Адрес ветра (СИ)

Кроули был очень щедр; он обращался с деньгами так же, как и с людьми: небрежно, спокойно, даже с легким презрением, над чем Норт нередко посмеивался. Посмеивался, но никогда не спрашивал, откуда, собственно, Кроули брал эти деньги. Уж точно не из риэлтерской конторы, которой, скорее всего, никогда и не существовало. Норт не спрашивал и не пытался копать. Каким-то образом он знал, что эти деньги не были темными, что на них не было ни чьей-либо крови, ни чьего-либо горя. Он поразительно ясно чувствовал Кроули, так ясно, что, если бы тот снова убил кого-нибудь, он бы, наверно, ощутил это, даже не видя его.
Он перестал выяснять, кем Кроули являлся на самом деле. Его нечеловеческая сущность уже давно была для него очевидна, но с ним Кроули до такой степени походил на обычного человека: эмоционального и живого, что порой Норт просто забывал об этом. Кроме того, все попытки дознаться до правды, которые он предпринимал до сих пор, так и не привели к желаемому результату; Кроули просто ускользал от вопроса, не говоря ничего конкретного, что, в конце концов, заставило Норта сдаться. Он был уверен, что рано или поздно настанет день, когда Кроули сам пожелает полностью ему открыться, а до тех пор он не собирался утомлять его своей настырностью.
Ему было невдомек, чем Кроули занимался в его отсутствие, хотя он готов был утверждать со всей уверенностью, что уж точно не сидел в квартире в унылом ожидании. Это было неважно, потому что Кроули никогда не забывал вытаскивать его на обеды, а вечера и ночи полностью принадлежали только им двоим.
Норт был по уши влюблен и сам признавал это. Гармония, которой были пронизаны их отношения, порой доводила его до чувственного трепета, подобного которому он никогда раньше не испытывал. Они ладили ошеломительно легко, а если и спорили, то только потому, что это веселило их обоих. Причин для серьезных ссор, как правило, просто не возникало.
И даже в сексе между ними не было борьбы, не было несогласия, неравенства. Он всегда с восторгом отдавался Кроули, получая неимоверное удовольствие от его власти над собой, но и брать его любил не меньше, наблюдая за тем, как его сдержанность постепенно трескается, давая волю шумному дыханию, сладкому излому четко очерченного лица… Им никогда не приходилось бороться за главенство, разве только шутя, для взаимного наслаждения. Их настроения почти всегда совпадали, позволяя получать от близости максимальное удовольствие.
Норт никогда не думал, что отношения с мужчиной могут быть такими. Что секс с мужчиной может быть таким! Но, впрочем, Кроули никогда не был для него обыкновенным мужчиной. Пусть чаще поверхностно, но он всегда помнил о его таинственной сущности и потому воспринимал Кроули не как необыкновенную личность, свою судьбу или что-то в этом роде, а как фантастический дар, который, несмотря на всю таившуюся в нем опасность, был для него источником нереального счастья. И ему отчаянно хотелось верить, что этот дар пробудет с ним еще очень долго, так долго, как только будет возможно.
Откинув голову на подголовник кресла, Норт позволил себе расслабленно выдохнуть.
День выдался крайне утомительный, за какие-нибудь два часа на него обрушилось целых три новых дела исключительной серьезности, требовавших не менее серьезного планирования. Именно этим планированием он и занимался до самого вечера, забыв обо всем постороннем, и в итоге замучился так, что вместо букв стал видеть перед собой безумно скачущих неугомонных червячков, вынудивших его наконец-то осознать, что справиться со всем этим объемом информации за один день он не сможет просто физически.
Время уже близилось к девяти, и едва он об этом подумал, как ему позвонил тот, кто с некоторых пор рьяно боролся с его тягой к сверхурочной трудовой деятельности, что регулярно обеспечивало им повод для приятных словесных пикировок. Норт ответил на звонок, усмехаясь, уже примерно зная, что сейчас услышит. И начал разговор соответственно:
- Без истерик, Тео. Я уже собираюсь.
 
- Это очень хорошо, - ответил тот с напускной серьезностью. – А то я уже почти начал биться в припадке.
Норт негромко рассмеялся, еще основательнее расслабляясь в кресле.
- У тебя осталось девять минут, - сказал Кроули, улыбаясь. – Если по истечении этого времени ты все еще будешь в офисе, я сам вытащу тебя оттуда.
- А как ты узнаешь, там я все еще или нет?
- Почувствую.
- Вот как-то не верится, без обид. Не подскажешь почему?
- Да ты вообще слишком недоверчивый. Пока не увидишь и не потрогаешь, не успокоишься.
- Пожалуй, да, в этом что-то есть, - сказал Норт со вздохом. – Но, с другой стороны, видеть и трогать тоже бывает очень приятно. Некоторые… хм… части тела, например.
- Я точно сейчас приеду.
Норт снова покатился со смеху, довольный решительным тоном Кроули.
- Серьезно, - спросил тот с искренним недоумением, - почему ты так зациклен на своей работе? Это же так утомляет.
- Да, но результаты того стоят, - Норт пожал плечами, забыв, что Кроули не мог этого видеть. – Это полезная деятельность, и я в ней хорошо разбираюсь. Кроме того, как ты заметил, мне нравится жить спокойно и комфортно. Финансовая стабильность дорогого стоит, да ты и сам это понимаешь. Кстати, в этом месяце я плачу за коммунальные. И холодильник тоже я забью. Даже не спорь.
- Чего-чего? – протянул Кроули насмешливым тоном. – Ты так решил, да? Очень забавно прозвучало. Прям как анекдот.
- Тео, хватит пантоваться своим благосостоянием, - Норт пытался говорить возмущенно, но все равно не мог перестать улыбаться. – Ты не обязан всегда всё оплачивать. Меня это не устраивает.
- Расслабься, - Кроули, похоже, даже не воспринял его заявление всерьез. – Можешь считать это платой за жилплощадь.
Норт хотел было снова возразить, но тут его осенила мысль поинтереснее.
- Так вот оно что, - изобразил он огорчение. – А я-то думал, ты обо мне заботишься. Вкусняшки покупаешь, избавляешь от хлопот, а тут, оказывается, всего лишь материальный интерес. Какой же я дурак.
- За такие слова и огрести можно, - проговорил Тео недовольно. – Напрашиваешься на мою высшую кару?
- О нет, - пробормотал Норт сквозь сдерживаемый хохот. – Еще одного двухдневного секс-марафона я не выдержу.
- Да? А по-моему, ты был доволен.
- Да у меня выбора другого не было! А вообще – ты поосторожнее. Я и сам могу тебе такое устроить.
- А силенок хватит?
- А ты сомневаешься?
- Ну, не знаю, не знаю. Ладно, всё, я отключаюсь, а ты собирайся. Я уже не могу без тебя. Вкусняшек я уже купил, так что в магазин заезжать не надо.
- Тео…
- Никаких возражений, отговорок, аргументов и отмазок. Жду.
Он и правда завершил звонок, и Норт, посмотрев со смехом на телефон, действительно начал собираться. По правде говоря, ему и самому не терпелось увидеть Кроули. Он уже взял со стола ключи, когда в кабинет вошел Джим с кипой документов в руках.
- Господин Норт, нужно срочно заверить документы по делу Рональда Стэнфорда. Отчетная консультация уже завтра.
- Я в курсе, - сказал Норт, продолжая сборы. – Завтра в 16:00. Я успею их заверить утром или после обеда.
- Но ведь…
- Джим, - Норт дружески хлопнул его по плечу, - я больше не работаю до двенадцати. Привыкай.
Джим выглядел очень растерянным, но Норт больше не обращал на него внимания. Разложив в должном порядке бумаги на столе, он бросил ему веселое «увидимся», после чего покинул офис и направился к машине.
Как всегда в последнее время, если он не думал о работе, значит, его мысли всецело принадлежали Кроули. И он бы соврал, если б сказал, что это хоть сколько-нибудь его раздражало. Не раздражало. И даже совсем наоборот.
 
Джим Лестер закончил с делом по невыплаченным налогам. Клиент хотел от них укрыться и даже юриста нанял, который помог бы ему спрятать часть суммы. Контора Кэндла так не работала. Норт вообще строго следил за тем, чем занимаются его сотрудники, а с Джима порой три шкуры драл, если замечал нарушения, как с заместителя. Джим на него не обижался, просто подтверждал, что понял, исправит, виновным внесёт порицание.