Афера

— Только кажется? — лукаво поинтересовалась я, опуская взгляд.

В этот самый момент мою квартиру обыскивали, с применением абсолютно нам незнакомых технологий, потому что у меня стояло шесть типов камер! Все это тоже едва ли могло вызвать подозрение, потому что в кладовой имелись запасные и контейнер, на котором все еще «чисто случайно» оставалась открытка с записью «Меня может не быть рядом, но я хочу, чтобы ты всегда была в безопасности», так что камеры были типа от бывшего парня. Но не суть!Суть в том, что ни одна из них не фиксировала этого урода. Который продолжал копаться в моем метафорически выражаясь грязном белье.

— И что такое сокровище потеряло в храме затерянных знаний? — продолжил отчаянный флирт парнишка.

«Сокровище» не менее отчаянно соображало, что делать. Что-то делать нужно было, я сильно подозревала, что этот гад сейчас расставляет камеры по моей квартире.

И оказалась права.

«Шейри, на Венеском аукционе появился новый лот — изысканный аромат истинной невинности и естественной красоты, запах Гаэры, уникальный экземпляр, двадцать два года с момента выпуска», — сообщил в микрофон Давьяр.

Я не успела проанализировать информацию, как Санчег выдал:

«Новый лот на Кархере: Луч чистого света прямо с Гаэры. У них все твои данные, Шейри, группа крови, перенесенные с детства заболевания. И у тебя что, мужиков не было?»

Я продолжала лучезарно улыбаться новому кавалеру, сотрудники тринадцатого отдела уже не стесняясь в выражениях, продолжали бурное обсуждение информации с запрещенных аукционов.

«Да, девственница. Выложили данные последнего мед осмотра, цена взлетела втрое, сходу».

«Появились фото и видео материалы». — добавил Эг.

«Цена достигла двух миллионов», — сипло сообщил Давьяр.

Вот так, сидишь себе в библиотеке, готовишься к поступлению на факультет своей мечты, а тебя в этот самый момент продают, самым противозаконным способом прямо посреди цивилизованного мира.

«Два с половиной на Венеском аукционе», — отчитался Давьяр.

«Четыре на Kapxepe, — сказал Санчег.»

«Тимерские торги — пять с половиной, — сипло сообщил Кэс.»

«Продано за пять с половиной миллионов кредитов. Торги по лоту закрыты, — закончил краткие переговоры шеф».

Меня продали за три минуты, не больше. Меня просто продали. Вот так сидишь, никого не трогаешь, а тебя взяли и продали.

«Нужно отследить продавца, — прозвучал в микрофоне голос шефа».

«Нужно вытаскивать ее, сейчас! — с нажимом потребовал Давьяр».

Неловко улыбнулась парню, перешедшему к обсуждению моих прекрасных глаз, достала сейр, набрала знакомый номер, и едва на том конце ответили, тихо сказала:

— Мам, я люблю тебя.

Одна маленькая слабость — все что я могла себе позволить.

— О, какой интересный звонок, — несколько опешил студент.

Лучезарно улыбнувшись, ответила:

— Должна же я подготовить родительницу к встрече с самым удивительным парнем Гаэры. Знаете, пять минут в вашем обществе, но мне уже кажется, что мы знакомы всю мою жизнь. Вы всегда с такой легкостью располагаете к себе людей?

Он смущенно что- то отвечал, я отчаянно флиртовала, стараясь отогнать неприятное скользкое ощущение чужих рук и глаз на своем теле. Все никак не могла отделаться от ощущения, что меня продали. Меня только что продали!

«Кадет Дейр, взять себя в руки и вытереть сопли!» — эту фразу инструктора по рукопашке я повторяла раз за разом, но успокоиться все равно не выходила. Скользящим движением прикоснулась к правой ладони, задействуя якорь, и мой собеседник мгновенно переключился на обсуждение моих «прелестных пальчиков», а я не могла отделаться от мерзкого ощущения. Сколько девочек, девушек, женщин вот так же как я оказываются проданными, даже не подозревая об этом. Они спешат на учебу, работу, по своим делам или как Марит Энгер на запись к детскому врачу со своей новорожденной малышкой, а их жизнями безжалостно торгуют.

Я провела в библиотеке еще два часа.

Спешить было некуда, так что я. совмещая поиск информации с ничего незначащим флиртом, закончила работу. После, спустившись вниз, еще полчаса посидела в кафе с Диком, так звали моего нового знакомого, затем вызвала флайт, отказавшись от услуг Дика в качестве провожатого.

Сидя во флайте узнала, что несколько пар моего нижнего белья просто утащили, а в моей квартире натыкали до дерсенга камер. От осознания, что мне сейчас придется, придя домой раздеваться, ходить, есть, в туалет наведываться и прочее под прицелом чертовой кучи объективов — откровенно замутило.

«Мы организовали нападение на жителя ближайшего дома, соответственно там сейчас масса полиции, — сообщил шеф».

Хотелось сказать «Спасибо», но нельзя было, и потому я продолжала делать вид, что слушаю музыку. И улыбаться.

Когда уже почти подлетела к дому, шеф внезапно сказал:

«Шейри, ты аналитик. Ты лучший аналитик из всех, с кем мне приходилось работать. Влюби его в себя.»

И я испытала своеобразный шок, пришлось снова руку гладить, чтобы не выйти из образа.

«Детка, мы не смогли найти концов ни продавца, ни покупателя. Следов нет. Деньги возникли на счету аукционной компанией и исчезли в неизвестности. Отследить поток не удалось. Зацепок нет».


Вот дерьмо!

«Решай, мы можем вытащить тебя сейчас, но у нас ноль зацепок. А можно рискнуть. Знаю, что звучит бредово, но ты аналитик, Шейри, продавец в любом случае будет взаимодействовать с тобой. Рискнем?».

Влюбить в себя этого ублюдка? Ну, как аналитик я могла сходу сказать - без вариантов. Достаточно было вспомнить дневник дочери сенатора и сопливую окруженную сердечками запись «Миссис Саманта Гес Мейкон». Конечно тринадцатилетняя девочка не была аналитиком моего уровня, но что-то мне подсказывало, что и у меня шансов не будет. Этот мужик уже получил за меня пять с половиной миллионов кредитов — безумная сумма, мне до конца жизни столько не заработать, а вот на мне уже заработали, причем успешно.

«Ты аналитик, — повторит шеф. — А он всего лишь мужик. Давай, Шейри, если сумеешь зацепить его, зацепить основательно, он отменит сделку. А это скандал и возврат денег. Нас, как ты понимаешь, интересует второе».

Я понимала.

Я все понимала, я не врубалась только в одно - как я смогу зацепить того, кого даже не знаю.

Сегодня я столкнулась с четырьмя — взгляд в парке, Ирд с верным псом, незнакомец в толпе и Дик в библиотеке. И у меня нет гарантий, что один из них является тем самым Гесом Мейконом, урод вполне мог держаться поодаль.

Но с другой стороны - шеф прав, иных вариантов нет, кроме как скрыться на базе и поставить под срыв всю сделку. Но в этом случае сделка попадает под форс-мажор и возврата денег не будет, а, следовательно, мы останемся без зацепок, без данных, без ничего. И полгода пожирания салатов летят ко всем бракованным навигаторам.

— Да, — просто сказала я.

И услышала, как резко, словно у него груз упал с плеч, выдохнул шеф. Помолчал несколько минут, затем начал говорить:

— Шейри, запомни, мы мужики— прямые как палка. Мы влюбляемся в тех, кто любит нас, но остается недоступен. Запомнила?

Шеф я бы сейчас могла сказать вам много нового о мужиках, их чувствах, влюбленности, любви и прочее, но нельзя, это, во-первых, и бессмысленно, во-вторых.

И я промолчала, грустно улыбаясь разыгравшейся над городом грозе. Гроза была восхитительна, сильная, порывистая, оглушающая громом, ослепляющая молниями. Вообще люблю дождь. Сильный дождь, смывающий всю эту шелуху и грязь, заливающий дороги водяными потоками, уносящий отчаяния, сомнения, страхи...

Я была такая как дождь — мрачная, задумчивая, сильная и с грозой, а мне приходилось играть яркий солнечный луч не менее яркого солнечного дня. И шеф не прав, с: мужиками не все так просто, как хотелось бы, но одна зацепка есть—они, как и все хотят быть счастливыми. Они летят к свету, к солнцу, к теплу. И они любят одерживать победы, всегда и во всем. И еще много чего, что мне придется использовать.

Я вышла из флайта на стоянке перед домом, заплатила по кредиту, и разулась и держа туфельки, побежала по лужам, кружась и подставляя лицо ниспадающим с неба каплям воды, получая кайф от погоды как ребенок, как цветок, который наконец удосужились полить, как девочка-сплошная-радость, которая балдеет даже от дождя.

И растерянно остановилась, снова почувствовав взгляд. Обернулась.

На стоянке, во внушительном флайте сидел мужчина, огонек сигары подсвечивал его лицо жутковатым красным светом.

— Простыть не боишься, девочка- лучик? — низким хриплым голосом поинтересовался он.

И я узнала этот голос. Это именно он обнял меня сегодня в толпе, скрывшись затем так, что я даже не увидела его лица. Не видела и сейчас — только широкий квадратный подбородок, да сильную ладонь, тоже при каждой затяжке подсвечиваемую сигарой.

И секунда, всего одна секунда на анализ ситуации и выбор тактики поведения. Играть дурочку почему-то претило, и потому я, ступая на носочках, решительно подошла к флайту, похоже только что спустившемуся, и встав перед продолжающим сидеть мужчиной, прямо заявила:

— Это вы сегодня схватили меня на централь ной улице.

— Обнял, — ничуть не отрицая своей вины, поправил мужчина. — Извини, не удержался, — кривая полу усмешка, подсвеченная очередной затяжкой сигары.

И снова анализ ситуации и выбор поведения. Выбор? Скорее судорожный поиск. Ничего не найдя, еще раз прошлась взглядом по полуприкрытой сумраком могучей фигуре незнакомца, и честно призналась:

— Вы напугали меня.

И очередной затяжки не последовало. Мужчина опустил руку с сигарой, пристально, и я чувствовала его взгляд, вглядываясь в меня.

— Не надо так больше делать, пожалуйста, — практически просьба, но я вложила в нее то, что действительно испытывала — ощущение беспомощности и страха.

— Извини, — после секундного молчания произнес он. — Не хотел напугать.

Я постояла, опустив взгляд и разглядывая собственные ноги в увеличивающейся от дождя луже. Потом резко вскинув голову сказала:

— Спасибо.

— За что? — заметно удивился мужчина.

— Зато, что подлетели и поговорили, зато, что перестали быть пугающим и неизвестным. Правда, спасибо, а то мне весь день было не по себе. Доброго вечера. И еще раз спасибо, вы замечательный.

И не дожидаясь его ответа, который скорее всего не последовал бы, я повернулась и словно только что заметив дождь, побежала к дому.

Киборг- дворецкий придержал для меня дверь, искренне поблагодарила его и поспешила к лифту, все так же босиком. Влетела в лифт, нажала кнопку и уносясь ввысь, поняла вдруг, что улыбаюсь. Причем совершенно искренне улыбаюсь. Не знаю кем конкретно является тот мужчина, может тем самым Гесом Майерсом, но его озадаченное сидение во флайте мне понравилось.

А вот что не понравилось — стоило выйти из лифта, как я столкнулась с букетом. Букет был огромен, внушителен, пугающ и необъятен. Нет, в принципе я могла бы его поднять, мы на тренировках таскали груз превышающий собственный вес, но девочка- солнечный свет такое бы в жизни не подняла, и любой адекватный человек это прекрасно понимал.

— Нравится? — невинно поинтересовался Ирд.

Его пес просто молча подошел, отобрал у меня туфли, умудрившись удержать в пасти обе, понес до двери и встал там, виляя хвостом и предлагая мне скорее открыть дверь.

Интересно, каковы шансы привлечь внимание тринадцатилетней девочки если рядом с тобой такая большая и подчеркнуто дружелюбная собака? Может я зря списала этого улыбчивого индивида со счетов?

— Нннравится, — ответила я, потрясенно оглядывая букет. — Но я его не удержу!