Бульдожья хватка
Часть 4 из 13 Информация о книге
— Как же, решишь! Ты не можешь… — Могу — и сделаю. А если болтнешь кому-нибудь хоть слово, Фейт и твои мальчишки узнают, чем ты занимаешься на досуге. — Джек сделал паузу. — В баре Майкла по субботам. Мне все известно, Бак. Я даже знаю, какой смазкой ты пользуешься, так что меня лучше не злить. — Ч… что? — с трудом выдавил из себя Бак. — Да как ты… Откуда тебе… — Деньги правят бал, Бак. При любой сделке моя задница всегда прикрыта. У меня есть фотографии. Есть и видео — как ты сосешь под звуки кантри. — Джек замолчал. — Этого разговора не было, ясно? На другом конце линии — только прерывистое дыхание. — Скажи, что тебе ясно, — велел Джек. Тишина. — Скажи, что тебе ясно, Бак, или вся Таскалуса узнает, что ты даешь и нашим, и вашим. — Ясно, — наконец еле слышно выдавил Бак. — Отлично, — сказал Джек и повесил трубку. * * * Бальярда подвел мочевой пузырь — по ноге заструилась теплая влага. Телефон смолк, и Бак бросил трубку, не в силах унять дрожь в руках. Он посмотрел на фотографии на своем столе. Фейт, его жена с двадцатилетним стажем. Сыновья, Бак-младший и Дэнни. «Что я натворил?» Бак сел, вся спина взмокла. По комнате распространился запах мочи, но он почти не обратил на это внимания — думал о своем последнем визите в бар Майкла, о молодом человеке, в чьем обществе провел целый час. Авария. Его работа. Навалятся журналисты и следователи. Но сейчас главное — не это. — Что я натворил? — произнес он вслух, глядя перед собой и ничего не видя. 5 Рут Энн Уилкокс сидела в комнате ожидания в отделении неотложной помощи. «Ничего, — говорила она себе, — Джинни — настоящий боец, выдержит. — Когда возникали мысли о Николь и Бобе, она заставляла себя вернуться к Джинни. — Ведь Джинни еще жива. Она будет сражаться… она не…» Две распашные двери перед ней открылись, и женщину на каталке увезли куда-то в недра отделения. Навстречу Рут Энн из дверей вышел невысокий мужчина с историей болезни в руках. Врач. Рут Энн хотела подняться, но ее словно приковало к стулу. «Она жива. Я верю, что она жива. Если он скажет мне…» — Миз Уилкокс? Он стоял перед ней. Зеленая одежда, в какой оперируют; снимал резиновые перчатки. — Да. Голос ее звучал тихо, в глазах мольба. Пусть с ней все будет хорошо. Она должна выдержать. — Пожалуйста, идемте со мной. Он повернулся, и она пошла следом. «Дыши», — напоминала она себе. Прошла за ним через двери, и там врач остановился. — Миз Уилкокс, я доктор Мерт. Ваша дочь получила в аварии множественные внутренние травмы. Мы пытались привести ее в стабильное состояние, но… Наверное, он увидел взгляд Рут, потому что замолчал. — Я взрослая девочка, доктор. Она выдержала его пристальный взгляд, готовясь к тому, что предстоит услышать. — Искренне соболезную. 6 «Господи, прости и помилуй!» — взмолился Бальярд, остановив машину перед горящим складом. Он всю ночь проездил взад-вперед по бульвару Макфарленда, зная, что должно произойти. Увидев, как над складом занимается дымок, зарулил на стоянку и выключил фары. Он знал, что выход у него только один. На крючке у Джека Уиллистоуна он будет всегда. Если Бак пригрозит расторгнуть контракт, Джек затянет ту же песню: только пикни, Фейт и пацаны узнают, чем ты занимаешься на досуге. Бак вздохнул. Если бы только одна Фейт, он, может, еще и выдержал бы. Но парни… Баку-младшему — шестнадцать, Дэнни — четырнадцать. Оба футболисты, у обоих девушки, в школе на хорошем счету. Их это просто убьет. Ведь дети в этом возрасте — жуткие мерзавцы. Злодеи. Парней задразнят, хоть волком вой. Ваш папочка — петух, голубой, заднепроходец. Бак покачал головой, вытер слезы на глазах. «Нет, так их подставить я не могу. Лучше смерть, чем это». На ватных ногах Бак вышел из машины и посмотрел на пылающий ад. Схватив мобильник, он набрал 911. — Служба спасения слушает. — Это Бак Бальярд, президент компании «Алтрон Газолин»! — прокричал Бак, стараясь наполнить голос истерикой. — Горит наша контора. Срочно пожарную машину сюда! У меня есть огнетушитель. Я сейчас попробую все погасить. — Мистер Бальярд, не надо этого делать. Вы не… Но Бак уже отключился. Он вытащил огнетушитель, взглянул напоследок на фото Дэнни и Бака-младшего, которые всегда держал рядом с одометром, позади руля, провел по снимкам рукой: «Простите меня, парни!» Бак застонал, заставил себя отойти от машины, для эффекта оставил дверцу открытой. Потом зажмурился, крепко схватил огнетушитель — и кинулся в пламя. 7 Из своего дома, выходящего на бульвар Макфарленда, Джек Уиллистоун увидел огненные сполохи. — Все шито-крыто? — спросил он, поворачиваясь к человеку, что стоял рядом с ним у окна. — И концы в воду, — сказал тот. — Стояк, я тут с тобой не в игрушки играю. Точно? — Уверен на все сто, босс. — Послушай, я первый раз подрочил, когда мне было двенадцать лет. Так вот, я был на сто процентов уверен, что буду дрочить и дальше. Больше ни во что на сто процентов не верил и не верю. Ты говоришь, замел следы? — Хорошенько поработал, как вы своим двенадцатилетним кулачком, босс. Стояк знает, как подпалить дом и выдать все за несчастный случай. Джек осклабился на него, потом медленно потянул из стакана разбавленный виски. Расплылся в улыбке: — Бумаги у тебя? — Вот они. Он протянул боссу две желтоватые папки, на одной было написано «Уиллард Кармайкл», на другой — «Дик Моррис». Джек взял папки и быстро пролистал их. — Они на нашей стороне? — Да. Согласились, глазом не моргнув. Пять тысяч налом каждому — и мгновенная потеря памяти. Ни хрена не помнят. Утро как утро. Никакой гонки, никакой спешки, обычная отгрузка. Проще пареной репы. Джек положил папки на стол у себя за спиной, из нагрудного кармана достал две сигары. — Стало быть, никто не узнает, — заключил Джек. Не спросил, а заключил. — Ни одна душа. Они закурили сигары и вернулись к окну. Внизу, по соседству с заводом «Алтрон», горел склад — со всеми находившимися в нем документами. У Джека отлегло от сердца. Бал правят деньги, а не болтовня. Это было одно из правил, которыми он руководствовался по жизни. Второе — такое же простое. Задница всегда должна быть прикрыта. Глядя, как над бульваром Макфарленда поднимаются клубы дыма, Уиллистоун знал — он поступил правильно. Ни одна душа не проведает. Часть вторая