровну. Женщина выражает искреннее сочувствие горю Мещеряковых, но кто знает, вдруг она замешана в исчезновении ребенка.

Наш ужин плавно подходил к концу. Чтобы Людмила Федоровна ничего не заподозрила, я вернулась к разговору о своей вымышленной дочке.

– И все-таки как вы считаете, стоит ли мне отдавать Надю в детский садик? – поинтересовалась я.

Воспитательница задумалась.

– Все зависит от того, насколько ваша дочь общительна, – наконец произнесла она. – Если она любит играть с другими детьми, то детский сад пойдет ей только на пользу. Но если ребенок привязан к матери и с трудом переносит даже недолгую разлуку, то садик будет для вашей дочки нервным стрессом. Вот Юлю родители стали водить в сад – и что получилось! Надо было им хотя бы на полдня ребенка оставлять или через день приводить, чтобы девочка привыкла. А то представляете, какой шок для Юли: вот она все время с мамой и папой жила, а тут бац – ни с того ни с сего родители уводят ее не пойми куда, оставляют на целый день… Конечно, ребенок может что угодно подумать – что мама с папой ее больше не любят, что она в чем-то виновата. Родители часто не думают о том, что их поступки могут обернуться для детей серьезной психологической травмой. Тут нужно все тщательно обдумать и только потом решить. С дочкой поговорите – спросите ее, хочет ли она играть с другими детьми, например. Расскажите про садик, как там время дети проводят. Чтоб Надя ваша захотела туда идти. Подготовить надо дочку серьезно, если вы твердо решили отдать ее в детский садик.

– Наверно, вы правы, – произнесла я. Очень трудно было не проникнуться симпатией к этой женщине – создавалось впечатление, что она заботится о всех детях, даже незнакомых ей. Я не удержалась от вопроса.

– Скажите, Людмила Федоровна, а у вас есть дети или внуки? Простите за личный вопрос…

– Не вижу в вашем интересе ничего обидного, – ответила женщина. – Да, у меня взрослая дочь, Евгения. А внуков, к сожалению, у меня нет. Женя вышла замуж и уехала в Москву, там живет со своим мужем. Детей они заводить не собираются – не знаю, в кого дочь пошла такая, но она считает своей главной задачей в жизни сделать карьеру и добиться материального благосостояния. Оба – и она, и муж – работают, но денег им все мало. Не знаю, для чего им столько, Женя все говорит, что хочет пожить для себя. Такая вот эгоистичная позиция.

А что, если Людмила Федоровна, мечтающая о внуках, решила по-своему решить эту проблему? – подумала я про себя. Да нет, это же бред какой-то! Похищать девочку из садика, скрывать ее – куда проще взять ребенка из детдома. Не спорю, там тоже куча волокиты, но это лучше, чем совершать преступление. Хотя пока я все не проверю, говорить о невиновности Кручковской рано.

– Что ж, если я ответила на ваши вопросы, то благодарю вас за чудесную компанию! – Людмила Федоровна вежливо показала, что наш ужин окончен и пора расходиться. – Если вам потребуется от меня какая-либо помощь, вы всегда можете мне позвонить.

– Спасибо вам! – ответила я взаимной любезностью. – Я еще раз подумаю насчет детского сада для Наденьки. Может, и правда рано ее туда отдавать.

Мы встали из-за стола, расплатившись за ужин. Людмила Федоровна оставила официантке неплохие чаевые, я тоже не стала скупиться. В конце концов, еда и правда была невероятно вкусной…





Глава 6




Вечером я принялась методично изучать все возможные сведения, которые только можно было получить из социальных сетей. Так, мне все же удалось установить, что Кручковская Людмила Федоровна не врала – у нее была дочь Евгения Кручковская, которая вышла замуж за Владимира Орешкина и поменяла фамилию. Причем Евгения рядом со своей новой фамилией в скобках указывала и девичью, вероятно, чтобы давним знакомым было проще ее найти. Я мысленно восхитилась возможностями, которые предоставляют современному человеку соцсети. Так, мне, не прибегая к каким-либо иным источникам, удалось установить многое из того, что меня интересовало. Супруги уехали в Москву, там устроились на работу – она переводчиком, он – в систему безопасности. Орешкины обзавелись квартирой в столице и о возвращении в Тарасов даже не помышляют. Молодые супруги с удовольствием делились своими успехами, выкладывая семейные фотографии, на некоторых из них я узнала саму Кручковскую. Она фотографировалась с дочерью и с зятем по отдельности. Была даже общая фотография, на которой они стояли обнявшись и благостно улыбаясь. Зять Кручковской пару раз упомянул, как ему повезло с тещей. Может, он и не лукавил, ведь и на меня Людмила Федоровна произвела очень приятное впечатление. Хотя может статься, что в данном случае полностью оправдывала себя известная поговорка – чем дальше, тем роднее.

Что ж, я убедилась, что Кручковская сообщила о себе и своей семье вполне правдивые подробности. Это давало мне основания полагать, что и во всем остальном она также не солгала, то есть не имеет никакого отношения к похищению Юли. Конечно, это довольно произвольное предположение, но ведь надо с чего-то начинать.

Следующей на очереди стояла Кристина Люшакова, воспитательница старшей группы 107-го детского садика. Из разрозненных сведений, которые сообщила о себе девушка, я узнала, что Кристина росла без родителей – когда ей было всего несколько месяцев, девочку отдали в детский дом, где она и воспитывалась. Кристина выросла, училась в школе при детском доме, потом – в техникуме на педагога-психолога. Замужем никогда не была, детей у девушки тоже не было. Я еще раз пробежалась глазами по краткой биографии Кристины Люшаковой и задумалась. Девушка выросла в детдоме и, скорее всего, держит обиду на мать, которая отказалась от нее. Это понятно, неясно одно: Кристина училась на педагога-психолога. Мне казалось, что специалист с квалификацией «педагог-психолог» скорее предпочтет работать в средней школе. Почему же Кристина решила устроиться воспитателем в 107-й детский сад?..

Этот вопрос не давал мне покоя. Я прошла на кухню, чтоб заварить себе крепкого кофе. Посмотрела на часы – почти одиннадцать вечера. Так, что у меня завтра по плану? Проверить Кристину необходимо. Внезапно меня осенило. Катя, администратор театральной студии, говорила, что пригласит меня в какую-то беседу, а там будет вывешено расписание репетиций! Надо заодно проверить сообщение в социальной сети, а ведь я должна являться на все репетиции, чтобы отыскать всех актеров представления в 107-м детском саду. Пока я общалась только с Ириной, которую, кстати, еще не проверила…

Я поскорее открыла свою интернет-страницу. Среди непрочитанных сообщений значилось приглашение в закрытую беседу студии «Цветик-семицветик». Я приняла приглашение и открыла сообщения группы.

Как и говорила Катя, в беседу скидывалось расписание выступлений и репетиций в детских садах. Я прокрутила ленту вверх и нашла сообщение «расписание на завтра». Так, что там у нас…

«В шесть утра от офиса в Маркс едут Марина С., Сергей К. и Яна А., играют спектакль «Любить сердцем» в девять утра, детский сад № 5.

Одиннадцать утра – спектакль «Веселые приключения», детский сад № 17.

Пятнадцать часов – спектакль «Мир добра», детский сад № 18».

Далее следовали три звездочки – расписание для других актеров. Следующая группа отправлялась тоже в область, но поближе, стартовали некие Катя М., Оля К. и Федор С. от офиса в семь часов тридцать минут. Показы также должны были проходить в трех садиках в точно такое же время.

Я читала расписание, но мне мало что было понятно по той простой причине, что фамилии актеров не указывались, только первые буквы. Мало ли Оль и Марин в Тарасове, даже в группе «Цветика-семицветика» полно аниматоров с такими же именами. Удивительно, что моих тезок в списке актеров я не обнаружила. Поэтому и удивилась, когда в очередном списке аниматоров обнаружила себя.

«В семь сорок пять от офиса едут Ирина К., Таня И. и Никита С., играете «Веселые приключения» в садике № 5 на улице Шердина. Ирина после этого отправляется в офис на репетицию, Таня и Никита могут быть свободны».

Вот это да! – ахнула я. Быстрые они какие, только что приняли меня на работу, а на следующий день уже отправляют с выступлением! Странно все это… Зато я познакомлюсь с Никитой Самородовым – судя по всему, он едет с нами, а ведь это он играл в спектакле в день исчезновения Юли Мещеряковой! Осталось только увидеть Катю Иванову – надо же, мою однофамилицу. Не спорю, Иванова, конечно, фамилия не редкая, в Тарасове, поди, пруд пруди Ивановых, Петровых и Сидоровых…

Репетиции у меня завтра не было, но я просмотрела расписание еще раз – хотелось узнать, где будет выступать Катя Иванова. Однако у неизвестной мне актрисы студии показов завтра не было, в офисе «Цветика-семицветика» она тоже появиться не должна. Я решила проверить эту Катю в соцсетях, а заодно и Марину Константиновну, начальницу студии. Я нашла в беседе ее фамилию – Федорчук, поэтому, налив себе кофе, снова вернулась к компьютеру.

Катя Иванова, судя по найденной мною информации, работала не только в «Цветике-семицветике». Девушке было тридцать лет, она окончила театральное училище и после играла в спектаклях в ТЮЗе. В «Цветике-семицветике» подрабатывала недавно, с прошлого года. Катя была замужем, но детей у нее не было.

Следующим я проверила Никиту Самородова, Федорчук оставила на потом. Никите недавно исполнилось двадцать семь лет, и он тоже был актером ТЮЗа, как и Катя, – они даже играли вместе в постановке «Аленький цветочек». Катя исполняла роль старшей сестры Настеньки, а Никита – заколдованного царевича. Я прочла список всех спектаклей, в которых играли Никита и Катя. У Никиты было больше ролей, Кате почему-то не доставались главные персонажи. Выходило, что Катю с Никитой связывала не только работа в «Цветике-семицветике», они были знакомы еще до того, как устроились в театральную студию. И пришли туда почти одновременно.

Совпадение это или нет? Может, молодые люди придумали какую-то аферу, связанную с похищением детей из детских садов? А может, их связывали далеко не рабочие отношения? Что, если Никита – Катин любовник? Самородов был не женат, проживал с матерью, вполне возможно, Иванова закрутила с ним роман. А потом молодые люди вместе продумали хитроумное преступление, рассчитывая получить от похищения какую-то выгоду. Но почему они не потребовали у Мещерякова выкуп за Юлю? Зачем им понадобилось похищать ребенка?..

Так и не ответив на свои вопросы, я занялась поисками сведений о Марине Константиновне, начальнице студии «Цветик-семицветик». Марина Константиновна Федорчук, возраст – сорок лет, разведена. Однако то, что я прочитала о Марине Константиновне, меня насторожило. Через поисковик мне удалось выяснить, что Федорчук еще до развода с мужем работала в туристической компании, которая по каким-то причинам закрылась. Я выписала в свой блокнот название агентства – «Мир путешествий». Эту информацию выдало сразу несколько источников, сохранились также отзывы клиентов и бывших сотрудников фирмы, в основном нейтральные. Однако позже появились и весьма нелестные отзывы о деятельности фирмы. Я мысленно взяла этот факт на заметку, чтобы позже подробнее выяснить, что же там произошло. Марина Константиновна заключала с клиентами договоры, а также рассказывала им о турах. Но когда турфирма закрылась, Федорчук несколько лет сидела без работы, а после открыла театральную студию. Судя по документам, «Цветик-семицветик» существует уже четыре года – то есть Марина Константиновна организовала ее в год развода с мужем. Совпадение или нет?..

Дальше – еще интереснее. На страничке в Инстаграме я узнала, что у Марины и ее бывшего мужа Олега была дочь, но девочка умерла четыре с половиной года назад в возрасте пяти лет. Женщина довольно откровенно делилась этими подробностями, возможно, пытаясь таким способом хоть немного уменьшить тяжесть своего горя. Официальная причина смерти – рак легкого. После смерти ребенка последовал развод.

В принципе, всякое в жизни случается – да, девочку очень жаль, но…