Живи сейчас (СИ)

— Мы что-нибудь приготовим! — заверила его Сяо Хой и по-хозяйски нацепила на себя материнский фартук.
Вооружившись ножом, она тут же принялась что-то резать на разделочной доске, и командовать Цзянем, который, само собой, вызвался помогать. Чтобы на кухне не случилось катастрофы, за ним, разумеется, наблюдал Чжэнси.
Цунь Тоу и Хэ Тянь уселись за обеденным столом по обе стороны от рыжего, а Райли устроился у них в ногах.
Квартира из пустой вмиг превратилась в густонаселённую, словно посреди кухни и гостиной вдруг вырос какой-нибудь муравейник. Однако за шумом и голосами не было слышно дурацких мыслей. Шань был благодарен ребятам, которые пришли на помощь, забив на дополнительные и обилие домашки.
— Мы должны всё сделать до вечера, — впрочем, надежды провести вечер без зубрёжки разбились о непоколебимую ответственность Чжэнси, который после сытного обеда бухнул на стол стопку учебников.
Они занимались несколько часов кряду и разошлись, когда на улице уже стемнело. Первыми свалили Чжэнси и Цзянь. Цунь Тоу лучше знал семью рыжего и даже пару раз видел его дедушку: они с Шанем учились вместе с начальной школы, и тот приезжал погостить, неизменно забирая внука и его друга из школы. Сяо Хой с интересом слушала об их общих воспоминаниях, связанных с забавными моментами, когда дед перегибал палку с военной муштрой, гоняя несчастных детей на спортивной площадке. Тянь тоже слушал, но, казалось, без особого интереса. Впрочем, Гуаньшань безошибочно угадал в его выражении лица ревность и смятение. Тянь хотел быть единственным, кому известны все тайны прошлого, а делить рыжего с кем-то ещё он не любил.
Вскоре Сяо Хой засобиралсь домой, Цунь Тоу отлучился в туалет, а Тянь решил выйти покурить. Шань стоял возле раковины, когда девушка неожиданно подошла к нему сзади и тихо вымолвила.
— Не переживай, мы обязательно будем рядом.
Гуаньшань не ожидал подобного и даже слегка вздрогнул, польщённый вниманием.
— Уж вы-то обо мне позаботитесь, — усмехнулся он, продолжая невозмутимо мыть посуду.
— Тянь точно, — вдруг заметила Сяо Хой. — Всех на уши поставил и потащил к тебе, едва закончились уроки.
Рыжий напрягся. Он не знал, как ответить: огрызаться было бы глупо, в конце концов, они уже давно общались при других как обыкновенные приятели. По крайней мере им казалось, что со стороны всё именно так и выглядит. Что могла заметить Сяо Хой, рыжий не имел ни малейшего понятия.
— Он с тебя глаз не сводит, — продолжила та. — Хотела бы я, чтобы Цунь Тоу смотрел на меня также.
— Как? — переспросил Шань, не оглядываясь.
— Как на икону, — спокойно ответила девушка.
— Что за бред, — прошипел рыжий, чувствуя, что уши предательски краснеют.
— Я понимаю это чувство.
— Какое чувство? — он всё-таки нашёл в себе силы, чтобы обернуться и уже приготовился дать отпор чужим словам, как вдруг заметил, что Сяо Хой тепло ему улыбается.
— Вы оба изменились. Стали лучше, — продолжила она. — И если это так сильно на вас повлияло, может, оно и к лучшему, правда?
— Ты о чём? — растерянно пробормотал Шань, вытирая дрожащие руки полотенцем и всеми силами пытаясь скрыть волнение.
— Он тебя любит, — девушка легонько погладила рыжего по плечу. — Я за вас очень рада. И что бы не случилось, мы с тобой, ладно?
— Эй, ну мы пойдём?
Гуаньшань вздрогнул от хлопка двери в туалет. Цунь Тоу уже стоял в коридоре и шнуровал кроссовки.
— Он не знает, — шепнула Сяо Хой и весело подмигнула.
— Счастливо, — попрощался Тянь, столкнувшись с ними в дверях.
Когда он закрыл за ребятами, рыжий ещё какое-то время стоял, комкая в руках полотенце. Мысли неслись нескончаемым потоком и не давали успокоиться. Он не ожидал, что их раскроют. И что это будет Сяо Хой, тоже не ожидал. И что дед окажется в больнице, а мама умчится к нему за сотни километров первым поездом, оставив Шаня одного, растерянного и не понимающего, что к чему.
— Что за день, — покачал головой Тянь, проходя мимо рыжего. — Эй, — он вдруг остановился, наконец, замечая чужой ступор.
 
— Она в курсе, — пробормотал Шань.
— В курсе чего? — переспросил парень, открывая бутылку с водой.
— Нас, — только и бросил рыжий.
— Серьёзно? — Хэ Тянь едва не подавился.
— Только что сказала, что знает и рада…
— Ну и славно. А Цунь Тоу?
— Он – нет.
Тянь упёрся в кухонную тумбу и скрестил руки на груди, изучая рыжего скептическим взглядом. Тот попятился, наконец, меняя положение и убрал полотенце.
— Ты переживаешь по этому поводу? — наконец, спросил парень.
— Рано или поздно узнают, — Гуаньшань пожал плечами.
— И что мы сделаем? — уточнил Тянь.
— Оставим всё, как есть? — у рыжего вдруг разом разболелись голова и живот.
— А твоя мама? — кажется, его парень решил начать серьёзный разговор.
— Слушай, — всё-таки не выдержал Гуаньшань. — Я не знаю! Я думаю об этом едва ли не каждый день и не знаю, как ей открыться! Сейчас уж тем более!
— Я понимаю, ты чего так взвился, — Тянь поднял руки в примирительном жесте. — Прости…
— Ты прости, — рыжий растерянно попятился и плюхнулся на кухонный стул, рефлекторно хватаясь за голову.
— Эй-эй! — Тянь моментально оказался на коленях у него в ногах. — Ты чего? Что-то болит?
— Да голова… — проворчал Шань, потирая лицо руками. — Пиздец.
— Пойдём полежим на диване? Выключим свет, посмотрим что-нибудь? Какую-нибудь хуйню, которая выбьет из головы все дурные мысли.
— Угу, — рыжий согласился, но вставать не спешил. Ему было приятно, что Хэ Тянь гладил его коленки.
Глупый и сентиментальный жест дарил странное, но очень важное и нужное сейчас чувство уверенности в том, что Гуаньшань не один. От Тяня всегда исходила незримая, но очень ощутимая моральная поддержка, из-за которой рыжий порой позволял себе непозволительную роскошь: он расслаблялся и становился мягче, чем раньше. Будто размякал в чужих сильных руках, позволяя себе побыть слабым, уставшим и запутавшимся ребёнком.
— Всё будет хорошо, малыш, — промурчал Тянь, обнимая его поперёк пояса и по-прежнему сидя на коленях.
— Спасибо, — Гуаньшань прятал лицо в ладонях под видом головной боли, но та давно отступила. Он улыбался и не хотел, чтобы Тянь стал свидетелем происходящих в нём изменений.
В такие минуты было по-настоящему страшно, потому что ему невероятно сильно хотелось поделиться чувствами. Слова вертелись на языке, но он не позволял им быть произнесёнными вслух и сам не вполне понимал, отчего так этого боится.
«Я люблю тебя», — кажется, произнести так просто и вместе с тем важно для них обоих.
Гуаньшань ощутил мурашки, разбегающиеся по затылку от мысли, что он вот-вот скажет вслух, но минута душевной слабости прервалась пронзительным звонком в дверь.
— Кто это?! — Хэ Тянь настороженно поднял голову, а Райли предупреждающе тявкнул.
— Сейчас, — Гуаньшань легонько отпихнул его от себя и бросился открывать, гадая, кого могло принести в столь поздний час.
— Смотрю, у тебя гости.
Рыжий так и застыл возле двери, вцепившись в дверную ручку, словно в спасительный якорь, чудесным образом удерживающий на земле.
Райли протиснулся мимо и принялся обнюхивать Шэ Ли, виляя хвостом, но спустя мгновение вдруг поджал его, отступил назад вглубь квартиры и приглушённо зарычал.
— Что ты тут делаешь? — из-за спины донёсся пока ещё спокойный голос Хэ Тяня.
— У тебя то же самое хотел спросить, — взгляд Змея метнулся за рыжего и сделался из удивлённого хитрым. — Отдыхаете?
— Чего хотел? — Гуаньшань взял себя в руки и заслонил дверной проём, давая понять, что не пустит Шэ Ли даже на порог.
 
— Видел, как ты сбежал из школы посреди урока. В школьном совете ничего про тебя не знают. Решил проведать, — деланно равнодушно проговорил тот. — Смотрю, вы тут даром времени не теряете.
Повисло напряжённое молчание. Рыжему очень хотелось дать Змею в нос, но он поумерил свой пыл, когда ощутил, как позади него, словно тень, вырастает фигура Хэ Тяня.