Естественный ход событий (СИ)

Адаже показался мне намного более угрюмым и уставшим, чем когда-либо. Я еще не видела его лицо таким тусклым и пустым. Хотела бы я знать, что у него стряслось, но чувствовала ту границу, что он установил между нами, и ясно понимала, что мне не стоит ее переступать. Верно, мы знакомы не больше пары месяцев, к тому же это одна из наших последних встреч, наверняка он считает, что нет смысла открываться мне. Осознавать это было неприятно, но я была готова принять эту его черту и не раздражать Адаже своими вопросами.
Со вчерашнего дня у меня не было посетителей, кроме незнакомого парня, приносившего мне еду. Когда после подачи ужина Гончая ушел, и в комнате повисла тишина, в мою память врезались воспоминания того рокового вечера. Глиссаде пытался меня убить. Он много говорил и выложил все, что в нем накипело за то время, пока он должен был быть любезен и мил со мной, чтобы не спугнуть свою жертву. Все это время он оберегал и лечил меня мечтая на самом деле избавиться, когда придет время. Откармливал как скот на убой. Но самое главное, что это именно по его вине родителей не стало. Я утратила их навсегда из-за каких-то абсурдных стремлений сумасшедшего врача, решившего поиграть чужими жизнями.
Я с раздражением подумала о том, что открывшаяся черта Глиссаде очень похожа на командира, каким я помню его будто из прошлой жизни. Заксен тоже замешан в этом деле? Разумеется, нет, иначе он не помог бы мне вернуться и найти виновного. Он не стал бы действовать во вред себе. Но правда в том, что командир знал о том, что Глиссаде использует меня для своих целей. Возможно, ему известно гораздо больше, чем удалось выяснить мне. Эта мысль ужасно бесит.
Я почувствовала глубокое разочарование собой, что так слепо верила ополоумевшему лекарю и что забыла об истинном лице командира. Мой мир отличается от того, каким его видят эти люди. В нем справедливость сильнее авторитета, а доброта искренняя и чистая, проявление заботы исходит из сердца, а не из желания получить награду взамен. Мой мир прост, наивен и честен. Точнее, был таким. Если именно мой образ мысли привел к гибели родителей, если из-за него я вечно балансирую на грани, значит, он ни черта не стоит. Вспомнив все произошедшее, я поняла, что необдуманные поступки, в справедливости которых у меня не возникало ни капли сомнения, зачастую приводили к большим бедам. А толчком для запуска этой железной машины стало воспаленное чувство чести. И пусть мне кажется, что я все сделала правильно, какая же это на самом деле глупость. Моя приспособленность к реальной жизни равняется нулю.
Я откинулась на подушки и расслабилась. При движении бок стянуло острой болью. Да, вот он: итог моего вмешательства в естественный ход событий. Я приподняла майку и посмотрела на место ранения. Оно было закрыто пропитанной чем-то повязкой. Не стоит ее снимать, посмотрю, когда меня будут перевязывать. Я закрыла глаза и вздохнула. Сил нет терпеть все это.
Вскоре в комнату постучались. Посетитель, не дожидаясь ответа, ступил за порог моей комнаты и предстал передо мной во всей красе своего черного одеяния. Сердце пропустило удар. Я так давно хотела его увидеть, но он пришел только сейчас, когда мои сомнения настолько сильны. Я посмотрела на него снизу-вверх и почувствовала, как в груди что-то сжалось от этого пронзительного взгляда. Я не видела его несколько недель и жила все это время с Адаже. Глаза давно привыкли к худощавой тонкой фигуре лекаря, и сейчас командир казался еще выше и крупнее, чем прежде. Его уверенная поза, небрежно зачесанные волосы и эта легкая улыбка, едва коснувшаяся его губ… Весь его облик помимо воли вызывает во мне трепет. Я так скучала. Ну почему он пришел только сейчас?
— Вижу, ты наконец в сознании. Это радует, — сказал он.
— Я очнулась еще вчера.
— Знаю, — ухмыльнулся Заксен, — но вчера было рано. Сегодня готова идти?
— Уже? — удивилась я.
— Наверху тебя давно ждут.
— Кто ждет?
— Люди, — хмыкнул командир. — Уж не знаю, как Храм допустил это, но твоя история стала достоянием общественности, и прямо сейчас неравнодушные граждане люто негодуют, что тебя, как они говорят, насильно удерживают в этой норе с преступниками.
 
Его голос был насмешлив, Заксен не собирался скрывать своего презрения к изнеженным наивным людям Верхнего мира.
— Но откуда ты обо всем этом знаешь?
— По-твоему мы в лесу живем? Нет ничего сложного в том, чтобы быть в курсе событий Верхнего мира. Было бы желание слушать этот бред.
Бред… Жестко, но похоже на правду. Когда-то так легко выбросили из жизни мою семью и меня саму, сейчас, не зная ни меня, ни Нижний мир, подняли бессмысленный шум. На секунду меня разозлило их лицемерие, но я тут же успокоилась от осознания, что раньше и я была не лучше. Ярая защитница закона и порядка, та еще заноза в заднице, как назвал меня командир. Все это было будто не со мной.
Я поймала на себе взгляд командира, тело пронзило электрическим разрядом до самых пят. «Успокойся, не в стену же ему смотреть». Я глубоко вздохнула, пытаясь унять колотящееся сердце, и без лишних слов поставила ноги на пол. Я не чувствую в себе сил, но все равно должна попытаться, иначе не смогу уйти.
— Неплохо. Полдела сделано, осталось встать на ноги, — сказал Заксен, оперевшись о стену и сложив руки на груди, наблюдая за мной.
— Ты вообще не помогаешь.
Он испустил короткий смешок и подошел ко мне, протянул руку. Я посмотрела на него в нерешительности, снова встретилась с его цепким взглядом и потеряла остатки сил. Так, нет, сейчас вообще не время думать о его глазах. Я мысленно поблагодарила Заксена за воздержание от колкостей, вложила свою руку в его и, используя ее как опору, поднялась на ноги. Как и ожидалось, Заксен держал меня крепко, чувствую, даже если я потеряю равновесие, он не даст мне так просто упасть. Хоть я уверена в командире, все же не хочу проверять, я просто не выдержу его близости. Он и так наверняка чувствует, как бешено колотится мой пульс.
— Готова идти? — спросил Заксен.
— Да.
Командир согнул руку в локте и предложил опереться о нее, пока я не буду уверена в своих силах. Я согласилась и вцепилась в него как в последнюю надежду, почувствовав сильную слабость в ногах. Лучше уж я повисну на руке Заксена, чем упаду лицом в пол.
— Мы сразу к лифту? — спросила я, когда он закрыл дверь комнаты и повел меня дальше по коридору.
— Можешь, конечно, — пожал плечами Заксен. — Но я бы советовал тебе привести себя в порядок и переодеться.
Я согласилась с ним и мысленно поблагодарила. Моя майка была вся влажная от пота, от нее исходил душный жар мокрой ткани, тело и волосы тоже явно нуждались в уходе. Я убедила себя, что мой вид не так уж важен, раз я возвращаюсь из Нижнего мира, и он вызовет не так много недоумения у встречающих, но на самом деле просто успокаивала себя этими мыслями. Чистая и опрятная я буду чувствовать себя куда увереннее.
Мы снова пришли к кабинету Заксена. Ну да, меня не должно было это удивлять. Командир вручил мне полотенце, оставил сменную одежду и вышел за дверь. Я тщательно вычистила тело от пота и грязи и волосы от жира, изо всех сил борясь с охватившей тело слабостью. После бадьи с водой душ, хоть и вызывает у меня некоторые проблемы, все кажется даром богов. Хорошо, что это изобретение дошло и до Верхнего мира.
Когда я закончила водные процедуры и решила одеться, увидела на месте сменной одежды свою форму полицейского. Я не обратила внимания раньше, и сейчас ее нахождение в этом мире кажется неестественным, запретным. Надев ее, поняла, что форма немного висит. Может, все-таки не моя? Я осмотрела плечо, куда нанес удар Заксен в день первой нашей встречи. Ровный тонкий разрез был на месте. Действительно моя, я так и не успела занести форму к портному. Подумать только, все началось с этой глупой раны. Не будь той битвы, я не попала бы к Глиссаде, и он никогда не узнал бы о моем существовании, не захотел бы получить мою кровь. Родители были бы живы, а Финн и я никогда не увидели бы тягот этого серого мира. Все началось в тот роковой день. У меня уже нет сил злиться на себя, Заксена или Глиссаде. Ничего уже не изменить. Но сколько бы лет ни прошло, этот день я не забуду уже никогда.